Надо сказать, что она и в год своего появления пугала власть снайперским попаданием в болевые точки Государства Российского, раз семь лет не была допущена к постановке в театрах. И лишь в 1863 году впервые ее поставили в Петербурге, на сцене Александринского театра, и в тот же год в московском Малом. Причем вещица оказалась не только злободневной, но и бенефисной — в Петербурге ее подготовили для бенефиса артистки Васильевой, а в Первопрестольной на бенефис артистки Левкеевой; то есть не роли, а подарки господам актерам преподнес Александр Николаевич Островский. В «Ленкоме» бенефис объявлен не был, но и без объявления на премьере стало ясно, что он состоялся. У кого же? Об этом позже.
Пока же зеркало сцены перекрыто плотным материалом с фотопечатью — старая Москва или какой другой уездный город, какая разница: место подоходнее всегда искали и в Москве, и в провинции. «Как же-с. Мне бы уж это место на всю жизнь-с. Я хоть подписку дам, потому выше я не могу-с. Мне не по способностям», — скажет мелкий чиновник Белогубов — антипод честного героя пьесы Жадова. Идеалист Жадов не верит, «чтобы честным трудом не мог образованный человек обеспечить себя с семейством. Не хочу верить и тому, — говорит, — что общество так развратно!» Амбициозный молодой человек не желает выслуживаться, угождать, брать взятки, пользоваться протекцией. (Похвально). Решительно хочет жить пусть и бедно, но честно. (Ну надо же какой). Однако под давлением семейных уз и обязательств молодой и горячий идеалист в исполнении Антона Шагина сам приходит к богатому дядюшке просить доходного места.
Дядюшка — крупный чин — вот-вот пойдет под суд, и Жадов с облегчением возвращается к своим принципам, будучи убежденным в том, что «в каждом поколении есть честные люди». А кто же спорит?
Советским чиновникам «Доходное место» тоже было как кость в горле. В частности, классическое произведение в Театре сатиры в версии тогда еще молодого Марка Захарова и с Андреем Мироновым в главной роли закрыли сразу после премьеры. И в результате скандала Захаров оказался в «Ленкоме», на сцене которого теперь появилось «Доходное место» в постановке кинорежиссера Дмитрия Астрахана, по образованию режиссера театрального.
К постановке он подошел без радикальных ножниц, его «Доходное место» имеет вполне себе классический вид — и визуально (сценография Анастасии Глебовой, костюмы Анастасии Образцовой), и в узнаваемом по эстетике мизансценировании — все тут как в старом добром театре. Однако расставленные смысловые акценты говорят о том, что режиссер уловил разительную перемену в нашем обществе, произошедшую со времени запрещенной постановки Захарова. И реакция зала это только подтвердила.
Аплодисментами и одобрительным смехом встречены все реплики госпожи вдовы коллежского асессора Фелисаты Кукушкиной, у которой две дочери на выданье. «Только не слушай ты, пожалуйста, своего мужа. Ты ему растолкуй хорошенько, что ты его даром любить не будешь. Ты, глупенькая, пойми, за что их даром любить-то, мужьев-то? Обеспечь меня, дескать, во всем, чтобы я блистала в обществе, тогда я тебя и стану любить». Или «А выйдете, дети, замуж, вот вам мой совет: мужьям потачки не давайте, так их поминутно и точите, чтоб деньги добывали; а то обленятся, потом сами плакать будете».
Шум одобрения не только потому, что Кукушкину смешно играет Олеся Железняк, наделив обаянием расчетливую ханжу, а потому что система ценностей теперь иная — какие там общественные идеалы, «ты жену обеспечь» и честностью своей не смеши. Поэтому подобные Жадову типы и в театре, и в жизни в первой четверти XX века вызывают скорее насмешку, нежели сочувствие и праведное сердцебиение. Видите ли он вознамерился «ждать того времени, когда взяточник будет бояться суда общественного больше, чем уголовного». Пусть подождет, а барышни нынче других любят. «Не марай чиновников, — говорит ему дядюшка Аристарх, искушенный в делах мздоимства, понимающий толк в доходных местах. — Ты возьми, так за дело, а не за мошенничество. Возьми так, чтобы и проситель был не обижен, и чтобы ты был доволен. Живи по закону; живи так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Что за большим-то гоняться! Курочка по зернышку клюет, да сыта бывает».
Поскольку в премьерном спектакле ставка режиссером сделана на актерскую игру, то следует в составе отметить три работы, которые могли бы считаться бенефисными. Это имеющий всего два-три выхода за спектакль Евгений Герасимов в роли Вышневского, дядюшки Жадова. Актер, будучи еще и человеком государевым (депутат Мосгордумы), очень убедителен в роли крупного чиновника: и статус сыграл, и ум, и хватку. И не прибегая к гриму, передал преклонный возраст своего персонажа. Второй потенциальный бенефициант — Станислав Тикунов в роли мелкого чиновника Белогубова, того самого, кому доходное местечко до зарезу и «на всю жизнь-с. Я хоть подписку дам». Пластика у этого актера очень выразительная, и роль сделана во многом за счет нее. Ну и вне конкуренции в женском составе бенефисная роль Фелисаты Кукушкиной у Олеси Железняк, в очередной раз покорившей публику своим комедийным даром. На сцене очень зрелая актриса, которая удивительно точно владеет интонацией, способная вести сцену, когда проседают малоопытные партнеры.
«Они забрали себе в голову, что умней всех на свете, а то все дураки да взяточники. Какая глупость-то непростительная! Мы, говорят, не хотим брать взяток, хотим жить одним жалованьем. Да после этого житья не будет! За кого ж дочерей-то отдавать? Ведь этак, чего доброго, и род человеческий прекратится. Взятки! Что за слово взятки? Сами ж его выдумали, чтобы обижать хороших людей. Не взятки, а благодарность!»
В премьерных спектаклях чиновника Юсова играл сам режиссер Дмитрий Астрахан, поскольку заболел актер, репетировавший эту роль. Роль Жадова в очередь с Антоном Шагиным играет внук Андрея Миронова — Андрей Миронов-Удалов. Но в спектакле работает еще одна премилая артисточка — собачка модной породы йоркшир, которая как вишенка на торте появляется в начале и в финале спектакля на руках хозяйки богатого дома.