Спецпрограмма «Достоевский и театр» началась еще в феврале с показа московских спектаклей по произведениям классика. Запланированы они и в Омске, где писатель провел четыре года в каторжном остроге. В афише представлены 16 спектаклей — номинантов и лауреатов национальной театральной премии «Золотая маска», заметные премьеры сезона. Среди них — «Литургия Zero» Александринского театра, «Идиот» новосибирского театра «Старый дом», «Братья Карамазовы» Малого драматического театра из Санкт-Петербурга. На конец мая запланированы конференция, серия открытых дискуссий и встреч с режиссерами, писателями и учеными о наследии Достоевского и театральности в его произведениях.
«Преступление и наказание» в постановке Константина Богомолова не похоже на многие другие опыты. Казалось бы, нас сложно удивить трактовками и новизной прочтения — столько всего уже было. Но Богомолову это удалось, потому что он не стремился удивлять. Он не нагружал, а, как теперь говорят, обнулил Достоевского. И это один из лучших спектаклей Богомолова, поражающий простотой и прозрачностью. Он доказал, что Достоевский жив, а смыслы его романа не теряют значения, сколько бы ни прошло времени.
Достоевский у Богомолова спокойный и рациональный, и, как говорит сам режиссер, все эмоции спрятаны внутрь. Свой подход к «преступлению» он декларирует как тарантиновский: «В том смысле, что у Тарантино смерть не рассматривается как драма, она только эпизод жизни. Из истории Раскольникова изъяты моменты физических мучений, хотя сохранены и текст, и структура романа. Но при этом каждый монолог изъят из зоны нравственных и моральных мучений. Вот что здесь от Тарантино». Пусть так, хотя между Богомоловым и Тарантино и тут дистанция огромного размера.
Никакой истерии и припадков на сцене не будет, как и достоевщины. Только интеллектуальные разговоры и монологи, чаще бесстрастные, выражающие суть и внутренний кураж персонажей. Спектакль идет три с половиной часа с двумя антрактами, и текст Достоевского, казавшийся кому-то мучительно скучным, становится простым и понятным, ироничным и смешным. При этом произнесенное слово соответствует оригиналу, но подано так, словно его произносят впервые. Сопровождает его популярная музыка из советских фильмов — знаменитый вальс Евгения Доги из «Моего ласкового и нежного зверя» Эмиля Лотяну, мелодии из «Служебного романа» и «Иронии судьбы» Эльдара Рязанова. Кто-то уже на этой фразе скривится, и совершенно напрасно: ничего пошлого в этом нет, хотя одно неловкое движение, и мы на КВН.
Все статично. Актеры стоят и разговаривают на фоне почти отсутствующих декораций Ларисы Ломакиной. Все серым-серо. Мелькают неоновые лампы, раздражая глаза. Как на допросе. Текст проговаривается бесстрастно, но удивительное дело, от этого он только набирает мощь. За сценой остаются старуха-процентщица, безутешная вдова Мармеладова. Сам Мармеладов в экстравагантном исполнении Ильи Деля произносит умный монолог, а потом, как и положено, будет раздавлен лошадьми. Его бездыханное тело останется лежать как на ложе, на которое может прилечь кто-то другой.
Родион Раскольников в исполнении Дмитрия Лысенкова — с пробором на голове, в старомодном костюме — так мало напоминает жителя Петербурга. Он человек из Подольска. Его лицо периодически искажает гримаса. Он неприятный человек, при этом вполне комический герой. Никакой трагедии. Убил — и раскаяния не испытывает. Близкими не дорожит, хотя, в принципе, трудно что-либо испытывать по отношению к таким анемичным, полумертвым людям, лишенным способности любить и чувствовать. Вот Порфирий Петрович в форме милиционера, напоминающий изощренно-интеллектуальных сотрудников полиции опять же из пьесы «Человек из Подольска», куда симпатичнее и живее. Он сама витальность. Его сыграл Александр Новиков, которого страна знает как оперуполномоченного Курочкина из долгоиграющего сериала «Тайны следствия». А он первоклассный артист, способный на большее. Отечественный кинематограф его просто просмотрел и продолжает это делать по сей день. Проститутка Соня — не молоденькая девица, а зрелая интеллигентная дама в исполнении Марины Игнатовой. Она старше матери Раскольникова в этом спектакле. Свидригайлов — Валерий Дегтярь — тоже человек в пиджаке, интеллигент, ведущий нескончаемый диалог со всеми и с самим собой. Лужину в исполнении Алексея Ингелевича возможность говорить не дана. Использована только его колоритная фактура: он не выше колена своей невесты Дуни Раскольниковой — Марии Зиминой, напоминающей бесстрастную манекенщицу с этикеткой на платье. Сцена их венчания с Лужиным придумана эффектно. Над головами жениха и невесты держат вместо венцов милицейские фуражки.