Согласно легенде, связанной с названием "Никола-Ленивец", местные жители избавились от ливонских завоевателей, взявших их деревню без боя, благодаря лени. Упоенный легкой победой враг расслабился, утратил всякий контроль, что позволило русским войскам быстро выдворить его со своей земли.
Для каждого, кто приехал в Никола-Ленивец из Москвы, потратив от четырех до пяти часов на стояние в пробках, тряску по раздолбанному участку дороги, этот путь стал преодолением лени. Да и обойти огромную территорию парка — тоже своего рода победа над собой.
О том, как правильно лениться, нам рассказали художники, представившие свои объекты и перформансы. Зачастую их рассказы были куда более концептуальными и самобытными, нежели то. что они соорудили.
По мнению театрального режиссера и художника Элины Куликовой, лень — это еда, заказанная на диване, доставленная домой пицца. В ее инсталляции «Что я делаю, когда мне лень» использованы парфюмерные эссенции, стекло, вата, дерево. Нужно зайти в строение, благоухающее сеном, и обонять запахи, сопутствующие лени. На нитях висят флаконы, их можно понюхать под храп, поскрипывания, чавканье и свист. Таков аромат лени. Идея красивая, но не вполне убедительная. Возможно, потому. что у каждого из нас свой аромат лени.
Самый впечатляющий объект — «Красный лес» классика нонконформизма Игоря Шелковского, созданный при поддержке Музея AZ. Вдоль пешеходного моста, перекинутого через лесной овраг, установлена конструкция ярко-красного цвета из деревянных брусьев. Там и сыграли сорокаминутное действо в постановке Юрия Квятковского, навеянное «Купанием красного коня» Петрова-Водкина. Зрители расположились по склонам оврага, откуда наблюдали за явлением кровавого мальчика, который вывел смоляного, а не красного коня, под уздцы. На мост выходили девушка со скрипкой и дудочкой, артисты в облике строителей утопического социализма. Перевязанные бинтами, сочившимися красной краской, они пронесли огонь и вовлекали зрителей в свой революционный вихрь.
Представитель уличного искусства Алексей Лука возвел на краю другого оврага жилой дом для ленивой жизни. Он словно из заплаток и собран из того, что плохо лежало: фрагментов чужих заборов, наличников, позаимствованных у соседей. Ход мысли таков: берем старые вещи, а значит, ленимся и параллельно творим что-то новое. Особое дыхание дала этому объекту расположившаяся на раскладушках пара в диковинных скафандрах. Она походила на утомленных зноем и солнцем персонажей фильма «Собачья жара», но застыла скорее от холода, лишь иногда открывая рты. Из динамика под кустом доносились вздохи, стоны, храп. Без этого объект утратил бы оригинальность.
Гуляя в лесу, можно было набрести на красный занавес, позаимствованный из советского Дома культуры. Он автоматически раскрывался, и можно было присесть на брикеты из сена и наблюдать за открывавшейся взору природной декорацией. Такого рода занавес, только более грандиозный, украшает вход в зону оперного театра в Каире.
Бордовые шторы из бархата и гигантская люстра открываются взору тех, кто движется по мосту через реку. Зрелище незабываемое. По замыслу художников Марии Левченко и Степана Владовского, оказавшийся возле лесного занавеса человек должен ощутить себя действующим лицом спектакля. Занавес моделирует пространство, превращая лесную поляну в сценическую площадку.
Посетители интерактивной инсталляции «Игры в корни» Кати Финкельштейн предавались ленивым играм. Перед сценой на поляне установили пюпитры, где вместо нот выложили выбеленные корни. «Мы будем лениться, играя, отключаясь ото всех важных и нужных дел, расслабляясь и заряжаясь», — призывала Катя Финкельштейн. Каждая площадка на поляне, по ее замыслу, становилась игровым полем для древней славянской игры.
«Поле предлагает участникам оттолкнуться от исконного импульса и самим додуматься до правил или же придумать свои. Я счастлива, что люди здесь играют, придумывают свои правила. До этого я работала с инсталляциями в музейных пространствах, и новый опыт оказался очень интересным. В корнях на пюпитрах есть свои шарм и красота. Мы играем в корни, думаем, кто мы, как ощущение корней и времени меняется в современном мире, и где наша идентичность. Играя, мы прикасаемся к нашей исторической памяти», - поясняла свой замысел Катя. В это самое время на поляне резвились дети, не оставляя своим родителям шанса переместиться в сторону других объектов.
Художник и скульптор Иван Горшков в широкополой шляпе принимал гостей в своей мифологической беседки из сварного дерева. По фактуре она как десерт — глазированное спелое яблоко. Населяют беседку абстрактные персонажи, напоминающие сказочных героев.
Лень и привал, по мнению Ивана Горшкова, тесно связаны. Художник «нагнетал противоречия», чтобы его творение походило на живую личность, имело душу. Тогда с ним можно общаться. «Это интерактивная вещь, в которую нужно заходить и трогать, сидеть в ней, прятаться от дождя, устроить пикничок. Это гораздо интереснее, чем просто скульптура. Важно, что беседка оказалась на перекрестке, который подчеркивает тему привала. Заросли создают иллюзию, что деревья выросли после того, как все это пришло в упадок.
Разумеется, это абстрактное искусство, и я приложил все усилия, чтобы конкретная вещь не значила ничего, создавала мерцающее впечатление», — растолковывает замысел художник. Ну, а мы попадаем в мир умозрительных вещей и вряд ли точно считываем адресованные нам послания. Ничего страшного в этом нет. Смысл ленивого «Архстояния» — в неленивом путешествии по лесу, где тебя ожидают невероятные встречи, а под каждым кустом припасен свой рояль.