24 мая Иосифу Бродскому исполнилось бы 80 лет. Юбилей отмечали в карантинных условиях, душевно: в сети массово читали стихи поэта, тематические лекции, были эфиры из музея-квартиры поэта «Полторы комнаты» в Петербурге. Как раз напротив его балкона и появилась фреска с изображением поэта размером 2,5 на 1,5 метра.
Дело было около семи вечера 24 мая. В музее радостно комментировали: «Кажется, у нас появилось отличное место для селфи как раз напротив музея».
К 12 дня 25 числа изображение уже было замазано штукатуркой. При этом прохожие пытались очистить рисунок от свежего слоя замазки, но поэта закрашивали вновь и вновь, в итоге на стене получилась плотная нашлепка.
Выяснилось, что стена относится к ближайшей школе номер 189, а закрасить поэта поручила завхоз Татьяна Калиничева, так как по правилам не положено.
«МК» попытался выяснить, зачем администрация школы уничтожила фреску. Но связаться с ними оказалось невозможно. Телефоны заведения не отвечают. Сама школа оказалась заперта, и охранник даже не вышел к приехавшему на место события корреспонденту «МК». Зато удалось поговорить с художником Олегом Лукьяновым, который наносил картинку на стену.
- Сколько времени заняло нанесение фрески? Что это за технология? Похоже на наклейку.
- Наверное, ближе аналогия не с наклейкой, а с переводной картинкой. Вроде тех, какие были в детстве – их надо было отмачивать в блюдечке и переносить. Нанесение занимает буквально пару минут.
Мы придумали похожую технологию для того, чтобы картинку можно было переносить на фасад здания. Причём для фасада это полезно – технология позволяет консервировать поверхность, то есть если стена осыпается, это все стягивается, укрепляется и консервируется. Мы научились печатать изображения на полимер, который используется для консервации. И обычно стараемся картины согласовывать.
- Как так получилось, что в этот раз нанесение изображения не было согласовано ни с ГАТИ, ни со школой?
- Я думал, что стенка эта по сути ничья. Знаете, в Петербурге бывают такие – стенка вся заплеванная, на ней непонятные каракули. Выясняю – чьё, но по факту часто ничье, ни город не отвечает, ни учреждение, которое в ближайшем здании. Это как бросить запрос в колодец – он настолько глубокий, даже эха не слышно, столько разных инстанции.
В этот раз у меня тоже сложилось впечатление, что стена ничья. Да, школа рядом, но цвет этого забора совершенно другой, как будто он к школе вообще не относится. Я обычно стараюсь выбирать такие стены – грязные, заплеванные, с обрушениями – чтобы сделать на них что-то красивое. В этот раз получилось, видимо, слишком красиво, потому что Бродского замазали аж цементной штукатуркой, такой чернобыльский саркофаг ему сделали.
- Вы сейчас пытаетесь как-то легализовать эту работу?
- Да, я готов к диалогу, как раз сегодня ходил в эту школу, но мне там никто ничего не сказал. Я пообщался с говорящей дверью – охранник дверь отказался открыть, но взял мой номер телефона, сказал: «Вам перезвонят». Ну, я надеюсь. Мне нужен диалог, это должно быть согласовано со всеми.
А поверх штукатурки на месте фрески уже стали появляться стихи. Но их также оперативно замазывают.