К 100-летию Федерико Феллини на его родине в Римини фактически заново отстроили оперный театр «Галли», отреставрирован кинотеатр «Фулгор», прообраз которого мы видим в «Амаркорде». 20 января на центральной площади в Римини всех будут угощать гигантским тортом, испеченным в честь Феллини. В древнем сооружении Темпио Малатеста откроется выставка в честь маэстро.
А юбилей Тонино Гуэрры, написавшего сценарий «Амаркорда», отметят в марте на его родине в Сантарканджело и в Пеннабилли, где он в течение 25 лет жил со своей русской женой Лорой.
Теперь в этом нет ничего удивительного, а в 1976 году, когда она приехала в Италию, это было странно. Лора вспоминает: «У нас дом был на центральной площади Сантарканджело. Все старые коммунисты пришли туда и, увидев меня, встали и запели «Интернационал». Так они приветствовали представительницу Советского Союза». А в Москве ее понизили в должности. На «Мосфильме», где Лора работала, ее перевели из редакторов в архив, снизив наполовину зарплату. «Не выгнали, и то хорошо», — шутит она.
Когда Тонино Гуэрра приезжал в Москву, за ними устанавливали слежку. Мороз стоял тридцатиградусный. И Тонино как-то сказал ребятам, которые несли вахту: «Пойдемте к нам! Выпьете, отогреетесь, а потом спуститесь». Один пошел. Другие нет. Лора вспоминает, что Андрей Тарковский, заходя к ним в дом, первым делом накрывал подушками телефон. Он, кстати, был свидетелем на свадьбе Лоры и Тонино со стороны невесты. А со стороны жениха — еще один гений, Микеланджело Антониони.
Лора Гуэрра теперь вице-президент ассоциации, носящей имя Тонино Гуэрры. Она продолжает жить в Пеннабилли. Мы встретились в Москве в доме, где Лора выросла, и поговорили о том, как будут отмечены два грандиозных столетия. «У нас нет права разъединять их именно теперь», — считает Лора. Сколько сил она приложила к тому, чтобы празднования были совместные! Но получилось все иначе.
100-летие Тонино будет скромнее столетия Феллини, но он и называл себя бедным деревенским поэтом. Организовывая торжества, Лора руководствуется фразой своего мужа: «Большие радости и наслаждения можно получать, лишь разделяя их с другими». Торжества начнутся в день его рождения, 16 марта, и закончатся 21 марта, когда его не стало.
«А может, все, что происходит, это их с Феллини сценарий?»
Квартира Лоры как музей. Она заполнена работами и вещами Тонино, многое он сделал своими руками, например шкаф. В центре — стол. На нем — тарелка с черной перчаткой. Рядом — стул Тонино.
— На столе всегда стоит тарелка с перчаткой Тонино и фантиками, которые он собирал, чтобы потом использовать в своих коллажах, — говорит Лора. — Стакан с водой всегда стоит и здесь, и в Италии. На скатерти — яблоки, напечатанные по его эскизам. Тонино их раскрашивал.
— Как готовитесь к юбилею? Все начнется в день 100-летия Тонино?
— Так уж повелось, что в марте к нам приезжают многие люди. Так было и при жизни Тонино, и теперь, когда его нет. 16 марта мы отмечали день его рождения, и длилось это неделю. Тониночка, как он сам говорил, перешел из одной комнаты в другую. Когда он болел, то отстранял врачей со словами: «Дайте мне нежно перейти из одной комнаты в другую». И вот он это сделал 21 марта. Тогда же по решению ЮНЕСКО этот день был признан днем поэзии. А в Италии 21 марта начинается весна. В день равноденствия.
Я, к сожалению, не очень уверена, что все у меня получится. Так случилось, и я даже знаю, почему — день рождения Феллини затмил юбилей Тонино. Хотя я кричала всюду о том, что мы не имеем права разъединять после смерти людей, которые при жизни были друзьями, родились в один и тот же год, и потому смог появиться на свет такой шедевр, как «Амаркорд» — плод их совместной работы. Это неприлично. Так не делают. Тем более что Тонино и Федерико родились в 20 километрах друг от друга.
Римини удалось получить от правительства 12 миллионов евро на празднование 100-летия Феллини и восстановление центра города. Был восстановлен изумительный оперный театр «Галли», от которого после войны уцелели только фасад и фойе, где был выставлен гроб и откуда провожали Феллини в последний путь. Все остальное было разрушено. Восстановлен сценографом Феллини Данте Ферретти и кинотеатр «Фулгор», ставший одним из героев фильма «Амаркорд», куда все герои шли смотреть кино. Организована мегавыставка в замке Малатеста. Она такая огромная, что ее не смог принять Пушкинский музей, с которым я договаривалась. Марина Лошак готова была выделить 500-метровый зал, но он оказался мал для гигантских плакатов, сценических костюмов с подсветкой. Если приедете в Римини, обязательно посмотрите эту выставку.
— Разве нельзя было ее организовать в Третьяковке? Пространства позволяют.
— Мы обратились туда слишком поздно, когда там все было распланировано. Я ни о чем не просила руководство Третьяковской галереи, рассчитывая на Пушкинский музей. В Римини на 20 января приглашено огромное количество гостей, об этом постоянно говорят. Думаю, что Тонино радовался бы всему этому, не обращая внимания на то, что его юбилей в тени. Он не любил торжеств. На праздновании его дня рождения настаивала я в течение почти 40 лет. А может, все, что сейчас происходит, это их с Феллини сценарий? Мегапраздник для Феллини и камерный для Тонино.
— В Москве тоже будет разнообразная программа?
— В Аптекарском огороде, который превращен теперь в оазис красоты и культуры и где проходят вечера, концерты, просмотры немых фильмов под тапера, выделили место для двух фонтанов Тонино. Мы уже приступили к разработке. В июне состоится то ли их закладка, то ли их открытие. Все зависит от финансирования. В Италии по рисункам Тонино сооружено семь или восемь фонтанов. Он за ними сам следил, прикладывал руку к каким-то вещам, советовал, все это рождалось при его непосредственном участии. А в Москве нам понадобится помощь итальянских архитекторов, которые возводили фонтаны. Для Аптекарского огорода выбран «Голос камышей». Примерно такой же фонтан сооружен в Сан-Марино. А второй — «Поле травы» — по образу и подобию фонтана в Сантарканджело. Впечатление такое, что растет трава, но она из воды. У Тонино каждый фонтан как рассказ. Когда я ему говорила: «Ты же можешь хотя бы за проект взять у городских властей какие-то деньги» (он их никогда не брал), Тонино отвечал: «Ни в коем случае. Я же не архитектор. А если выйдет плохо?» Это давало ему возможность проявить себя в фонтанах бесплатно. Также он сажал сады, создавал сад забытых фруктов.
Пока мы разговариваем, раздается телефонный звонок. Это давний друг Лоры — Александр Николаевич Коновалов. Лора поясняет: «Он гениальный нейрохирург. Первым разъединил две сиамские головки и в 36 лет стал академиком. Когда-то он оперировал Тонино. А жена Саши — Инна — была моей лучшей подругой. Ее давно нет».
— Так вы же в их доме и познакомились, когда Тонино приезжал в Москву? С детства дружили?
— С 14–15 лет. В школе за нами ухаживали мальчики. Моего звали Глеб, и он играл на саксофоне. А ее мальчик был барабанщиком. Их приглашали подрабатывать, там мы с Инкой и встретились. Она была такая плясунья! А я тихо сидела и наблюдала. Мы дружили больше сорока лет и ни разу не поссорились. Как-то я сказала Александру Николаевичу, что мы знакомы 50 лет. А он ответил: «Плохо считаешь. Я тебя знаю с твоих 19».
Лора продолжает рассказ о своих планах.
— Мы издали последнюю книжку Тониночки, которую я перевела «Уйти как прийти». Рассказ с таким названием — как завещание. Есть у него еще одна замечательная фраза: «В каждом уходе скрыто возвращение». У Феллини уже происходит возвращение. Надеюсь, что в их уходе будет скрыто возвращение.
Андрей Хржановский собрал к 100-летию более ста воспоминаний друзей Тонино — Ирины Антоновой, Гии Данелии, Резо Габриадзе… Книга собрана, но еще не издана. Ищем деньги. Надеюсь, выйдут мои дневники, которые я вела 30 лет. Но издавать только их неинтересно. Предстоит большая работа, если мне еще отпущено какое-то время в этой жизни. Хочу подобрать то, что писал Тонино о тех же событиях, чтобы можно было сопоставить слова мужа и жены.
— А как вы писали дневник? Пошла туда-то, сделала то-то, или же это эссеистика?
— Никакой эссеистики. Записывала то, что происходило в жизни. Там и первая встреча Тарковского с Феллини, наше присутствие на съемках фильма «За облаками» Антониони. Тонино обычно не бывал на площадке, считал, что сценарий написан, и все. Но тут сделал исключение, потому что Микеланджело Антониони был после инсульта, ему трудно было общаться с людьми. И мы были на площадке с начала до конца. Так что мне повезло.
— Помню, как Антониони приезжал на Венецианский кинофестиваль уже в инвалидной коляске, и вы пришли его поддержать.
— Мы праздновали его 90-летие в аэропорту, в старом самолетном ангаре.
— Зря вы переживаете, что не удалось организовать пышных торжеств. То, что задумано, даже интереснее — целая цепочка событий в двух странах.
— Наверное. Есть договоренность с Русским музеем. В Суздале мы хотим высадить подобранные специально для России забытые деревья в честь дня рождения Тонино и организовать выставку. В свое время Тонино подарил Спасо-Евфимиевому монастырю 60 своих работ, включая фрески и керамику. В монастыре во время войны находились итальянские пленные, а Андрей Тарковский снимал у его стен новеллу «Колокол» для «Андрея Рублева».
На ММКФ пройдет ретроспектива, посвященная Феллини и Тонино. Покажут их фильмы и на фестивалях в других городах — на «Зеркале» в Иванове и, возможно, на Сахалине. Фестивали хотят привлечь молодых людей, организовать для них мастерские, где можно было бы снимать фильмы, делать керамические изделия, рисовать. В музее Ахматовой в Петербурге проведут летнюю ретроспективу фильмов, представят рисунки Тонино. На студии «Шар» создается анимационный альманах из трехминутных фильмов по коротеньким историям Тонино. Например, у него есть такой рассказ. Когда крестьянин узнал, что жена ему изменила, он попросил ее накрывать стол на троих. И всю оставшуюся жизнь они сидели перед третьей пустой тарелкой. Это была своего рода месть.
Над одним из анимационных проектов работает мой дорогой друг — художник и режиссер Александр Бруньковский. Вместе с Тонино они написали сценарий «Расцветшая зима», на мой взгляд, замечательный. У Саши много документального материала. Фильм будет называться «Тонино. И корабль плывет…», и он будет тонкими нитями связывать жизнь Тонино с будущим. Замечательный рассказ «Расцветшая зима» написан Тонино давно. Его хотел снимать Микеланджело Антониони. Главную роль должна была сыграть Моника Витти. Это любимая тема расставания мужчины и женщины, которой сопутствует совершенно нетипичное цветение зимой. Пока этот проект нарисован мультипликаторами, ведомыми Александром Бруньковским. А увидела первые образы в тумане.
Молодой режиссер Маша Сорокина записывает меня в тех местах, где снимались фильмы, связанные с Тонино. Например, в Баньо-Виньони, где Андрей Тарковский снимал «Ностальгию», в Равенне, где Антониони снимал «Красную пустыню». Под руководством Рустама Хамдамова снимается фильм о доме Тонино.
«Не зажигай свет, не надо. В темноте я лучше слышу запах пассателли, которое готовила моя мама»
— Тонино ведь восстановил разрушенную церковь в Италии?
— На скале была разрушенная римская церковь. Тонино боролся за ее воссоздание, писал промышленникам и богатеям письма о том, что Мадонна не благословит их начинаний, если они не восстановят церковь. Он устроил скандал в прессе. В итоге дали деньги, церковь восстановили. Тонино попросил своего друга, замечательного скульптора Арнальдо Помодоро, сделать врата, такие, чтобы бронза вбирала закаты. Мы придумали в дни Тонино тур из Римини, от Феллини к зеленому морю, как Тонино называл горы, вдоль реки Мареккья. Там дивные места — и большие, и малые, где святой Франциск Ассизский шел из Сан-Лео, названного Тарковским самым духовным местом Италии. Там два собора такой красоты, лаконичности и света, что вы даже себе представить не можете. И крепость, построенная Франческо ди Джорджио Мартини, где умер граф Калиостро. Мало кто о нем знает. Где бы я ни занималась 100-летием Тонино — в России, Грузии или Армении, я всюду называю два имени — Феллини и Тонино. А в Римини не так. Там называют только одного.
— За какое время можно пройти этот маршрут?
— Можно за три дня, а можно и за день. Мне бы хотелось, чтобы минимум два дня люди этому посвящали. Мы хотим создать литературный парк. Сын Тонино — Андреа — договорился о том, чтобы можно было проехать его на велосипеде. Вы, наверное, знаете его. Он — состоявшийся композитор, пишет музыку для кино. Когда Тонино спрашивали, кем бы он хотел быть, он отвечал, что пианистом.
Нам удалось договориться с галереей Уффици о ретроспективе во внутреннем саду. Пройдет конференция с участием итальянского критика Витторио Згарби и писателя и сценариста Владимира Сорокина. Они поговорят на тему «Слово и кино». В двух университетах Италии состоятся конференции, посвященные Тонино. А у нас в Пеннабилли восстанавливают полуразрушенное палаццо, и если у меня хватит сил, то я должна уговорить тех, от кого это зависит, и организовать там выставку Тонино. У всех жителей Пеннабилли есть по 10–15 работ Тонино, даже фрески. Так получилось.
— Дарил?
— Рисовал и тут же дарил. Щедрый был. Хочу, чтобы каждый принес эти картины и рассказал о них. В Пеннабилли есть несколько ресторанчиков, которым я предложила сделать меню с рисунками Тонино. Он рассказывал такую историю. Сидят они в Сочельник с Феллини на киностудии «Чинечитта» в павильоне номер 5. Наступили сумерки. Пора зажигать свет. Но Феллини говорит: «Не зажигай свет, не надо. В темноте я лучше слышу запах пассателли, которое готовила моя мама». И вот пожалуйста — блюдо пассателли Феллини. Рецепт прилагается.
— В доме, где мы с вами находимся, вы с рождения живете?
— Мы сюда переехали после войны. Я родилась на Большой Полянке. Кресло, в котором я сижу, со времен моего детства. Родители, когда уходили, составляли два кресла вместе, клали меня внутрь, чтобы я не упала. Но я из него вылезала. До сих пор помню холод его бронзы. Мне тогда было 4–5 лет.
— В вашем дворе остались люди, которых вы с тех пор знаете?
— Это первый дом Министерства иностранных дел. В этой квартире жил нарком Литвинов. На доме висит мемориальная доска, посвященная ему. Все обитатели этого дома сидели. Были они первыми советскими дипломатами. В соседней квартире жил бывший посол в Бельгии Рубинин. До сих пор здесь жива его жена Надя, которой 90 лет. У них была большая разница в возрасте. Когда мне было лет 8, она пришла к Рубинину, которого посадили. И ждала, когда он вернется. Потом они поженились. У них родились две дочки. Надя помнит меня в детстве.
— Дом со страшной историей?
— Не хочу говорить этого слова — «страшная». Это человеческие жизни, история страны. Такова наша жизнь. Так мы ее устроили и проживаем.
Лора показывает портрет своей мамы.
— Мамочка красавица была. Высокая блондинка, всегда на каблуках. Когда мама за мной приходила, ребята кричали: «Бежим Лоркину мамку смотреть». И ее подруга Лена была красавица. Как-то она сказала маме: «Ты не огорчайся, что Лорка у тебя такая некрасивая. Ей не страшно будет стареть». Я на всю жизнь запомнила эту фразу. Я так обрадовалась. Хоть какое-то преимущество. Запомнила эту фразу на всю жизнь.
Сама Лора не любит фотографироваться, считает, что это забирает энергию. Она вспомнила историю на съемках в Фергане: «Антониони, Тонино Гуэрра, вся группа находятся в городе, где на крышах сушат урюк. Горы арбузов. Идут трое старцев в узбекских халатах. Антониони приглашает их сфотографироваться. Он тогда снимал на «Полароид», очень его любил. И Андрей Тарковский, кстати, обожал. Они даже соревновались, снимая в Сардинии. Один — с одного угла, второй — с другого. Антониони сделал фотографии и отдал их старцам. Первый смотрит, отдал другому, потом третьему. И вернули. Микеланджело говорит: «Не надо. Это я вам на память». А старик ответил: «Зачем останавливать время?» Я увидела, как побледнел Микеланджело. Он только тем и занимался, что останавливал время. Как это мудро и актуально сегодня».