Кажется, нет такого театра в Москве, а уж тем более в стране нашей, где в афише не значился бы «Ревизор» Гоголя. Комедия Николая Васильевича, написанная им в 1835 году (премьеру сыграли в Александринке год спустя), хороша в афише ну буквально на все случаи жизни: школьников просветить, людей посмешить, в подлости власти убедиться и, главное, театральную кассу поправить. В общем, «Ревизор» — беспроигрышный вариант. Да и какого только «Ревизора» не видали отечественные подмостки за эти 183 (!!!) года. Он, как в модном торговом молле, представлен на любой вкус: строго по классическому лекалу, фарс, сатира, инфернально-мистерийное зрелище, депрессивное, интеллектуальное и, разумеется, актуальное. Одетое и раздетое, скромное и бесстыжее… Всякое повидал «Ревизор» на своем веку — в зависимости от времени на дворе и запросов публики.
Однако новая версия режиссера Сергея Газарова в «Табакерке» у Машкова — нечто особенное, хотя на первый взгляд по форме (не побоюсь этого слова) — вполне себе традиционное. Театр гиперактивного физического действия Газаров соединил с театром психологическим. Две различные природы, призванные стараниями постановщика и актерского состава слиться в единое и нерушимое. Однако избранный союз — рискован, коварен, является жестким тестом на профессионализм труппы, состоящей, кстати, уже из представителей разных поколений, разной выучки, находящихся в разной профессиональной форме.
А ведь именно актер здесь представлен крупным планом, независимо от объема роли. И мало того: этот «крупняк» не статичен — он в постоянном движении. Новые технологии в «Ревизоре»-2020 отменены за ненадобностью. Так что «Табакерка» бескомпромиссно играет в чистый театр и ни во что другое. Таков выбор Владимира Машкова: ярый апологет школы Станиславского, он другого не допускает и, будучи по своей природе перфекционистом, со всех спрашивает по гамбургскому счету. Чистота эксперимента начинается…
Вот знаменитая сцена: «Господа, к нам едет ревизор». Ну помните же: «Как ревизор?» — «Как ревизор?» — на разные голоса произнесенная фраза удивленно плывет от одного перепуганного чиновника к другому. А городничий — Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, в роли которого и выступает сам Владимир Львович, уже превратился во льва, который готовится к прыжку, много раз им же за годы службы совершенному. Вот только на этот раз — беда: привычный фокус сбит — перед ним не чин какой-то важный явился, а насмешка одна, да и только. Оттого «лев» в первой части первого акта совсем не царственный вид имеет, а будто оглушен. Но временно, пока не купит, как ему покажется, молодого чиновника, живущего в гостиничном номере под лестницей (в прямом смысле слова). Мгновенная трансформация по превращению бешеного кролика в царя зверей.
И «зверюшки» его — группа чиновников — один коллективный страх, испуг, который успешно проиллюстрировал бы своим знаменитым «Криком» Мунк, родись он раньше. Пока же орет только судья Ляпкин-Тяпкин, и прямо в зал:
— Да, я беру взятки!
И не образы это — карикатуры. Циник Ляпкин-Тяпкин (Сергей Угрюмов), легковесный пустой подпевала Гибнер (Виталий Егоров) с руладами, между прочим, на тирольском; угрюмый и тяжеловесный Земляника (Александр Фисенко); слабый в ногах и всем телом, как штаны без ремня, Хлопов (Аркадий Киселев), ну а вкрадчивый почтмейстер Шпекин (Павел Шевандо) так же воровато ходит на цыпочках, как читает чужие письма. Карикатурность нарочито выписана удачными и гримами, и костюмами. Мария Боровская, продолжающая династию Боровских, хотя художник и молодой, но в фантазии, вкусе и, главное, в чувстве меры ей не откажешь. Хотя все, что задумано постановщиком, тут кажется без меры.
Да, «Ревизор» начала ХХI века — сплошное движение, стремление, как действенные глаголы: бежать, летать, хватать, рвать, врать, воровать и т.д. Но в полете этом — не анархия, мать порядка, а жесткая конструкция с жестким режиссерским расчетом всех действий всех мизансцен. С этой точки зрения простых сцен здесь нет, но самая, пожалуй, сложная среди них — кульминационная сцена вранья. Многофигурная и многоходовая, она застроена горизонтально и вертикально. Вранье Хлестакова (Владислав Миллер) носит акробатически-хореографический характер — с батманами, падениями, прыжками, уходами с первого этажа декорации (сценография Александра Баровского) на второй и с возвращением в исходную позицию. Завиральный полет Хлестакова и компании блистательно придуман и просчитан Леонидом Тимцунником.
Но вот что обращает на себя внимание: в этом массово-трюковом действии параллельно же развивается другая, внутренняя линия — городничего, на глазах которого его же супруга (Яна Сексте) совсем потеряла голову от вранья петербуржского хлыща. Герою Машкова одновременно надо и чину в ситуации соответствовать, угождать (что для такого прожженного типа — раз плюнуть), и переживать очевидную если не измену, то полную готовность супруги к ней. И вообще ко всему. Надо сказать, Машков — виртуоз в этом раздвоении, ни на секунду не выпадает из группового феерического каскада.
Действительно, это очень эффектная, идущая под нарастающий хохот зала сцена, но если допустить лишний шаг, жест не туда и не про то, то… сложносочиненная Газаровом конструкция прямиком летит в плоский ржачный фарс, произведенный какой-нибудь антрепризой, у которой достаточно средств на покупку звезд. Поэтому только максимальная концентрация каждого в ансамбле, его внимание, точность реакций могут гарантировать реализацию столь оригинальной затеи и стабильное исполнение.
Высшая задача в том, чтобы вместе с Гоголем и его бессмертной комедией познать российскую реальность и показать, как в зеркале, ее сегодняшнюю. А не вчерашнюю, и уж тем более — с прошлогодним «снегом». Ведь «Ревизор» за 183 года своей жизни в России прошел испытание разными общественно-политическими устройствами: царским, мятежно-революционным, советским социалистическим, перестроечным. Нынешнее — недоразвито-капиталистическое — в «Табакерке» предстает беспредельно абсурдным и сверхтеатральным в лучшем смысле этого понятия.
А такой театр, задуманный режиссером Газаровым и худруком Машковым, делают в первую очередь актеры! Класс высокой игры подтвержден практически всеми участниками постановки: Владимиром Машковым (центровой в игре, жестко держит действие), Яной Сексте, двумя Сергеями — Угрюмовым и Беляевым, Виталием Егоровым. А вот Александр Марин, совместивший в себе одном Добчинского и Бобчинского, в этой чиновничьей камарилье стал особым и по роли в истории, и по игре, не допускающей мысли о втором составе. Вот уж эталонная карикатура: зализано-засаленные волосы, будто остановившийся взгляд, резкость движений и столь странные интонации только подтверждают безумие происходящего в России и тогда, да и теперь…
Но главное, что в спектакле есть открытия. Прежде всего это Владислав Миллер в роли Хлестакова. Ставка, сделанная худруком «Табакерки» на 20-летнего артиста еще в «Матросской Тишине», в «Ревизоре» оправдалась в полной мере. Его Хлестаков — легкий, пластичный, по-мальчишески нахальный, но с вороватой оглядкой: не будет ли схвачен за руку? Но, убедившись, что не схватят, проскочил, превращается в обаятельнейшего наглеца. И Наталья Качалова в роли Марии Антоновны также стала открытием: роль ее хоть и небольшая, но показывает природную органику молодой актрисы.