Нижегородский крематорий задумали построить 20 лет назад. Строительство началось в 2013 году, а открылся он два года назад. Учреждение находится на окраине города, рядом с Ново-Сормовским кладбищем и озером Силикатным, где горожане любят купаться и устраивать пикники. Так что потенциальными зрителями выставки «Сад им.» могут стать не только родственники и друзья умерших. Хотя именно те, кто провожает близких в мир иной, будут основной публикой арт-проекта: а люди приезжают сюда не только из столицы Приволжья, но и других близлежащих городов. И все-таки главными в инсталляции становятся мертвые — здесь они получают шанс на бессмертие.
«Сад им.» занял все левое крыло крематория — это зал под открытым небом. Центральным объектом здесь стала sound-art-инсталляция, созданная художником Алексеем Корси. По сути это гигантская колонка, напоминающая одновременно храмовый орган и американскую музыкальную установку 1970-х годов. Из облицованной деревом огромной колонки звучит умиротворяющая мелодия и мягкое женское сопрано. Кажется, что звучит некая католическая литургия. На самом деле это авторская композиция, написанная композитором Евгением Вороновским специально для проекта в крематории.
— Это произведение консервативного авангарда на стыке таких современных направлений, как ритуальный дарк-эмбиент и историческая литургическая музыка, — рассказывает «МК» Евгений. — С одной стороны, я опирался на опыт литургий, начиная с XI века: раннехристианских псалмодий, ранних французских авторов, хоров Бортнянского. С другой — применил конволюционный ревербератор крупнейшего в мире мавзолея Гол Гумбаз, который находится в Индии. Благодаря этому эффекту создается ощущение, что мы находимся под храмовым куполом, здесь та же акустика, хотя на самом деле это зал под открытым небом.
Слова для концептуальной литургии, пропетые оперной певицей Зоей Петровой, выбрали тоже специфические. Это перечисление на латыни всех 97 органов человека в том порядке, в каком они сгорают во время кремации. Музыка звучит в зале под открытым небом три раза в день, по расписанию. Или же ее включают по просьбе близких покойных, ожидающих кремации (здесь проходит от 3 до 13 сжиганий в день).
Но в «Саду им.» есть чем заняться и в тишине, что очень важно для людей, потерявших кого-то навсегда. Так проще переживать горе. Пространство не случайно именуется садом. Здесь разбиты клумбы в форме лабиринта, который можно пройти, что отсылает к ритуалам прощания многих религий. В саду высажено на данный момент 180 растений. Каждый желающий может оставить заявку на сайте арт-проекта и высадить здесь растение в память о своем близком (за это не нужно платить, как и за посещение сада).
— Мы намеренно ушли от меток: здесь нет посвящений, выраженных на бумаге, табличке или ленточке. Перед смертью все равны. Этот сад посвящен всем, — рассказывает художник Артем Филатов. — Любой желающий может сам высадить растение и сделать таким образом посвящение человеку, или это может сделать садовник, который следит за садом. Сад разбит на несколько климатических зон: болото, поле, лес и луг. Есть и необычные растения. Мы думали посадить и краснокнижные растения, но это уже отдельный проект. Они требуют специального ухода. Зимой будем закрывать полиэтиленом, получится естественная теплица.
Между клумбами можно посидеть на лавочках, подумать о смерти и бессмертии. Ведь эти растения, посвященные тем, кого уже нет, как будто продолжают жить за них. «Нет, весь я не умру…» — сказал поэт, и мемориальный сад в нижегородском крематории предлагает по-новому осмыслить эту идею. Это своего рода медитативный, терапевтический проект, направленный на избавление от страха смерти и переосмысление культуры погребения, при этом не предполагающий отказ от традиционных обрядов. Универсальная форма, подходящая для всех религий.
«В качестве инструмента избавления от страха перед чем-то часто используется «парадоксальная интенция» — сближение с предметом страха. Отталкиваясь от эволюции отношения к смерти в разные эпохи, мы создаем пространство, предполагающее новый модус отношения к тематике возвышенного. Она трактуется в качестве символического бессмертия как формы, присущей эпохе антропоцена», — считают авторы проекта.