Сначала «Пушкин», сочиненный англичанами, вызвал недоверие. Ну ладно еще композитор, русский по происхождению, но автор либретто на английском (!!!) языке — самая настоящая англичанка Марита Филлипс. И хотя во всех пресс-релизах указано, что она потомок всех сразу — и Пушкина, и Гончаровой, и даже императора Николая I, — это вызвало еще большее подозрение: сумеют ли британская писательница и британский композитор «без клюквы» рассказать о «нашем всем»?
Оказалось — сумели. А в союзе с умной, интеллигентной режиссурой Игоря Ушакова и изящной, скупой сценографией Тимофея Ермолина вышло просто здорово. Даже английский язык пошел на пользу — как момент отстранения и даже остранения по Шкловскому.
Вспомним, что Пушкин в прежние времена не особо-то и появлялся в серьезном театре и кино как персонаж. Пошло это от Михаила Булгакова, написавшего пьесу «Последние дни» фактически без главного героя. А вот Пушкин в портретном гриме — особенно после безмерной эксплуатации темы 20 лет назад, когда 200-летие поэта вызвало шквал спекуляций на его памяти, а также не слишком триумфального выхода на экраны фильма с Сергеем Безруковым — штука рискованная. Легко впасть в пошлость и пародию.
В спектакле «Новой оперы» Пушкин в исполнении Станислава Мостового — без бакенбард, без тросточки, без цилиндра, без намека на ставший мемом облик. Да еще и англоязычный. Потому Александр Сергеевич здесь не штамп, а человек, наделенный гениальным даром, жестоко униженный лично императором. И потому буквально нарывавшийся на пулю Дантеса, чтобы покончить со всем этим: долгами, сплетнями, оскорблениями, мундиром камер-юнкера — тотальной несвободой. Кому-то такая версия может показаться спорной (она, кстати, весьма популярна в нашей пушкинистике), кому-то — очень близкой. Важно одно: авторы писали свою оперу с абсолютным пониманием гениальности и величия Пушкина, с преклонением перед ним, с любовью и сочувствием, с непримиримостью по отношению к его убийцам: как непосредственному — «белому человеку» (Дантес — Антон Бочкарев — на протяжении всего спектакля буквально ослепляет своей агрессивной белизной), так и к идеологу гибели поэта Николаю I (Артем Гарнов). Цыганка (Гаяне Бабаджанян), назвавшая Пушкину роковые цифры — 3 и 7, 37 лет, ровно столько ему суждено было прожить (а разве сам Пушкин не объявил эти трагические цифры в «Пиковой даме»?), — в финале проклинает Дом Романовых. И ведь все сбылось: прошло всего 80 лет, и династия была уничтожена.
Три сестры Гончаровы — режиссер вполне определенно обыгрывает эту чеховскую рифму — прекрасный женский разнохарактерный терцет: Екатерина, жена Дантеса, — Ирина Ромишевская, Александрина, единственный настоящий друг Пушкина в этой семье, — Анна Синицына и красавица Натали — Джульетта Аванесян. Их платья предельно скромны, если не бедны. Они бесприданницы. И им тоже несладко в этой жизни.
Сценография лаконична и выразительна: легкий эскиз, как на рисунках самого Пушкина, — намек, деталь, фрагмент… Иногда мы видим лишь черные силуэты артистов в контровом свете. Из этого неброского пазла каким-то удивительным образом складывается атмосфера эпохи — как мы ее сегодня представляем.
Очень выразительны хоровые и ансамблевые сцены. Особенно хоровой пролог, который задает тон этому спектаклю и является ключом к музыкальному стилю партитуры Константина Боярского. Молодой композитор, в детстве учившийся в ЦМШ, с начала 90-х живет в Великобритании. Первый альт оркестра Лондонского Ковент-Гарден. «Лучший молодой классический композитор Великобритании» по версии ресурса suite101.com 2010 года. И вот тут — важно: классический. Термин, который означает не столько связь с традицией, сколько область применения данного сегмента искусства — оперные театры и филармонические залы. Вот уже полвека, если не больше, эта «классическая область» все больше и больше кренится в сторону «авангарда» с его мертворожденными, бессмысленным формулами, которые то ли по инерции, то ли потому, что за ними легче прятаться бездарностям, стали занимать место современной «классики» и «академической музыки».
«Пушкин» Боярского — пример прямо противоположный. Это настоящая опера, построенная на принципах симфонического развития, насыщенная прекрасным мелодизмом и яркими, запоминающимися темами. Там, где нужно, есть опора на бытовой жанр, соответствующий эпохе и сюжету, — полонез, вальс, цыганская песня. Однако — что это за вальс и что песня! Ничего «винтажного»: все создано в XXI веке молодым автором, прекрасно слышащим звучащие в нашем мире музыкальные форматы. Там, где это необходимо — в конфликтных диалогах, например, — композитор прибегает и к более жестким звучаниям. Есть большие оркестровые фрагменты в постромантическом стиле, ассоциирующиеся с музыкой Малера или Рихарда Штрауса.
Оркестр театра под управлением маэстро Латам-Кенига играет эту музыку с явным удовольствием и самоотдачей. При всем разнообразии и демократичности в музыкальном материале нет ни эклектики, ни банальности, ни заимствований, ни вторичности. Более того, в партитуре немало мест, которые вполне могут быть названы хитами. Например, романс «Я вас любил», который при помощи Василия Гурылева прекрасно спел Барон Геккерен.
Рискну спрогнозировать, что оперу «Пушкин» ждет репертуарный успех. В том числе и потому, что авторы не пытаются шокировать публику «ревизией» хрестоматийной пушкинианы. Но в первую очередь потому, что музыка очень хорошая.