Дарья тогда еще и актрисой не была. Училась в музыкальном училище по классу фортепиано, потом уже окончила ГИТИС, где ее мастером стал актер Александр Пороховщиков. Она снималась в «Играх мотыльков» и «Солдатском Декамероне» Андрея Прошкина, «Свободном плавании» Бориса Хлебникова, «Докторе Живаго» и экранизации повести Распутина «Живи и помни» Александра Прошкина. Работала с Алексеем Федорченко в «Небесных женах луговых мари» и «Ангелах революции». Жизнь коренным образом изменилась после встречи с Андреем Смирновым и его картины «Жила-была одна баба», где Даша сыграла крестьянку Варвару, пережившую войны и революции. Свою актрису Смирнов ждал 30 лет. В «Легенде №17» Николая Лебедева Дарья сыграла сестру Валерия Харламова Татьяну.
На Каннском кинофестивале нам с трудом удалось выкроить время для разговора. Даша и предположить не могла, какая здесь сумасшедшая жизнь. Утром в 8.45 удалось посмотреть фильм «Give me liberty» с ее участием. Днем прошла пресс-конференция в российском павильоне с участием группы (в «Двухнедельнике режиссеров» она не предусмотрена). А вечер, когда мы все-таки встретились, выдался невероятным. В главном фестивальном дворце проходила премьера фильма «Лучшие годы жизни» классика французского кино Клода Лелуша — автора легендарной ленты «Мужчина и женщина». Главные роли в новой картине сыграли Анук Эме и Жан-Луи Трентиньян. И хотя французские журналисты вечно устраивают обструкцию своему патриарху, на красной дорожке творилось нечто невероятное. Еще до появления Анук Эме и Моники Беллуччи с умопомрачительным бриллиантовым крокодилом на груди выскочила группа темнокожих гимнастов, сбросивших яркие и вполне дамские одежды и устроивших цирковое представление. Выяснилось, что это группа фильма «Port Authority» Даниелы Лессовиц, участвующего в программе «Особый взгляд». Экстравагантные актеры порезвились на чужой звездной дорожке у ни о чем не подозревавшего Лелуша, а потом перебрались в соседний зал «Дебюсси», чтобы представить уже свой фильм. Протиснуться сквозь толпы зевак к театру, где намечался вечерний показ фильма Михановского, было невозможно. И хотя шел дождь, выстроились очереди из желающих попасть на «Give me liberty». Но нам все-таки удалось с Дашей найти друг друга.
Еще днем Кирилл Михановский рассказал, как снимался фильм, работа над которым растянулась на несколько лет. «Мы приняли решение снимать по принципу: «Жора, жарь рыбу». — «А где же рыба, Гоша?» — «Жарь, жарь, рыба будет». И начали жарить рыбу, которой у нас еще не было. Мы просто боролись за жизнь. Съемки постоянно откладывались. Даша была в положении, но совершила большой перелет через океан, потом переезд на поезде. Она влетела на несколько дней, моментально уловила ситуацию. У меня не было на нее совершенно времени, но ее талант и профессионализм сделали свое дело. Даша восхитительна и стала частью актерского ансамбля. Она — актриса выдающейся интуиции».
Дарья снималась беременной, и ее героиня ждет ребенка. Даша шутит, что таким образом специально подготовилась к роли. А на съемках ей было не до смеха.
— Четыре часа утра. Я на четвертом месяце беременности с температурой, голодная. Мы находимся в самом бандитском районе Милуоки. Но сижу и не могу уйти — настолько интересно. Несмотря на то что у меня роль очень маленькая, она для меня — огромный подарок.
— Вы впервые на Каннском кинофестивале, да еще здесь отметите свой день рождения?
— На фестивале в первый раз. Вчера вечером прилетела, а завтра уже возвращаюсь в Москву. В свой день рождения заберу дочку, и мы полетим с ней в Литву. Я там снимаюсь в норвежском сериале для Netfliх.
— Помимо фильма Кирилла Михановского и сериала «Американцы» у вас были международные проекты?
— Я сыграла главную роль в фильме «Аlina» Бена Баренхольца. Его показали в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, ожидается фестивальная история. Помимо норвежского проекта работаю в Вильнюсе еще и на литовской картине с режиссером Ромасом Забараускасом. Его фильм «Мы будем бунтовать» участвовал в ММКФ. На красной дорожке он распахнул пиджак, и на футболке все увидели надпись «Free Pussi Raiot». Фотография, где я стою и смотрю на него, раскрыв рот, облетела соцсети. Он меня нашел и спросил: «Так это ты попала в кадр со мной?» Так мы познакомились. Ромас сказал, что хочет меня снимать и написал для меня роль. Спустя несколько лет проект наконец-то запустился.
— Все это авторские картины?
— Да, авторские. А для того чтобы работать в Америке, нужно там жить, постоянно находиться. Я трезво смотрю на ситуацию. Если что-то будет — хорошо. А не будет, так не будет. Все-таки роли, которые я могу сыграть на русском языке, гораздо многограннее, богаче, полифоничнее тех, что я могла бы играть на английском языке.
— Но вы по-английски хорошо говорите?
— У меня была практика в театре, и это сильно помогло почувствовать язык. Мне нравится играть на других языках, как это было у Алексея Федорченко в «Небесных женах луговых мари», где я говорю на марийском (Даша произносит монолог на марийском. — С.Х.). А ведь поначалу казалось, что не смогу. Но я люблю, когда сложно. Сейчас уже могу говорить на английском с итальянским или польским акцентом.
— Но начиналось все в США с театра?
— Да, это был Даниил Хармс на oфф-офф-Бродвее. Мы играли на Манхэттене. Мне сказали, что режиссер из Канады. Им оказался русский Александр Марин. Наверное, вы его знаете. Он был ведущим режиссером «Табакерки» и теперь живет в Канаде. Я потеряла дар речи, когда его увидела на первой репетиции. На спектакли Марина я убегала с занятий в ГИТИСе. Так что приняла все как двойной подарок судьбы. Мечтаю когда-нибудь еще поработать с Александром.
— Он знал вас и потому пригласил?
— Нет. Получилось смешно. В театре собирались организовать гастроли в России и искали русскую актрису, на которую пойдет народ. А тут вышла «Жила-была одна баба», за которую мне вручили «Нику» и «Белого слона». И в театре подумали, что я медийная актриса. Не стала никого разочаровывать, объяснять, что я — артхаусная, как только услышала про Хармса и Нью-Йорк, фанаткой которого уже была. Согласилась участвовать в проекте, не читая пьесы. Подумала, что Нью-Йорк и Хармс — это все, что мне нужно для счастья.
— Как положено в Европе и Америке, вы отыграли Хармса три-четыре недели и разошлись?
— Да, месяц репетируешь, месяц играешь. Система, с одной стороны, очень удобная, а с другой — жалко спектакль. Он был классный. Хотели поехать с ним на фестивали, но уже не могли всех собрать. Он останется в нашей памяти навечно. Самое смешное, что мы так и не побывали на гастролях в России.
— Вы любите Нью-Йорк, но в картине Кирилла Михановского показана совсем другая Америка.
— Мне очень понравился Милуоки, люди, которые меня там окружали, их отношение ко мне и русской культуре. Да, я обожаю Нью-Йорк. Люблю его как человека. Лучший город на планете. Я столько могу про него рассказать! Он настолько сумасшедший, что я чувствую себя в нем маленькой слабой девочкой, способной удивляться каждый день, пойти в пижаме на йогу — и никто ничего не скажет и не подумает плохого. Мне настолько там комфортно! Но живу я в России. Дважды могу это повторить. Почему-то многие думают, что я живу в Америке. У меня были мысли эмигрировать, когда пошли предложения. Даже мой муж готов был меня поддержать, хотя совсем не собирался эмигрировать. Потом я забеременела. Несмотря на то что рожала в Нью-Йорке, Россия осталась для нас с мужем страной, где мы живем. Здесь моя семья и родители мужа. Я из России никогда не уеду.
— Рада, что все так хорошо складывается. Был момент, когда вы готовы были оставить актерскую профессию.
— Я лукавила. Из профессии никуда не уйду, хотя думаю об этом каждый день. Просто у меня помимо любимой работы появилось столько интересных моментов и жизненных восхищений. Я стала проще ко многому относиться. В молодости тяжелее переживаешь простои. Три недели не снимаешься, и кажется, что на тебе поставили крест, никому ты не нужна. Затишье было и после «Жила-была одна баба», но если бы его не было, вернее, той пустоты, которая наступила после фильма, то я бы не повзрослела, навсегда осталась бы в том своем состоянии. А образовавшаяся пустота дала возможность заново все начать. Я очень благодарна этой картине и до сих пор не встречала интереснее роли. Но я верю, что все еще впереди.
— И в театре тоже?
— Мне никогда не хватало времени на театр. То у меня было музыкальное училище, то съемки. После института я показалась только Петру Фоменко, но он меня не взял. И тогда я в пылу юношеского максимализма решила: вообще уйду из профессии. Сейчас играю спектакль «Пленные духи», работаю в Театре.doc. Есть предложение в Нью-Йорке, но, скорее всего, придется от него отказаться. Не могу полететь туда надолго, потому что с маленьким ребенком сделать это сложно. Хочу в России осуществить театральный проект. Перевела с английского пьесу Макмиллана, которую в России еще не ставили. Мне помог режиссер Александр Вартанов.
— То есть инициируете проект и сами его поставите и сыграете?
— Можно долго ждать, когда придут роли. Американский опыт научил тому, что надо самим придумывать проекты и воплощать их в жизнь. У меня есть одна задумка по поводу фильма и вторая по поводу театра. Когда стану более взрослой мамой, воплощу свои идеи в жизнь. Театр мне сейчас даже интереснее кино — те ощущения, которые там испытываешь, работа по подготовке спектакля. А я привыкла делать то, что мне интересно.
— График плотный?
— Да, поскольку у меня дочка Варвара совсем еще маленькая. Ей полгодика. Я принципиально против нянь и все свободное время провожу с ней. Сейчас впервые оставила ее дома и прилетела на день в Канны.
— Ваш муж Денис не связан с искусством и должен стойко переносить особенности вашей творческой жизни.
— Да, но он сам сказал, что знал, на что идет. Сейчас я большую часть своего времени провожу дома. Муж доволен.
— Что такое счастье?
— Когда тебе не мешают и ты живешь так, как хочешь жить, как тебе интересно.