Поэтому к «ответственности» пришлось привлечь Филиппа Киркорова. Ну, как привлечь? Он тоже, знаете ли, не мальчик по вызову. Переговоры были сложные, напряженные, эмоциональные. Филипп отбивался до последнего:
— Ты все знаешь. Вся жизнь прошла перед твоими глазами. Моя с ней. Твоя со мной. Моя в искусстве. Ее в искусстве. Ты знаешь ее песни от и до. Я знаю ее песни от и до. И, по-моему, два главных поклонника у нее в нашей стране — это ты и я. Которые могут говорить о ней часами. Писать о ней часами. Встать на защиту, если кто обидит святую Аллу. Что я могу сказать тебе нового?
Я настаивал: «Думаю, что много еще нового можешь сказать! Если захочешь». И объясню, почему привязался именно к Филу. «Вспоминателей» о Пугачевой и о себе с Пугачевой — легион, выстроились в длиннющую очередь. И всех, кстати, по разным околоткам уже и разобрали. Тоже люди интересные, много чего дельного, любопытного, эксклюзивного могут поведать.
Но Филипп уникален. В том смысле, что его любовь к Алле всеохватна и всеобъемлюща. Он, кажется, с этой любовью родился, всю жизнь прожил и настолько себя в ней растворил, что смотришь, бывает, на Киркорова, а видишь Пугачеву. Ну о ком еще это можно сказать? Разве что о Кристине, но она-то единоутробная дочь, и то достаточно самостийна. А здесь уже любовь даже не к объекту, а любовь этого объекта, то есть Аллы, в себе. Уникальное состояние.
В общем, засели мы с Филиппом на кухоньке поздним вечером и под чаек с плюшками стали на два голоса вещать друг другу про любовь к Пугачевой. Потрясающее party…
Алла спасала бюджет СССР
— Филипп, раз ты сам начал с темы «защиты», что ответишь всем «оскорбленным» и «возмущенным» ценами на концерт Аллы?
— Чем же виновата певица, если спекулянты очень быстро смекнули, что можно поживиться на билетах на концерт №1 за последние 10 лет?! И непонятно, выступит она еще или нет когда-нибудь?
— Она уже сказала в «МК», что «вряд ли осмелится»…
— Она постоянно подводит черту. Но в данный момент перспектив, что будет продолжение, наверное, немного. А билеты были выпущены по нормальным ценам. Все остальное — ситуация рынка. Такое постоянно с билетами в тот же Большой происходит, и где эти толпы клокощучих в гневе? Почему, когда приезжает Андреа Бочелли, билеты по 200 000 не вызывают вопросов? Алла Пугачева для нашей страны значит гораздо больше, чем Андреа Бочелли или любая западная звезда. Просто никто не ожидал, что возникнет такой ажиотаж. Барбра Стрейзанд как-то шутила на одном из концертов, обращаясь к зрителям: если посчитать, сколько вы заплатили за билеты, то каждая моя спетая нота стоит 60 долларов. Они там так шутят. Шутят! И никаких перекошенных в злобе рож…
— Интересно, кстати, прокалькулировать, сколько на Аллином концерте будет стоить каждая нота?
— Да, действительно… В стране впервые происходит прецедент, когда за считаные часы продали весь зал, билетов нет. Кто не успел, тот опоздал. Успели спекулянты. Такая же система «ticketmaster» давно сложилась в Америке. Например, как случилось сейчас со мной в Майами? Я приехал и узнал, что концерт будет у Шер. Хотел купить билет — $3500. За неделю! Уже готов был купить, потратить кровные заработанные на Новый год. Но мои умные друзья мне говорят: подожди два-три дня. А билет был один в первом ряду — на этом общем сайте у перекупщиков. Официально все продается за секунды, а потом идет вторая перепродажа, третья, четвертая. Они сами регулируют цены. Сидят дома у компьютеров и регулируют. Через два дня этот билет стоил уже 2000. За день — 1000. Мы уже поехали на концерт, а я без билета. Иду на этот «тикетмастер», и билет стоит 500 долларов. А официальная цена — 350. Точно так же сейчас произошло и здесь. Просто люди привыкли, что на любой концерт билеты продаются долго. Порой загоняется бесплатно в зал народ, когда некоторые артисты поют не на бис, а назло… Это не Алла Пугачева устанавливает цены. Надо было просто подумать о том, что такое может произойти. Никто не мог представить, что на артистку в нашей стране могут закончиться билеты за считаные часы.
— Наверное, Алла могла предвидеть? Объявила бы 12 концертов, как когда-то в «Олимпийском» в 1984-м...
— На то она и Алла Пугачева. Она эксклюзивный продукт. Я думаю, поступали предложения. Но знаю Аллу, когда она настроена сугубо на что-то одно. Вот она себе придумала, сказала, что будет один концерт. Она никогда не меняет свои решения. Если сказала «нет», то нет. Это Овен. Принципиальная позиция по жизни всегда, в любых обстоятельствах. Может быть, эта позиция ее и удерживала столько лет на таком высоком месте, потому что она никогда не изменяла своим принципам. И в первую очередь всегда думала о народе. Она прошла путь, когда билеты стоили 1,5 рубля, 3, 6 рублей и т.д. Она прошла все стадии «роста», «категории», «графики», «калькуляции», в том числе когда цены регулировались государством. И государство забирало себе все доходы. В годы СССР Алла одна принесла в казну, наверное, годовой бюджет страны! Практически за спасибо. Но никогда это не было для нее самоцелью. Она живет сейчас этим концертом, записывает песни, придумывает шоу, снимает огромный зал для репетиций, все это, разумеется, стоит денег. Лично я знаю, что это большой труд и большие вложения. И один концерт даже по таким безумным ценам, к которым она при этом не имеет никакого отношения, никогда не окупит то, на что сейчас тратятся деньги при подготовке этого единственного спектакля! Она это делает для людей. Она понимает: дату круглую надо отметить.
«Алла — мой фетиш»
— Конечно, не мы одни, как ты сказал, а миллионы ее любят. Но твоя к ней страсть, конечно, уникальна: она с детства, она вылилась в супружество, и ты был единственным поп-королем среди пяти ее мужей… В общем, феерично все. А когда ты впервые осознал присутствие этой женщины в твоей жизни?
— Я много об этом говорил уже. Мне повезло в этом плане, я был в осознанном возрасте, 7 лет. У меня сейчас Мартину 7 лет, он уже все осознает, видит по телевизору, у него есть любимые артисты. Любит рэп-музыку, поет «Медуза-медуза». Вот точно так же в осознанном возрасте в 1975 году я был в Болгарии, когда транслировался конкурс «Золотой Орфей». И эта магия с экрана, когда вся моя семья и я увидели «Арлекино» в исполнении Аллы.
— Семилетнего парня это могло зацепить?
— Зацепило.
— Я был немного старше. Помню, мы слушали на плохоньких кассетах все-таки западную рок- и поп-музыку, запретную тогда. «Арлекино» не зацепило вообще. А «клюнул» я на Аллу чуть позже, года два спустя, когда по польскому радио, нещадно почему-то глушившемуся, хотя Польша соцстраной тогда была, неожиданно услышал «Приезжай», фантастический блюз-рок западного уровня в ее исполнении. Польский ведущий назвал ее даже «рок-певицей из Советского Союза» — неслыханная аннотация по тем временам. В советском эфире такая музыка от Пугачевой не звучала. И я зафанател. То есть фактически из-за бугра пришла ко мне ее популярность…
— Может быть, потому что это была Болгария, я был с родителями, все так радовались. Мама мне говорила: ты помнишь эту тетеньку? Она пела детские песенки, которые я тебе покупала на пластинках… Я начал расти, и этот фетиш, который вышел из того июньского вечера 1975 года, видимо, мощно укрепился во мне.
— Фетиш все-таки!
— Да. Абсолютно. Образ этой женщины, держащей в руках статуэтку. Я начал следить, прислушиваться, и только это меня и цепляло на протяжении всего моего взросления. Именно эта певица, именно ее песни, образ, философия. Она меня вот так дистанционно питала и подкармливала эмоционально. Я помню, как я за нее боролся в школе. Можно говорить часами о ее революции. Когда в стране нельзя было ничего, она поет со сцены: «Я больше не ревную, я тебя хочу». Это как сегодня за «Ибицу — расстреливали. Это все обсуждалось в снобистских семьях. Помню, какая шумиха была, когда она выступила с песней «Цыганский хор» — в ослепительном мини… Я рос в семье, которая имела маленькое окошечко выезда раз в год в Болгарию, где была совершенно другая культура, другая музыка, где я питался свежим глотком воздуха болгарского радио, которое с щедростью крутило западную музыку. Поток этих классных песен вперемежку с песнями Аллы Пугачевой, которые звучали в Болгарии постоянно, — это меня заряжало. Я приезжал заряженный и впивался в глотку каждому, кто хоть рот открывал «против» Аллы Пугачевой.
— До драк, что ли, впивался?
— И драки, все было! В школе в итоге смирились. Пошла следующая стадия — училище. Там любить Аллу Пугачеву считалось моветоном. Все надо мной посмеивались. Мол, если и можно признавать — то только одну ее вещь из фильма «Ирония судьбы», балладу Таривердиева, помнишь?
— А как же! Ненавистники «хвалили» как раз за то, что в этих балладах Пугачева удачно себя «замаскировала». А я, наоборот, лишь поморщился — отстой какой-то, Пугачева-то где?
— Я впивался в глотку не только своим сокурсникам, но и педагогам. Меня поддерживала только одна моя преподавательница по вокалу — Ланда Маргарита Иосифовна. И мы, бывало, не пели и не занимались, а говорили об Алле Пугачевой. Вышел фильм «Пришла и говорю», я водил весь курс. И благодаря такому вот «подвижничеству» и «просветительству» в пугачевоманские клубы рекрутировались люди, которые составляли мою базу поддержки. Логическим завершением всего было мое попадание в круг «Рождественских встреч», куда меня пригласила Алла благодаря тому, что я попал в ее дом. Там встретился с поэтом Леонидом Дербеневым. И практически Алла стала моим первым продюсером.
— И уже тогда ты представлял себя мужской инкарнацией Пугачевой?
— Не мечтал быть никакой мужской инкарнацией. Я просто хотел быть с ней рядом. Потому что я чувствовал — это космос. Вселенная, в которой я должен был быть одной из планет. Чтобы насытиться и обогатиться этой невероятной энергией. Я чувствовал ее от нее. Она была неким чудом. Она всегда привлекала в жизни тем, что мы не знаем и что кажется для нас непостижимым космосом.
— Ты к ней хотел, мечтал и попал. Мысль, стало быть, материальна?
— Это одна из моих карм по жизни. Все, что я очень хочу или стремлюсь к чему-то, сбывается. Я настолько в это верил, настолько мне всегда снились сны, что я буду рядом, что мы будем петь вместе.
— Сны с Пугачевой?
— Да, очень часто снилась. Хотя вместе мы толком ничего и не спели в итоге. В этом плане Максу (Галкину) очень повезло, у него с ней куча дуэтов и хитов. Она спела с Кузьминым, с Челобановым...
— А «Зайка моя»?
— Это не дуэт. Это спродюсированная Пугачевой песня для меня, которую я не хотел петь. Но Алла имела для меня безупречный авторитет, имеет до сих пор. Меня интересовало мнение каких-то артистов, конечно — Людмилы Марковны Гурченко, например: что она думает, как я выступил? Но мнение Пугачевой для меня всегда главное. В основном это критика. Если она говорит вещи комплиментарные — это значит ого-го как получилось. И этот критерий для меня всегда был важен. Она у меня в плане доверия была number one, была и остается. Поэтому даже если я что-то не хотел делать, то прислушивался. В 1994 году после первого концерта «Я не Рафаэль» Алла сказала: давай-ка переоденемся, одень-ка этот желтый пиджачок, что я привезла тебе из Германии, и попробуй все то же самое вот в этом. И увидишь эффект. Внутри у меня была безумная борьба и трагедия. Каким усилием воли для меня было решение остаться в этом желтом пиджаке! Снять все то, что сделали Валя Юдашкин и остальные художники, которые работали на программе. На следующий концерт я вышел в ее желтом пиджаке. И все концерты шоу «Я не Рафаэль» отработал в этом желтом пиджаке. И кайфовал! И потом она говорит: ты начни все с белого листа, потом успеешь за свою жизнь. А мне было страшно подумать, что там, в будущем. Мы же не представляли, что все это будет, будет шоу «Я» или «Другой», вся остальная моя эйфория, стразы. «Все это никуда не денется, — наставляла она меня тогда, ты начни с этого, покажи сначала, какой ты есть». И она была абсолютно права. Меня люди узнали совершенно другим. И полюбили тогда именно таким. И за это я ей благодарен, потому что такое мог сделать с артистом только настоящий продюсер. Поэтому я всегда ее буду называть своим первым продюсером — музыкальным, артистическим, режиссерским.
— Но повиновался иногда из-под палки все-таки?
— Неважно как, я ей, безусловно, повиновался и делал это добровольно. Все самое лучшее у меня было, когда я ее слушал. И сейчас порой мне ее совета очень не хватает. Каждый раз ее беспокоить мне дико неудобно. Я и не буду, и не стану. Если она приходит на мои премьеры, то я бесконечно благодарен. Каждый ее совет для меня — абсолютная догма. Я всегда меняю то, что она говорит, и это имеет колоссальный успех. Хотя она себя никогда не называла продюсером, не наживалась ни разу ни на одном артисте. Ты знаешь, что «Рождественские встречи» были задуманы не как ее шоу, а как возможность дать дорогу молодым.
— Только зрители этого не знали и с большой досадой высиживали первую часть в ожидании Самой…
— «Рождественские встречи» 1989 года стали уникальным событием. Алла смогла выпустить четырехчасовую программу на центральном телевидении, где в конце только спела несколько песен, а перед этим — поток неизвестных артистов, которых она выхаживала и лелеяла, покупала костюмы, записывала песни и которые тогда не имели бы никаких шансов попасть на центральное ТВ. А на себя не хватало времени. Это делалось для молодых артистов. Таких, как я. Просто не все этим воспользовались. Не все умели слушать. Может быть, поэтому сегодня она называет меня и Кристину своими самыми лучшими учениками.
— Бытовало мнение, что таким образом Пугачева «питалась» энергетикой молодежи…
— Она в последнюю очередь думала о себе. Уже выходить на сцену «Рождественских встреч», а она еще не знает, что наденет, какая прическа. До себя самой у нее руки не доходили. Все отдавала другим! Приносила из дома платья, костюмы, галстуки. Леонтьеву, помню, из поездки галстук привезла. Думала о друзьях, об артистах, всегда всем помогала… И, когда возникают эти жуткие певицы, которые рассказывают, что их карьера не задалась, потому что им помешала Алла Пугачева.... Полный бред завистливых неудачниц, у которых ничего не получилось, даже если они перепевали ее песни.
— Если бы ты не просочился тогда на «Рождественские встречи», то каким был бы сейчас Киркоров?
— Был бы другой. Неизвестно какой. Наверное, был бы все же. Я человек амбициозный, люблю сцену, живу музыкой. Я бы совершил кучу ошибок, ненужных движений, потерял время, потому что у меня было свое представление о прекрасном. Алла четко меня почувствовала и направила в то русло, где я полностью себя реализовал. Дальше уже было дело мое, куда и как идти. Амбиции музыканта, эти шоу, 30 концертов подряд в «Октябрьском», самолеты... Она, кстати говоря, не очень все это приветствовала. Считала этот пафос дурным тоном. Но говорила, что мне это идет. Многое, что я делал, может быть, не очень ей импонировало. Но она адаптировалась под мой музыкальный вкус и в этом пространстве мне помогала. Даже не приветствуя то или иное направление. И сейчас ей что-то нравится, кое-что ей категорически не нравится. Если ей что-то не нравится, я это убираю или стараюсь переделать, потому что доверяю ее вкусу. Она невероятно владеет интуицией и чувством меры, что в нашем деле главное. Чему и меня научила за эти годы.
Случайные люди не задерживались
— И что «Ибица» — понравился ей клип?
— Ей понравился клип «Цвет настроения черный».
— Но не «Синий»? Там, где «она» как бы ехала в вагоне метро. Кстати, с ее согласия? Или ты позволил себе вольность?
— Я все делаю исключительно с ее разрешения. Потому что все, что касается нее, для меня табу. Личная жизнь, отношения, разговоры или же темы, воспоминания — это наше с ней личное. Если она посчитает нужным, она сама расскажет или попросит меня рассказать. А «Ибица»… Я знаю Аллу, она такой юмор не очень приветствует. Но стильный клип «Цвет настроения черный» и песня с Кридом ей очень понравились. Это я могу сказать точно.
— Вернемся к «Зайке», которую ты не хотел петь, а она настаивала. По сути, это же рэп — диковинная тогда штучка… То есть опять как в воду глядела?
— Очень жаркий спор был по поводу «Зайки моей». Я категорически не хотел петь именно рэп, потому что у песни была своя мелодия. Мы записывались на студии в Твери и жили там неделю. Я записывал альбом «Скажи солнцу да». Алла приехала со мной. В этой известной тверской студии родился ее альбом «Не делайте мне больно, господа». Я привез Аллу, она подружилась с ребятами, записали альбом, и Алла даже написала, что «продюсер альбома Филипп Киркоров». Это, конечно, сильно сказано. Продюсер она сама себе. Но мне было приятно! Так мы и писали по полдня — она и я. Приезжаю утром на запись этой «Зайки», хотя и не хотел ее петь. Нет, она классная, смешная, но не лежала у меня к ней душа... Алла дала ЦУ аранжировщикам Валере Демьянову и Игорю Лалетину. Я пришел и записал. А я очень не люблю, когда что-то записал, переписывать потом. Приходит Алла после обеда. Я, довольный, говорю: записали «Зайку». Ну поставьте, говорит. «Это что? Что ты изговнял песню?! Зачем так спел? Ее надо было по-другому делать. Как? Просто расскажи, а не пой».
— То есть интуицией она этот рэп прочувствовала?
— В этом ее гениальность. Я начал как из-под палки, нарочно, чтобы не получалось. И мы в хвост и в гриву сцепились, но она из меня это вытрясла, этот рэп. Я хлопал дверьми, уходил, бесился. Мы потратили два дня! Она придумала эти «оу, оу». Помирились на том, что она напела в конце «я ночами плохо сплю». Посмотрели вечером «Цирк» с Любовью Орловой, а этот фильм ей очень нравится, и когда Алла в настроении, она классно изображает Орлову. Один в один. И вот это «я ночами плохо сплю» она спела как Любовь Орлова пела, коверкая слова «иностранным акцентом». Всех насмешила. Переделали третий куплет: «Я Киркоров, ты Пугачева». Так вырулилось, и песня выстрелила как бомба. Как «Цвет настроения синий» сегодня.
— И тоже было много язвительной критики…
— Первый мультяшный клип в стране! Был хит из всех щелей. Я, конечно, поражался. Как она на нее обратила внимание, заставила меня спеть и именно так? Такой ход совершить мог только гениальный продюсер. Поэтому я говорю, что она гениальный продюсер нашего времени и наших дней.
— Вы были тогда семьей. Наверное, она и как режиссер помогала тебе с твоими шоу?
— Мы работали в тандеме. Главенствовала всегда она. Потому что своим опытом умела четко распределить, когда и что спеть, когда сделать новую программу, как назвать, какие ходы придумать. У меня всегда, например, была проблема составить программу. Могу открыть тайну, которую никогда не раскрывал, но порядок песен практически всех моих шоу до 2008 года составляла она. Последняя программа, которую она мне составила, — юбилейный концерт в Театре оперетты. Мы уже были не вместе, она жила на Филипповском, я еще жил на Таганке и привез ей список из 40 песен. Говорю, у меня голова идет кругом, давай вспомним, как мы это делали на всех других программах. И она быстро сформировала мой юбилейный концерт. Фокас (Евангелинос — греческий режиссер) ее тогда поставил. А до Фокаса она мне помогала делать программы: и «Вчера, сегодня, завтра», и «Лучшее, любимое, только для вас»… Гениально могла выстроить драматургию шоу из, казалось бы, несовместимых песен. Так же работала над «Рождественскими встречами». Это не так, как сейчас — давайте «накидаем» быстренько рождественский концерт. В последнюю минуту приносят песни… Она за полгода собирала материал у коллег-артистов, сидела на своей Истре и часами комбинировала — какой номер сюда, какой туда. Потрясающие музыкальные шкатулки этих программ создавались ею месяцами. Она работала гениально как режиссер. Сейчас так не работают. Все доверяли ее вкусу и очень уважали всегда. У нее никогда не задерживались случайные люди. Вокруг нее была концентрация настоящих артистов. Которые идут с ней до сих пор. Кому-то они нравятся, кому-то не нравятся. Но этот костяк ее верных последователей и друзей идет до сих пор. Поэтому они сегодня по-прежнему востребованы. «А-Студио», у них как и у меня, дебют был на «Рождественских встречах», например... Ей надо доверять, любить и очень уважать. Если эти три компонента есть в человеке, который общается с ней, то у него все получится. В творческом плане, во всяком случае.
Алла — из ящика Пандоры
— Знаменитая программа «Сюрприз для Аллы» 1997 года. Неожиданный и первый такого рода трибьют на российской поп-сцене. И ты — гордый продюсер…
— Да, первый, прецедента еще не было, никто не знал, что это такое. Честно скажу, что если бы не было Сергея Лисовского с его продюсерским центром №1 на то время, то никакое мое продюсерство ничего бы не спродуцировало. Тоже будучи поклонником Пугачевой, Лисовский задумал эту программу, и уже вместе с ним мы подняли эту историю. У Аллы получили добро. Уговаривали долго.
— А там ее что смущало?
— Она тогда, как и сейчас, крайне избегала ажиотажа вокруг ее имени. Хочешь не верь, но она скромный человек. И даже сейчас я знаю, от скольких заманчивых предложений, фильмов, программ она отказывается только потому, что не хочет привлекать к себе такое внимание.
— Не хочет, а привлекает. Вот судьба!
— Она — от Бога! Все думают, что она заранее все придумывает и просчитывает. Ничего не просчитывает! Просто так живет… Поэтому когда мы к ней пришли с этим «Сюрпризом», она разворчалась поначалу: зачем весь этот шум вокруг меня? Я говорю, ты ничего не делай, готовься к «Евровидению», захочешь — выйдешь в конце и представишь народу «Примадонну». И она тогда прозвучала в первый раз, эта песня. В общем, мы все за тебя сделаем, говорю. И началась работа. Мы, по-моему, согласовали только артистов с ней, а может, и не согласовывали. Мы знали, кто ей нравится, с кем она общается. У нее не было врагов никогда, просто знали, кто ей может быть не очень приятен, но таких людей на эстраде почти не было. Таких неприятных, как сегодня. Были все какие-то нормальные люди. Валдис Пельш вел это все. Людмила Гурченко потрясающий номер сделала. Кобзон пел «Все могут короли». Пьеха вышла, Жириновский пел… И мы это сделали: Сережа Лисовский как большой продюсер, Боря Краснов придумал опускающуюся декорацию-торт, а я взвалил на себя работу с артистами, выбор репертуара. Два месяца трудов, и мы представили народу этот «Сюрприз» в прямом эфире 15 апреля 1997 года — на день рождения Аллы и за две недели до ее поездки в Ирландию на «Евровидение».
— Ты спел тогда ее песню «Улетай, туча», и пошли шутки, что это был намек на Пугачеву. Почему именно «Тучу» выбрал?
— А ты, кажется, первый, кто тогда и написал, что она выставила мои чемоданчики за дверь, хотя и духу этого не было…
— Пардон, я написал, что «кабы не выставила»… Всем же хотелось скандалов, интриг, расследований…
— А у нас все было гладко, чисто, хорошо. Может быть, сглазили поэтому. Слишком всё мы выставили напоказ. Слишком оправдывались, что у нас все хорошо. Надо было забить и жить своей жизнью. Ну да ладно, разговор сегодня не об этом.
— А какой кавер тогда зацепил лично тебя? Ваши с Аллой мнения совпали?
— Нам обоим очень понравилось, что сделала Людмила Марковна Гурченко из песни «Фотограф». Это было полотно. Великолепно! Самый серьезный подход из всех был у Гурченко. Как она советовалась, приносила варианты, как она волновалась перед выходом. Царствие ей небесное! Это был бриллиант программы! И, конечно, Аллино исполнение «Примадонны» — первое накануне «Евровидения».
— Только что вы с Галкиным, как я понимаю, устроили похожее событие в «Крокусе» к Аллиному юбилею. «Туча» уже улетела, и ты выбрал «Поздно» — очередной символический этюд?
— Это как-раз заготовка оттуда, из 97-го года. Я должен был тогда петь две песни —, «Улетай, туча» и «Поздно». Но в силу того, что концерт превратился в безразмерное нечто, пришлось резать по-живому и, наученный принципами Пугачевой, которая всегда урезала только себя, я урезал себя. И пел одну «Тучу». Вот сейчас как раз пришло время этот ящичек Пандоры открыть...
— Пусть и не повезло тебе, в отличие от Галкина, с дуэтами, но столько Аллиных песен, сколько ты, не перепел, кажется, никто. Поэтому и называют тебя мужской инкарнацией певицы. Как она смотрит на эти твои реверансы, разрешает?
— Разрешает периодически. Иногда не разрешает. Что-то ей нравится, что-то не нравится. Я знаю, что ей точно нравятся две песни, которые я перепел: «Три счастливых дня» и «В этом вся моя вина». Не нравятся «Гонка» и «Игра». «Не твои песни, — говорит. — Тебе эти страсти-мордасти не нужны». И на самом деле «Три счастливых дня» для меня счастливая песня, потому что в 2005 году на World Music Awards я получил статуэтку, именно эта песня вошла в мой испанский альбом «Un Dia Feliz» («Счастливый день») и стала платиновым синглом. Эта песня ей нравится, я ее периодически пою, и она это приветствует. И «Туча» ей нравится, несмотря на все твои измышления. Когда на корпоративах Алла присутствует среди гостей, если идет «Туча», она выходит, танцует.
— Ты не только перепевал, но в какой-то момент перевоплотился в нее буквально, натянул ее фирменный знаковый балахон. Ну как, скажи, пресса могла себе отказать в ехидном ерничанье?
— Это был тот период, когда мы развелись. И мне нужно было каким-то образом сойти с ума, чтобы потом вернуться в нормальное состояние. Поэтому для того, чтобы не отрезать руку, для того, чтобы не умереть, мне нужно было вот так выйти из этого состояния, через себя, через этот образ. Было до такой степени «помешательство», что да, я выходил в этих балахонах. Это было безумие. Но оно мне помогло адаптироваться, войти дальше в нормальную жизнь. Мне нужен был этот переходный период. И мне нужны были тогда ее песни. Нет ее, так хоть есть песни! И поэтому — целая программа. Все песни были согласованы с ней. Я помню этот разговор по телефону. Говорю: «Мне нравится очень «Терема», хочу эту песню». «Нет!» — отрезает…
— А почему? Почему одно разрешает, другое нет? Каждая песня как личное и сокровенное? Поэтому такая селекция?
— Видимо, да. Это ее история. Она никому не даст на это посягать. Случались какие-то маленькие концертики, где пять артистов поют ее песни, и делают это достаточно неплохо. Не буду называть имена. И к ней потом приходили: а можно мы оставим эту песню у себя в репертуаре? Она говорит: нет. Одна очень известная певица спела очень клево ее песню. И она все равно не отдала.
«Люлей» — за «Евровидение»
— Ты ее, конечно, по-прежнему боготворишь. Даже знак вопроса здесь неуместен.
— Абсолютно.
— А она тебя вечно подкалывает. Бывает, грубовато. Ее нашумевшие ремарки: «Бес попутал», «Промахнулась так промахнулась»… Их, конечно, все обсасывали. Тебе не обидны такие пинки?
— Она человек с юмором. И прекрасно понимает, что меня нужно держать в постоянной встряске. Чтобы глаз горел. Может быть, я мазохист? Мне это нравится, черт подери! Мне нравятся ее подколки, какие-то слова. Я понимаю, что это сказано не со злобой. Я же знаю, с каким чувством это сказано. А вообще скажу, ей дозволено. Это единственный человек, которому я разрешаю все.
— Неужели с любовью?
— Конечно. Это ее подзадоривает. Это и меня подзадоривает. Я ее настолько уважаю, люблю, что не замечаю негатива. И замечать нечего. Я знаю, когда у меня случается что-то плохое, рядом оказываются самые близкие, и она в их числе — советом, делом. Даже если не звоню. Была ситуация десять лет назад в моей жизни, когда все закрутилось против меня, с этой Яблоковой. Первый звонок с советом, как выйти из этой ситуации, и поддержкой был ее. Хотя мы на тот момент, так получилось, вообще не общались. Но именно она пришла на помощь первая. Всегда приходит первая на помощь, и не только ко мне. Она щедрый человек, когда нужно помочь. А когда все замечательно, тут она Алла Пугачева. Может и к телефону не подойти.
— Скоро опять «Евровидение». Мы уже вспомнили «Сюрприз для Аллы» за две недели до ее собственной поездки на «Евровидение», закончившейся 15-м местом. Что ты ей сказал в тот момент?
— Не успел ничего сказать. «Люлей» мы все получили за эту поездку. Потому что уговаривали.
— Кто все?
— Те, кто уговаривал. Она потом кипятилась: «Вот, чтобы не только ты обосрался, но и я обосралась, да!» (Имеется в виду 17-е место, которое ФК занял на «Евровидении» в 1995 г. — Ред.). Хотя я так не считаю. Для меня «Колыбельная для вулкана» до сих пор знаковая песня. И от нее пошел отсчет моей новой истории. Я это поражение, как она любит говорить, «одела как брошь на платье». И несу с гордостью. Сейчас легко высмеивать — мол, 15-е место. Давай вернемся в те годы, к тем правилам «Евровидения». Россия была одна среди западных стран, еще никакой Восточной Европы и стран бывшего СССР на конкурсе не было. Надо было петь на русском языке под живой оркестр, который не так, как надо, сыграл...
— И никто особо там не понимал, кто такая Алла Пугачева для России, не знал ее бэкграунда. Но вы-то, те, кто уговаривал доверчивую Аллу, на что рассчитывали, усаживая Наше Всё явно не в ее сани?
— Ни на что не рассчитывали, мы вообще не знали, что это такое. Когда я поехал, тем более не знал. Она поехала, тоже не знала. Слышали краем уха. Якоб Далин, ее шведский поклонник, друг и продюсер, все уши прожужжал, что она должна выступить на «Евровидении». Она ж такая, верная: ну ладно, выйду на «Евровидении», спою с гей-хором!..
— С гей-хором из Лос-Анджлелеса она уже в Москве пела, в 1999-м, в зале Чайковского. 150 человек! Стаю милоновообразных тогда еще из клетки не успели выпустить…
— А потому что обещала Якобу Далину, что она это сделает, когда он умирал и типа завещал ей все это, в том числе — спеть с гей-хором… Он был просто очень близким другом.
По убежавшему молоку…
— Хочу вернуть наш разговор к моменту твоего первого прихода в гости к Алле. Ты как-то вскользь проскочил сей занимательный сюжет…
— Ее мама, Зинаида Архиповна, дружила с моей бабушкой. Они лежали в одной больнице на Таганке. И удивительно, что за три месяца, что они там лежали, я ни разу с Аллой не пересекся, хотя мы постоянно навещали: я — бабушку, она — маму. И Зинаида Архиповна говорила Алле: «Тут мальчик ходит, артист, поклонник твой. Помоги ему». И как-то Алла пришла в больницу, а по телевизору шел «Шире круг», моя первая съемка. Она меня увидела благодаря маме. И мама сказала «помоги», и она помогла.
— То есть вашу встречу позже как-то специально организовали?
— Да, организовали. Я пришел к ней домой.
— Сколько лет тебе было?
— 1985 год, мне было 17 лет. И там был Игорь Николаев. Зинаида Архиповна насела на него: «Игорек, напиши ему песню. Он так любит твои песни!» Они посмеялись. И буквально через пару лет или даже через год я снова попал в этот дом, и там уже был Леонид Дербенев. Получилась первая песня «Не смотрите на часы» на «Рождественских встречах» с легкой руки Аллы. Она сказала: «Ну, напиши, Ленечка, парню песню на болгарскую музыку». Он написал быстренько стихи, и я поучаствовал в первых «Рождественских встречах».
— А когда ты решил, что Алла должна стать твоей женой? Или этот каприз был с детства? Она же, говоришь, тебе снилась?
— Снилась.
— И в эротических снах тоже?
— Мне вообще эротические сны не снятся. Я, наверное, редкое исключение. Она мне просто снилась. И до сих пор снится. И когда она мне снится, у меня все хорошо.
— Интересно, как это, когда снится Пугачева?
— А тебе не снилась?
— Не припомню.
— Да ладно?! Не поверю!
— Честно. Но очень хочется.
— Странно. А мне вот часто снятся Пугачева и Путин.
— Тандемчик, однако… Уж лучше пусть Пугачева тогда не снится, раз так…
— К чему бы это?
— Боюсь предположить…
— Вот мне ни разу не снился Трамп.
— Наверное, кусает локти…
— Порошенко мне не снится и Зеленский. Мне не снится Тимошенко.
— Лучше скажи, кто еще кроме Пугачевой и Путина тебе снится?
— Никто! Клянусь! Мне мама всего пару раз приснилась за все время. Это странно, но когда снится Алла, у меня «катит» все.
— Так когда ты решил звать ее в жены?
— Так вышло
— Ну как так?
— Ну, это была та самая мысль, которая неожиданно материализуется, как мы уже отмечали. Это было хорошо. Мы погуляли. Мы повеселились. Это было замечательное время, которое я буду всегда вспоминать только с теплом и добром. Потому что столько я узнал, увидел, многому научился. Я умел слушать ее, понимал, что когда послушаю, все получается. Как не послушаю, все мимо. Настолько мне повезло в жизни! Эти десять лет были потрясающим приключением, которое дало мне базу чувствовать себя сегодня совершенно независимым. Абсолютно профессиональным. Может быть, это пафосно прозвучит, но главное, чему Алла научила меня: помогли тебе — помоги и ты. Может быть, это тоже сидело во мне. Но Алла сподвигла. Я ведь когда вижу талантливого человека, то обязательно ему помогу. Увидел Стоцкую. Закончился «Чикаго», а мне не хотелось ее бросать, хотелось, чтобы она шла дальше. И вот победа на «Новой Волне». Увидел сестер Толмачевых, которые на «Евровидение» готовились. «Филипп, помоги девочкам», — попросили. Помог. Увидел Ани Лорак — прекрасно съездили на «Евровидение» (2008 г.), 2-е место. Дима Колдун, в которого никто не верил. Говорит, меня отправляют от Белоруссии на «Евровидение» (2007), Филипп Бедросович, помогите. Помог. Вложил свои деньги, и пожалуйста — у Белоруссии самое высокое место (6-е) за все время присутствия ее на конкурсе. В общем, где могу, всегда помогу, замолвлю слово. Но за талантливого человека. За бездарность или за деньги нет. И это тоже школа Аллы.
—- За деньги прямо-таки и нет?
— А приходят много богатых клиентов, чтобы я спел дуэтом, помог, спродюсировал или в клипе снялся. Деньги на дороге не валяются, знаешь, и деньги всем нужны. И мне в том числе. У меня растут дети, мне 52 года, и время уже не разбрасываться лишними деньгами. Но никогда не пойду на сделку с совестью, потому что видел, как не идет на такие сделки она. Ей столько предлагали денег за разные вещи. И она отказывалась. Поездки, корпоративы. Ты не представляешь, какие деньги предлагались на моем еще веку ей, чтобы она участвовала в той или иной предвыборной кампании. Никогда! А если она уже шла за кого-то, то все почему-то думали, что ее озолотили. Она шла чисто по своей доброй воле. Не беря ни с одного человека ни копейки. Удивительный человек. В природе таких не существует. Она много чему меня научила, и эти годы вместе с ней дали мне возможность быть тем, кто я есть. Потому что я видел, как живет она. Она уникальный парадокс, явление в человеческом плане. При всей своей недоступности, колючести. Такая, какая она есть на самом деле, знает только очень узкий круг людей. Главная ее броня — это семья. Поэтому те, кто любит и уважает ее семью, все ее близкие друзья навек. Она никогда никого не предаст.
— Ревность в тебе, насколько я понимаю, если и есть — к тому же Максиму, то ты ее тщательно и разумно подавляешь.
— Ну какая ревность?! У меня в руках был бриллиант! Она со мной была идеальная. О такой спутнице можно только мечтать. И надо было быть полным дурачком, чтобы это все потерять. Сам виноват! Сейчас у нее в доме царит счастье и любовь. И дай Бог ей этого счастья! Потому что со мной она была как на вулкане. Я и огонь, и вода, и медные трубы. Она заслужила то спокойствие, что имеет сейчас, — за всю свою жизнь.
— Ваши дети дружат?
— Дружат. Ходим друг к другу на праздники. Они с Максом приходят к нам, мои дети и я приходим к ним. Мы не расстались врагами, слава Богу. На нашем примере мы хотели показать, что, даже расставаясь, таким не последним людям в стране, можно оставаться людьми. Потому что сколько людей с той же Аллой расставались и сколько несли про нее бреда. До сих пор несут, оскорбляют, выпускают какие-то воспоминания, книги, которые не имеют ничего общего с тем, что она делала. Еще один человек, кроме меня, рядом с Аллой, который с ней в прекрасных отношениях, – ее первый муж Миколас, отец Кристины. За всю жизнь ни одного слова дурного про нее не сказал, в отличие от всех других, кто был с ней — официально и не официально.
— Понимаю, что это, наверное, трудно, но можешь ли назвать пять Аллиных песен, самых тобой любимых?
— Да, на первом месте — «Осенний поцелуй», Алла всегда говорила, что посвящала ее мне. На втором — «Без меня тебе, любимый мой». На третьем — «Ясные светлые глаза». Еще «Приглашение на закат», которую написал Игорь Крутой на стихи Пугачевой, между прочим. И, конечно, «Озеро надежды».
— Чудный Аллый хит-парад от Филиппа Киркорова. С юбилеем дорогую Аллу!
P.S.: Тем временем в ожидании подарка от Пугачевой для «ее страны и народа» (как сформулировал это Филипп Киркоров) страна и народ с любопытством наблюдают, какой подарок будет преподнесен Алле Пугачевой от их имени. Сделать это может, конечно, исключительно высший руководитель, и с большой вероятностью это будет указ 15 апреля о награждении певицы орденом «За заслуги пред Отечеством» первой степени, награды, которую г-жа Пугачева заслужила очень давно и которая, таким образом, «замкнет круг» ее «заслуг перед отечеством», поскольку все остальные степени, начиная с IV, ей неспешно вручались на протяжении последних 20 лет. Впрочем, государство всегда с некоторой долей ревнивой сдержанности «замечало» Примадонну, стараясь оттянуть очевидное до последнего момента. Достаточно вспомнить, как указ о присвоении АБП звания «Народной артистки СССР» в 1991 г. стал практически последним государственным актом, подписанным тогдашним президентом уже на обломках разрушавшегося государства. Похвально, конечно, что в те драматические дни Михаил Сергеевич Горбачев подумал и о том, чтобы восстановить справедливость к Пугачевой на государственном уровне, констатировать то, что в принципе было очевидно всем предыдущие лет пятнадцать.
Впрочем, о репутации российской власти в глазах народа вряд ли стоит переживать при любом развитии событий, а вот, например, для судьбы пока еще действующего президента Украины Петра Порошенко «фактор Пугачевой» может сыграть судьбоносную роль, как считает известный пиарщик, официальный представитель «Альпари» в СНГ Андрей Лобода: «Это отличный повод для Петра Алексеевича во время дебатов объявить о решении отблагодарить знаменитую и свою для Украины Аллу Пугачеву одной из высших наград. Отметить, в конце концов, ее заслуги в ликвидации чернобыльской катастрофы ценой своего здоровья (в сентябре 1986 г. певица дала два концерта для ликвидаторов катастрофы). В этом случае, — считает господин Лобода, — Порошенко будет обеспечен резкий приток голосов по всей Украине, да и в соседней России к такой победе тогда вопросов почти не будет»…