Да не просто анонсировал, а, прямо будем говорить, возвеличил. Вознес до небес. Так и написал: «Без сомнения, данная работа является лучшей в этом непростом жанре. Я уверен, что труд Латыниной станет классикой. Помимо своего фактологического богатства — она (книга) смертоносно логична и блестяще написана».
Я люблю Невзорова, читаю и слушаю с удовольствием. И на мгновенье показалось: ох, опять он, кажется, ерничает! Но тут же отмел от себя эту мысль как недостойную: сочетание слов «Латынина», «Иисус», «Невзоров» и «историческое расследование» настолько наполнено предвкушением читательского праздника, что места для насмешек здесь просто нет.
Открыл первую страницу. Предисловие. Начал читать, и поразил первый же абзац – настолько, что приведу его, а вслед за ним и второй, и третий почти полностью: они того стоят.
«Как было хорошо известно последние полторы тысячи лет — с момента триумфа христианства и до середины Xxв., — в начале I в.н. э. в Палестине существовали два религиозных течения.
Одно была страшная и могущественная «четвертая секта», описанная Иосифом Флавием — зелоты и сикарии. Это были террористы, которые фанатически соблюдали иудейский закон, проповедовали джихад, устраивали теракты и в конце концов развязали Иудейскую войну.
Другое течение возглавлял Иисус Христос. Он был проповедник мира, добра и любви. Он учил, что иудейский закон соблюдать не надо и что врагов надо любить».
Эге, подумал я. А не скрыта ли и тут какая-нибудь мистификация? Потому что натурально выходило, что в начале I в.н. э. В Палестине не было религиозных течений фарисеев, саддукеев и ессеев, а также еще многих других, поменьше. Или, по крайней мере, об этом ничего не было известно до середины XX века. И это при том, что автор сама называет зелотов «четвертой сектой», но объяснять читателю, какие были первые три, не торопится.
Кстати, о «четвертой секте». Это выражение не зря всегда берется в кавычки: религиозно-политические воззрения зелотов по сути мало чем отличались от фарисейских: все они ратовали за полное и безусловное сохранение Закона, требовали освобождения общества от эллинистического влияния, ненавидели коллаборантов-саддукеев, олицетворявших духовную и светскую официальную власть, и, конечно, римлян-оккупантов.
Разница была лишь в том, что фарисеи разрабатывали и подводили под эти стремления идеологическую базу, но сами были политически пассивны. Зелоты же, наоборот, были, как совершенно верно пишет автор, чрезвычайно и очень разрушительно активны, представляя собой как бы левое террористическое крыло фарисейской мысли.
Сикарии же, в свою очередь, были передовым отрядом партии зелотов, непосредственно осуществляя тайные убийства врагов, похищения и другие «деликатные» поручения. Повод ли это вовсе не упоминать фарисеев? Тем более что, как было известно последние полторы тысячи лет и вплоть до наших дней, само движение зелотов, организовал, согласно Иосифу Флавию, мятежник, но весьма ученый человек, очень близкий к фарисеям рави Иуда Галилеянин вместе с еще одним фарисеем Саддуком (о чем сама автор далее справедливо упоминает).
Что же касается Иисуса, возглавлявшего, по Латыниной, второе религиозное течение в Палестине, то достаточно сказать: и полтора тысячелетия назад было отлично известно, что у Флавия зелотам и сикариям посвящен весьма подробный рассказ, тогда как Иисус упомянут всего один раз, и то косвенно.
Ладно, проехали. Свободу слова пока еще не отменили. Таково видение Юлии Латыниной. Имеет право. Читаем дальше.
А дальше автор выдвигает следующую мысль: Иисус не был одиноким проповедником, умершим в полной безвестности для большинства современников. Она пишет:
«С этой замечательной картиной незначительного Иисуса не согласуется, однако, ряд фактов.
Первое.
Иосиф Флавий сообщает нам, что в 62 г.н. э. со стены Иерусалимского храма был сброшен Иаков, брат Иисуса».
Здесь автор не точен. У Флавия написано, что тогдашний первосвященник Анна (Анан) собрал синедрион и представил ему Иакова наравне с несколькими другими, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями.
Версия о сбрасывании Иакова с крыла храма возникла значительно позже в трудах христианских богословов и историков, причем сопровождалась такой массой апокрифических мелких деталей (беднягу добили скалкой суконщика), которых у Флавия, современника событий, нет и в помине. Так что приведенные автором сведения выглядят произвольным соединением разных, так сказать, частей.
Еще одна неточность состоит в том, что самое знаменитое, с христианской точки зрения, место в «Иудейских древностях» звучит как «брат Иисуса, именуемого Христом». Интересно, это случайная забывчивость Латыниной или намеренная? Будем читать дальше и, может быть, поймем.
Автор пишет:
«Более того — первоначальный текст Иосифа Флавия именно эту смерть связывал с причиной Иудейской войны… В современном тексте Флавия эта цитата пала жертвой полутора тысячелетий христианской цензуры, но ее видели и цитировали такие столпы церкви, как Ориген, Евсевий Кесарийский, бл. Иероним.
«Это случилось с иудеями в отмщение за Иакова Праведника, брата Иисуса, называемого Христом», — неосторожно приводит нам эту фразу Евсевий».
Ну, тут придется комментировать Юлию Латынину едва ли не как самого Иисуса Христа – построчно и даже пословно. Это высказывание восходит к другому христианскому автору II в. Гегесиппу, тоже, как и цитата из Флавия, не сохранившемуся в оригинале. Его, в свою очередь, действительно цитирует один из первых историков христианской церкви Евсевий Кессарийский, он же Памфил. Но прежде, чем перейти к сути сказанного, следовало бы, наверное, выразить здоровое недоумение по поводу того, что приведенное выше сообщение автор книги объявляет «жертвой полутора тысячелетий христианской цензуры». Казалось бы: кому-кому, а уж христианам надо было бы тщательно лелеять каждое независимое свидетельство о Христе. Какие-такие у них были конспирологические причины затирать его?
И уж тем более не понятно, почему Евсевий, по мнению автора, приводит эту фразу «неосторожно». Кого это он в своем 4-м веке должен был опасаться? И кстати, нашлось «отцензурированное», на этот раз самой Латыниной, окончание знаменитой цитаты из Флавия: не потому ли, что так меньше бросается в глаза прямой повтор? А то как-то странно предположить, что древний автор в своем коротком рассказе об Иакове каждый раз, произнося его имя, упоминает о его брате.
Но, в конце концов, всегда есть возможность «пройти по ссылочке», благо тут надо отдать Латыниной должное: ее труд снабжен солидным справочным аппаратом. Залезаем в Евсевия Кессарийского и читаем в его «Церковной истории»:
«Иаков был человеком настолько удивительным и праведность его всем была так известна, что разумные люди из иудеев сочли дерзостное преступление, над ним совершенное, причиной осады Иерусалима, последовавшей сразу после его мученической кончины».
Постойте, постойте! Юлия Латынина, уверенно ссылаясь на Евсевия, ссылающегося на несохранившегося Флавия, процитированного несохранившимся Гегесиппом, утверждает, что убийство Иакова было прямо связано с причиной Иудейской войны.
Но сам древний автор связывает его только с осадой Иерусалима и последующим разрушением Храма, что отнюдь не является одним и тем же. Иудейская война началась в 66 г. н.э. восстанием сикариев и не только, а ответная осада Иерусалима римскими войсками под руководством будущего императора Тита – в 70-м. Иакова же казнили вообще в 62-м.
При этом основной источник Латыниной по этой теме утверждает, что осада Иерусалима последовала буквально «сразу после его мученической кончины». А траченная цензурой цитата из Флавия вообще не привязана к какому-либо из этих событий, объединяет их между собой только текст Евсевия. Тут явные нелады либо с хронологией, либо с причинно-следственными связями у обоих авторов – Евсевия и Латыниной. Однако, надо же что-то выбирать.
Но с Евсевия, как говорится, уже не спросишь, а Юлия Латынина, не обращая внимания на пересеченную местность под ногами, мерной, но стремительной поступью движется вперед, сметая на пути любые препятствия, как построенная «свиньей» римская когорта:
«Как легко понять, Иудейская война могла быть отмщением за одну только смерть — смерть главы секты сикариев. В этом случае восстание было местью за эту смерть. Однако предположение, что брат Иисуса, Иаков, руководил сикариями и зелотами, плохо согласуется с гипотезой о незначительности Иисуса.
Мы не знаем, кто был Иисус, но брат его после его смерти руководил «четвертой сектой». Это как в анекдоте: не знаем, кого везут, но водителем у него Брежнев».
Вот так. И ни центом меньше. То есть путем не слишком ухищренных логических построений мы как бы уже твердо знаем, что брат Иисуса Иаков Праведный был главой секты профессиональных убийц. Как легко понять…
Хотя вообще-то, из рассказа Иосифа Флавия (не цензурированного, а дошедшего до наших дней), мы знаем несколько иное: триггером к восстанию сикариев, положивших начало Иудейской войне 66 – 73гг. н.э. послужило не убиение Иакова Праведного, случившееся за четыре года до того, а вполне прозаическое событие.
Очередной римский прокуратор Иудеи Гессий Флор самым наглым образом ограбил Храм, изъяв из него запасы серебра. Что же касается Евсевия Кессарийского, на сведениях которого базируются основные умозаключения Латыниной, то достаточно будет сказать следующее. Жил он в конце 3-го – начале 4-го в. н. э, был современником и, в определенном смысле, пользователем открытий Святой Елены, матери Константина Великого, которая на старости лет решила заняться археологическими раскопками в Палестине. «Копайте тут! – указывала она, – и найдете Крест Животворящий, на котором распяли Господа нашего! А теперь тут, и найдете гроб Господень!» И копали, и находили.
Не думается, что в области христианской истории Евсевий применял какие-то иные, более научные подходы.
Читаем дальше предисловие к книге Юлии Латыниной. И констатируем, что автор не сбавляет хода. Вбивает пункты доказательств, как гвозди.
«Второе.
Кто стал преемником Иакова, брата Иисуса, на посту главы секты? Сказать сложно… Но мы знаем, кто возглавил Иудейское восстание, которое, согласно неотцензурированному Иосифу, произошло из-за казни Иакова. Этого человека звали Менахем. Он был потомком основателя страшной «четвертой секты» Иуды Галилеянина и, очевидно, Мессией из рода Давидова, потому что в это время потомок никакого другого рода не мог претендовать на то, чтобы быть Помазанником».
Учение Маркса всесильно, потому что оно верно, И, очевидно, верно, потому что всесильно. Начнем с того, что мы точно не знаем, кто возглавил иудейское восстание в 66-м г. н. э. Скорее всего, оно было стихийным.
Зелоты и сикарии, вероятно, играли в нем ключевую роль благодаря своей боевой подготовке и наличию вооружения. Но всего у Иосифа Флавия насчитывается не менее пяти различных религиозных течений, принявших участие в восстании против римлян. Включая такие, на первый взгляд, неочевидные как саддукеи – например, ставший после первых побед иудеев первосвященником Анна.
Есть не слишком обильные сведения и о Менахеме. Он и впрямь был отважным воинов, возглавлял сикариев (насколько их вообще можно было возглавлять), вместе с ними захватил крепость Масаду. Но ни один источник не называет его главой всех восставших. Более того, довольно скоро он был убит самими зелотами за чрезмерные амбиции и авторитарные замашки. Вероятно, попытка объявить себя новым царем Иудеи или даже Мессией относится к их числу. Быть потомком рода Давидова и объявлять себя таковым не совсем одно и то же. Нам ли с нашими лжедмитриями и пугачевыми об этом не знать.
Но для Юлии Латыниной этот вопрос уже решенный. Она спешит дальше.
«Что говорит нам Новый Завет о Мессии Менахеме? Как ни странно, довольно много, потому что в Евангелии от Иоанна Иисус всё время предрекает пришествие на землю некоего Утешителя.
«Я умолю отца, да даст вам другого Утешителя, и да пребудет с вами навек. Не оставлю вас сиротами, приду к вам…»
Как переводится Утешитель на арамейский?
Менахем…
Иисус пророчествует, что придет Менахем, что он будет Дух Истины, что он будет свидетельствовать об Иисусе и даже что он будет новым воплощением Иисуса.
И Менахем приходит и оказывается кровавым палачом и главой секты фанатиков».
Построить такой логический переход от слов Иисуса о грядущем Утешителе к сикарию по имени Менахем, что в переводе действительно означает «утешающий», может только очень бесстрашный человек. Менахем, в сущности, обычное еврейское имя, ничем не лучше, чем Авраам (отец множества), Иосиф (умножающий), Гиллель (благославляющий). В еврейской истории есть царь Менахем, живший в восьмом веке до нашей эры и ничем особенным не прославившийся. Уж не говоря о Менахеме Бегине, премьер-министре Израиля, которого родители вряд ли назвали так в честь жестокого бандита и убийцы.
Но главное в другом. О чем автор рассматриваемого труда не упоминает. В отличие от христианского, иудейскому религиозному сознанию того времени было присуще ожидание не одного, а двух Мессий, идущих один за другим. Первый - земной владыка из дома Давида, второй небесный, предвечный. И нельзя сомневаться, что глубоко образованный Иисус из Назарета знал об этом, объявляя себя Сыном Божьим, а также не учитывал этого в своих проповедях и речениях.
Но Юлия Латынина упорствует:
«Может быть, перед нами просто совпадение?
Проблема заключается в том, что римляне не считали это, видимо, совпадением.
Дело в том, что после Иудейской войны Веспасиан отдал приказ истребить всех членов рода Давидова, к которому принадлежал Иисус. В 80-х годах аналогичный приказ отдал Домициан. В третий раз распоряжение разыскать и убить всех потомков Давида отдал император Траян.
Согласитесь, что Веспасиан после Иудейской войны должен был, по логике вещей, приказать истребить родственников Мессии сикариев, Менахема. Почему же он истреблял родственников мирного Иисуса?»
Здесь, может, и комментировать ничего не надо. Несколькими абзацами выше автор уверенно причислял Менахема к дому Давидову. А здесь поражается тому, что римляне принялись уничтожать потомков этого рода, не трогая родственников… Менахема.
Но кое-что все-таки нужно отметить. Идея о том, что грядущий Мессия должен обязательно быть из рода царя Давида, идет со времен иудейских пророков Исайи, Иеремии и Иезекииля. Тут спора нет. Но вот в чем проблема: нигде в Евангелиях Иисус сам не называет себя потомком Давида, а с юридической точки зрения как иудейских, так и римских властей никогда таковым не являлся.
В те времена (а рождение Иисуса как раз пришлось на объявленную перепись населения) отношение к тому или иному роду, к национальности определялось исключительно по отцовской линии. Взгляните только на перечисление предков Иисуса, которым открывается Евангелие от Матфея: Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова… Но завершает этот длинный список мужчин не Иосиф, «убежавший славы божий отчим», а Мария. И в переписных книгах Иисус никак не мог значиться, как «сын Давидов».
Так вот, к чему это все? Да к тому, что римляне, вопреки представлениям автора расследования, уничтожали не родственников Иисуса, а следовали за традицией, провозглашенной еще пророками. И наоборот, это идущие чередой Мессии, возбуждавшие к неудовольствию властей народные массы, объявляли себя потомками Давида, причем по той же самой причине.
Совершив и этот очередной «логический переход», автор продолжает развивать свои тезисы. Вколачивает следующий гвоздь:
Четвертое.
(Правда, видимо, в азарте, перепрыгнув через Третье, но к таким мелочам во время стремительного марш-броска придираться не принято).
Как известно, фарисеи возложили ответственность за Иудейскую войну и гибель Храма на «четвертую секту». Как же объяснить тот факт, что, собравшись в Явне, первым делом после гибели Храма фарисеи предали проклятию не «четвертую секту», а маленькое и никому не известное, да еще вдобавок исключительно мирное течение?
Зададим и мы встречный вопрос, Кому известно, что фарисеи возложили ответственность за Иудейскую войну и гибель Храма на «четвертую секту»? И главное, откуда? Если на эти вопросы у обычно обложенного ссылками автора нет вменяемых ответов, то и говорить не о чем.
Но достаточно. Мы, кажется, уже получили первое представление об авторском подходе к историческому расследованию. А впрочем, это всего лишь предисловие. Впереди толстенная книжка. Там, конечно, еще не раз могут повстречаться все эти «как известно», «как легко понять», очевидно». Но братцы, это же Латынина! А Латынина – это всегда увлекательно, соглашаешься ты с ней или нет.
И, Боже, как я люблю этого ерника Невзорова!