Туган Сохиев, музыкальный руководитель Большого театра, обращается к «Путешествию в Реймс» не впервые — в прошлом сезоне несколько раз прозвучала концертная версия этой довольно странной оперы. Странной — потому что в ней практически нет драматургии. И вовсе не потому, что Джоакино Россини или его либреттист Луиджи Балокки проявили профессиональную «слабость». Нет. Так было задумано. Потому что писал ее Россини по случаю коронации короля Франции Карла X. Сам композитор назвал свое сочинение «сценической кантатой». А после исполнения в Париже и вовсе забрал партитуру, чтобы затем использовать некоторые наиболее удачные фрагменты в «Графе Ори». Только в 1977 году партитуру извлекли, опубликовали, а затем и поставили в 1984 году.
В опере фактически нет сюжета. Разношерстная группа путешественников, среди которых аристократы, артисты, офицеры, пытается поспеть на коронацию Карла, но застревает в курортной гостинице ввиду отсутствия свободного транспорта (лошадей). Они друг другу в чем-то признаются, поют национальные гимны и песни своих стран, тем самым поздравляя монарха дистанционно.
Режиссер Дамиано Микьелетто, сценограф Паоло Фантин, художник по костюмам Карта Тети и художник по свету Алекссандро Карлетти сотворили с этим беспомощным «сюжетом» настоящее чудо. Строго говоря, они наложили на него совершенно иной сюжет — и сделали это настолько органично, что кажется, будто именно так все и было в оригинале. Действие происходит не в гостинице, а в современной галерее «Золотая Лилия». Мы поначалу даже не понимаем, кто эти странные персонажи, ужасно наивные, полуодетые в некие элементы исторических костюмов, растерянно снующие между картин и многочисленных работников галереи, занятых ее обустройством и подготовкой к вернисажу. И только к середине первого акта, когда на сцене появляются безмолвные живые воплощения картин, висящих в этой эклектичной галерее, где рядом с автопортретом Ван Гога (тем самым, с отрезанным ухом и с трубкой) расположена работа Дега, а Юдифь работы Джорджоне соседствует с комиксом Кита Харинга, открывается ход, придуманный постановщиками. Все эти странные персонажи сошли с какой-то картины, вернее, еще не успели в нее войти. И вот ищут, бедные, в надежде обрести ее, родную.
И в конце концов они, конечно, ее обретут — грандиозное полотно Франсуа Жерара «Коронация Карла X», которое почти во всю сцену в реальном объеме и реальных пропорциях, с использованием жестких декораций — настоящими люстрами, троном, ложами, лестницей и прочими роскошными предметами — предстает перед зрителями в финальной сцене. Поистине великолепная работа вех художников. Но это не только остроумное визуальное решение. То, что часть персонажей — герои картины, а часть — сотрудники или посетители галереи, — порождает замечательные смыслы. Когда двое персонажей картины поют свой любовный дуэт, а возле картины реальные поссорившиеся юноша и девушка мирятся, то возникает наивное и вместе с тем объемное ощущение взаимодействия человека и высокого искусства. И сделано это не пафосно и не ходульно, а остроумно, иронично и тонко.
Музыкальная сторона спектакля, увы, оказалась не столь безупречной. Хотя оркестр играл красиво, воздушно, очень виртуозно, не хватало единства звучания оркестра и солистов: ритмические и метрические несовпадения, общее ощущение нестройности. Не хватило вокальной техники и многим певцам. Фальшивые ноты, увы, слишком часто звучали в этом спектакле. Некоторые певцы хитрили, переходя при смене позиции в верхнем регистре почти на микст. Не получилось блеснуть исполнителю буффонной басовой партии. Но были и моменты большого удовольствия — например, от замечательной кантилены Ольги Селиверстовой в партии Коринны или красивейшего голоса Алексея Татаринцева (Бельфьоре).