В Цюрихе «Мы берем это на себя» с трудом выдержал 12 представлений. Зрителей на последующие спектакли не нашлось. Так что Москва стала свидетелем смерти спектакля, судьба которого олицетворяет фатальную пошлость, в которую все больше погружается современная культура. Постоянный сценограф Марталера — Дури Бишофф — выстраивает на сцене нечто вроде космического корабля, но не далекого будущего, а скорее доисторической эпохи. Даже обставлен он как будто из комиссионки. Пассажиры в нем такие же несвежие, словно молью траченные. Такое ощущение, что их извлекли из сундука. Как из преисподней периодически поднимаются на сцену два фортепиано, а на дно оркестровой ямы отправляются некоторые представители Евросоюза — не то люди, не то мертвецы. Кристоф Марталер пять лет назад привозил на фестиваль NET нечто подобное. Тогда в его спектакле «Kоролевский размер» проблемы европейского сознания решались в пределах гостиничной кровати. Интересно, что в «Мы берем это на себя» прозвучит реплика: самый роскошный отель — это культура.
Восемь лет назад Марталер собрал потребителей всех мастей в другом своем спектакле, отправил их в паломнический тур к католическим святыням. В этот раз на смену религиозным туристам пришли космические. Некоторые из актеров, в частности певица и музыкант Тора Аугестад, не раз участвовали в спектаклях, воплощая родовые черты современного среднестатистического европейца, которому давно пора в мир иной, потому как он вырожденец. Но Марталер не доводит дело до радикального финала, все время пытается реанимировать отработавший свое социальный класс. Его знаменитый спектакль 1993 года в берлинском «Фольксбюне» так и назывался — «Убить европейца». Все последующие годы флагман театра современной Европы констатировал медленный процесс этой смерти, Альцгеймер, парализовавший Старый Свет, о котором говорят и герои постановки «Мы берем это на себя». Как анонсировалось, цюрихский «Шаушпильхаус» представлял нечто вроде «Bad State» — плохого государства. В него, как в копилку, сбросили мошенников и спекулянтов, которым будут отпущены грехи. Человек, если у него есть хоть проблеск ума, склонен к анализу собственных ошибок и мечтает их преодолеть. Так вот, героям Марталера готовы все простить, лишь бы очистить от мусора загаженное жизненное пространство. Авось другие вздохнут свободнее. Марталер ставил спектакль о мировом зле, воплощением которого стали деньги, человеческие пороки и нехитрые чаяниях обывателей.
В Швейцарии смотреть на это охотников не нашлось. С Марталером уже приключалась подобная неприятность: в 2002-м в Цюрихе его лишили поста театрального интенданта по причине острой нехватки зрителей. Его спектакли уже тогда не воспринимались буржуазной публикой, избранной в качестве мишени.
Грешники всех мастей, отправленные теперь на космическую орбиту, исполняют как могут произведения Вагнера, Элтона Джона и «Happy Birthday». Поет дама моложавого вида, которой за 90, но она узнала секреты вечной молодости, продвигая разработки генной инженерии. Поет бывший осведомитель, а ныне священник-любитель, предлагающий на исповеди такому же авантюристу, как он сам, замутить аферу с питьевой водой. Продолжают сюрреалистический концерт и прочие проходимцы пристойного бюргерского вида. Вся эта камарилья несется в открытый космос. В иллюминаторе мелькают горы, планеты, звезды. Финансовый кризис подорвал благополучие этих людей. Пожилая дама в старомодном костюме поросячьего цвета рассказывает душераздирающую историю о том, как ее кондитерская на три посадочных места превратилась по чужому и злому умыслу чуть ли не в филиал военного предприятия. На самом деле старушка — не овечка, а виртуоз по возведению подставных пирамид. Все эти дамы и господа, вдоволь напевшись, начнут облизывать копченую свиную ногу, иллюстрируя собственные рассуждения об Альцгеймере, достигшем апофеоза. В финале на сцену выкатят гигантского кальмара — такого же тупого и безмозглого, как персонажи странного космического карнавала. Главный афоризм, который мы услышим от них, — «Брать — это то же самое, что отдавать, но только не отдавать».