Похоронят Эймунтаса Някрошюса без всякой помпы 22 ноября на родине, в Расейняйском районе Литвы. Так он хотел. В тех местах, на хуторе, он появился на свет. Его родители были крестьянами.
Някрошюса всегда боготворила театральная Москва, а он не скрывал, что именно этот город его сформировал, и полученной базы хватило до последних дней. Про литовских режиссеров говорили, что все они вышли из Някрошюса. Но сам он этого не признавал, учить никого не хотел, в подражателях и эпигонах не нуждался. Прямых последователей не оставил, рассуждая так: «Зачем эстафету передавать? Все равно она не передается. Найдется тот, кто займет твое место. Придет новый человек со своей стилистикой, со своими мыслями».
И вот его последний вечер жизни. Он встречался с коллегой Сильвой Кривицкене. Вместе они ведут курс, и их ученики работают в театре Theaomai. По ее словам, ничто не предвещало беды.
— Говорили обо всем: о пустоте и бренности бытия, шутили, строили планы, долгосрочные и ближайшие, — рассказала «МК» Сильва. — А в 11 часов утра Эймунтас должен был встретиться со своими студентами. Они до сих пор не могут прийти в себя. Я ему сказала в тот, последний вечер: «Ты выглядишь как античный герой».
А около трех часов ночи Някрошюсу стало плохо. Близкие вызвали «скорую помощь», отвезли в больницу, но врачи уже помочь не смогли.
Он умел создавать вертикальный театр, чем восхищал и раздражал коллег, для которых язык высокой метафоры непостижим. При этом Някрошюс не витал в облаках, не делал вида, что не от мира сего, не любил пустых разговоров про театр-дом. Его домом была семья — сыновья, жена-сибирячка и сценограф Надежда Гультяева. А театр — это работа: «Я иду в театр на работу, а с работы возвращаюсь домой». Но идеализма не отрицал, понимая, что он всегда уживался с прагматизмом, только об этом не принято говорить. Он не любил дорогих отелей, которые ему предоставляли, даже уезжал из них в те, что попроще, чтобы иметь возможность встречаться с друзьями за чашкой кофе по вменяемой цене. Трудно себе представить, что он не мог в Москве достать лишний билет на гастрольный спектакль Роберта Уилсона. Посмотрев первый акт, ушел, чтобы второй увидела его жена. И никаких претензий.
Жизнь Някрошюс вел сумасшедшую — постоянные репетиции, изматывающие гастроли по миру. В 2012 году он стал еще и худруком театра в Виченце (Италия). По инфарктам режиссерская профессия лидирует. И сердце Някрошюса не выдержало. После перенесенного инфаркта Эймунтас так и не восстановился. Говорят, что чувствовал себя в последний год неважно, но продолжал работать, читать лекции. Он никогда не боялся признаться в том, что придет день, когда окажется перед белым листом и не будет знать, что делать, не захочет заполнять этот лист. «И надо спокойно его встретить, дать другим возможность работать, а не стараться выжать успех из последних сил», — сказал он как-то в нашем разговоре. Но свой лимит не исчерпал.