Увы! Москва пока не в топе мировых столиц моды. Эксперты говорят о том, что российской модной индустрии пока не удается стать полноценным игроком мирового рынка, а в Москве нечасто происходят события, значимые для глобальной отрасли.
В то же время нынешнее положение дел не так печально, как это было, скажем, 8–10 лет назад. Тогда российскую моду называли «незаконнорожденным ребенком шоу-бизнеса» — деятели именно из этой сферы пытались создавать ее. Как правило, люди эти были не столь талантливые, сколь охочие до легкой славы и быстрых денег. Заручившись весомой поддержкой сильных мира сего, они открывали с помпой модные дома… а потом внезапно исчезали с этого горизонта и спустя время всплывали в другой, более доходной индустрии.
Профессионалы же били в колокола: в России нет своих качественных тканей, добротной фурнитуры, нет государственной поддержки производства! Дизайнеры ориентировались на спрос, притом что массовый потребитель требовал не воплощения самобытности, а кальки с западного глянца… В Москве к тому времени уже более двух десятков лет проводились Недели высокой моды, однако это были не площадки для сплочения профессионального сообщества, диалога специалистов, а скорее места великосветской тусовки.
Есть рейтинг мировых столиц моды, ежегодно составляемый компанией Global Language Monitor (GLM), так вот, в 2007 году российская столица занимала в нем 16-ю строчку. Спустя четыре года, в 2011-м, ситуация была примерно такой же — 18-е место, а еще через год Москва просела на целых 17 пунктов, заняв 35-е место. Как утешительный приз — слова аналитиков GLM о том, что присутствие ее на мировом рынке «ярко выраженное и расширяющееся».
Что делать? Прежде всего оценивать ситуацию объективно — иначе и быть не может, по крайней мере пока. Ключевая составляющая успеха признанных столиц моды связана со словом «давно». Их путь к лидерству, последовательный и по большому счету непрерывный, исчисляется десятилетиями, а то и веками. Это во-первых. Во-вторых, создание и развитие так называемого модного поля немыслимо без профильной индустриализации, проводимой при активной поддержке властей. В-третьих, жизненно необходима высокоразвитая культурная среда, стимулирующая интерес к костюму и стилю посредством литературы, живописи и других видов искусства. Еще один фактор: наличие пространств, являющихся своего рода сценой для органичного fashion-спектакля, — парков, бульваров, садов. Исследователь моды Валери Стил писала, что «мода может существовать и развиваться лишь в определенном виде театральных декораций при наличии искушенных актеров и зрителей».
В этом плане наиболее показателен пример Парижа, который свою красивую историю начал в XVII веке благодаря Людовику XIV. Этот правитель, известный как «король-солнце», сделал моду символом могущества в своей стране и в Европе.
В блистательном проекте Людовика XIV особую роль сыграл его министр финансов Жан-Батист Кольбер. В рамках проводимой им экономической политики во Францию со всего мира приглашались специалисты из связанных с модой отраслей. Приезжие ткачи, кожевники, ремесленники делились своими знаниями с местными мастерами. Были основаны новые предприятия, призванные обеспечить импортозамещение (да-да, и 400 лет назад эта тема была актуальной!), а продукции отечественных производителей гарантировались привилегии, коих были лишены ввозимые из-за границы товары. К концу XVII века Париж занимал центральное место на французской и мировой модной карте. В начале XVIII столетия производство модной одежды и текстиля во Франции было развито так, что страна получила статус одной из наиболее развитых европейских цивилизаций. «Мода для Франции — то же, что золотые копи Перу для Испании» — это знаменитое выражение Кольбера вряд ли было гиперболичным.
Спустя два столетия модное производство стало основной отраслью парижской экономики: в 1847 году в нем были заняты более 50% горожан, ключевыми предприятиями были текстильные фабрики, хлопкопрядильни, мануфактуры. Именно тогда сформировалось то французское модное поле, какое нам известно сегодня.
Государственная поддержка модного сектора парижской экономики в какие-то годы была значительной (например, в 1980-е), в какие-то менее весомой, но так или иначе существовала всегда — если не на правительственном, то на муниципальном уровне.
Если взять Милан, то этот один из старейших городов Европы в XIII веке стал еще и богатейшим, с развитой экономикой, базирующейся на шелкопрядении, и культурой (в частности, при дворце Сфорца творили Леонардо да Винчи и Донато Браманте). Да и об Италии в целом можно вести особый разговор: именно здесь впервые еще в эпоху Возрождения среди элиты появился самый модный феномен — постоянное обновление стилей и эстетики костюма. Наряд придворных играл ключевую роль в подчеркивании статуса и был наглядным знаком социальной власти. Так что по большому счету именно Апеннинский полуостров является колыбелью мировой моды.
Или Лондон: он в конце XVIII — начале XIX века стал площадкой для появления дендистского стиля, сформировавшего актуальный и сегодня классический мужской костюм, а в прошлом столетии превратился в настоящую субкультурную Мекку, что утвердило его в качестве одной из важнейших мировых столиц моды.
В России же мода в нынешнем ее понимании пришла в эпоху Петра I. Явилась жестко, с запретами на старый русский костюм (царский указ от 29 августа 1699 года) и требованием носить «платье на манер венгерского» (указ от 14 января 1700 года). И мужчины, и женщины неохотно переодевались в европейское платье, считая его неудобным, смешным и даже неприличным. (Кстати, одежда столичных, тогда еще московских, дворянок начала XVIII века воспроизводила французские фасоны конца XVII века.) Но со временем европейские наряды прижились; в 1710 году иностранные послы на крупных балах лицезрели русских аристократок, накрашенных и причесанных не хуже, а то и лучше француженок или немок. Примечательно, что строже всего следовали моде в Петербурге, который в 1712 году обрел статус столицы, в Москве — чуть менее.
В последующие полтора столетия мода в России развивалась последовательно, ориентируясь на заграницу и в то же время привнося в европейский костюм национальную составляющую. В этом плане много сделано Екатериной II, отвергавшей чрезмерную роскошь и ратовавшей за элегантность и сохранение русской самобытности. Императрица сама не раз выступала модельером и вошла в историю еще и как создатель придворного русского платья.
Периодом торжества российской моды многие исследователи называют конец XIX — начало ХХ века, эпоху модерна. Именно тогда взошла звезда великого русского модельера Надежды Петровны Ламановой, которая, к слову, жила и работала в Москве. Именно с нее, обладательницы звания «поставщик двора ея императорского величества», стоящей на одной ступени с именитыми французскими модельерами того времени, началась российская и советская мода XX века.
После Октябрьской революции в России начались попытки полностью порвать с миром прошлого и создать абсолютно новый стиль одежды, однако успехом они не увенчались из-за нехватки ресурсов и задержки индустриального развития. Собственно, эти две причины — бедность и слабая промышленность — тормозили развитие модной отрасли и в советский, и в ранний постсоветский период. Добавим еще влияние идеологии. То есть многие годы официальная мода у нас была слабо связана с реальной жизнью: те модели одежды (в духе представлений о сочетании пролетарской суровости и благопристойной элегантности), которые демонстрировались в домах мод и на страницах журналов, не продавались в магазинах. Они могли существовать в единичном экземпляре — только для показа или для какого-либо представителя элиты. Ну а потом пошли сумбурные 90-е годы, когда предприятия разорялись и закрывались, — и проблемы усугубились
И вот с таким непростым наследием мы хотим занять почетное место в рейтинге модных городов. Реально ли это? На мой взгляд, да. У нас есть богатый культурный пласт, историческое наследие, появились комфортные обустроенные территории, дружественные к модным тенденциям. Меняется и поведение москвичей: с каждым годом на улицах столицы все больше горожан, одетых модно и интересно, чувствуется, что их костюм при кажущейся небрежности тщательно продуман.
Но самое важное, что необходимо, как было уже сказано выше, — это возрождение промышленности, проведение тщательного исследования рынка, создание сырьевой базы, следовательно, возрождение производства ряда культур, например льна. Нужны новые технологии, современные формы маркетинга, креативные кадры. Все это возможно при широкой и постоянной поддержке государства. Московская власть, судя по заявлениям чиновников, понимает заманчивые результаты роста fashion-индустрии и в последнее время работает в этом направлении. В частности, уделяется внимание тому сектору промышленности, который напрямую связан с индустрией, — производству текстиля. Можно лишь пожелать, чтобы темпы этой работой ускорились, ибо в затылок нам дышит Санкт-Петербург: там тоже идет движение к статусу мировой столицы моды.