Приехал Виталий Калоев на показ не один, а с братом, тоже ставшим героем картины «Непрощенный» Сарика Андреасяна, другими родственниками. Осетинская делегация, прибывшая на Открытый фестиваль популярных киножанров, была такая большая, что пришлось уступить свое место, чтобы все разместились рядом. Мы встретились с Виталием Константиновичем во время завтрака, но мало кто решался к нему подойти, а если и решался, то разговор был лаконичным. Калоев не позволял себя фотографировать, быстро проходил мимо. Близкие рассказали, что живет Виталий Константинович на окраине Владикавказа, рядом с кладбищем, где покоятся его родные, и надо было всякий раз силой уводить его оттуда.
Эмоции зашкаливали. Никогда еще не доводилось смотреть фильм глазами другого человека. То, что реальный герой в зале и вместе с нами заново переживает трагедию, производило ни с чем не сравнимый эффект. Брат Виталия Калоева утирал слезу, крепился из последних сил. Сам Виталий не снимал темные очки до тех пор, пока не погас свет, и сидел как застывший, а потом долго не покидал зал, пока не ушли зрители. Взволнованный Сарик Андреасян был сам не свой, расплакался в ожидании реакции своего героя. Сам он уроженец Еревана, а люди с Кавказа, по его словам, если что-то не так, скажут сразу. «Родственники плакали. Один из них подошел после показа: пройдем с нами. В комнате, куда мы пошли, находились Виталий Калоев и его близкие. Они молчали. Я сказал: простите, если что-то не так. И услышал в ответ: пусть все дети попадут в рай, если он существует. Мы сидели за одним столом, и Виталий Константинович сказал: это не фильм, это история. И меня отпустило. Их тоже».
Приступая к работе, Андреасян имел 15‑минутную встречу с Калоевым, передал ему сценарий, который так и не был прочитан — не хотелось вновь погружаться в страшные дни. Если бы Калоев сказал ему «нет», снимать бы не стал. Но услышал следующее: «Я не держу тебя за руку. Можешь делать что хочешь. Я видел фильм со Шварценеггером. («Последствия» британского режиссера Эллиотта Лестера, где Арнольд Шварценеггер сыграл потерявшего в авиакатастрофе близких Романа Мельника, прототипом которого стал Калоев, от встречи с авторами этого фильма он отказался. — С.Х.) Как им не стыдно? Что за хижина на экране? Знаешь, какой у меня дом?! У меня кирпичный дом». Но в нем съемочной группе побывать не довелось. Пришлось изучать интерьеры по хронике, фрагментам записей, появившихся в эфире в дни двойной трагедии. Так что на экране — собирательный образ кавказского дома. Родственники Калоева поинтересовались после показа: «Вы были у него дома? Точно все воссоздано».
Наверняка у Дмитрия Нагиева, сыгравшего главного героя, есть восточные корни, судя по фамилии и чертам лица. Ради роли пришлось похудеть на 8 кг, поменять цвет глаз. Андреасян не оправдывает поступка Калоева, но как мужчина и отец понимает: «Он не ехал убивать. Произошло нечто неосознанное. Это встреча двух цивилизаций. Если бы диспетчер извинился на пороге дома, все было бы иначе. Человеческий фактор стоит на первом месте только на постсоветском пространстве. У нас душа прежде всего. Европейцы — другие, поэтому и говорят о компенсации родным погибших, когда те нуждаются в извинениях. Это история маленького человека, способного изменить ход вещей. Слова нашего героя «а как бы вы поступили, увидев детей в гробу?» мы взяли из интервью брата Калоева. «Я поссорился с богом» — слова самого Виталия Константиновича звучат в картине, услышав которые его брат закрыл глаза во время просмотра. Время самосуда прошло, но до сегодняшнего дня на Кавказе традиция «око за око» существует. В нашей стране Виталию дали бы наверняка пожизненный срок за убийство человека, а в Европе приговорили к 14 годам, но дали восемь, а потом через два года отпустили, учитывая обстоятельства дела».
История рождения каждого конкурсного фильма полна сильных переживаний. Отмеченная за режиссуру якутская «Царь-птица» Эдуарда Новикова создавалась 12 лет, с тех пор как режиссер прочитал рассказ своего земляка. Потом долго готовился, но технически не мог осуществить свой проект. Денег никто не давал, ссылаясь на то, что фильм некоммерческий. По словам члена жюри — режиссера Александра Прошкина, это третья якутская картина, которой он за последние два года вручает приз. «Жги!» Кирилла Плетнева, вызвавшая ярость у критиков уже за сам факт братания заключенных и надзирателей, была, как ни странно, единогласно признана жюри лучшей картиной и получила Гран-при.