— Интарс, вы всегда выглядите эдаким щеголем, стильным молодым человеком. Даже сложно поверить, что выросли в многодетной семье. Расскажите о своем детстве.
— Почему-то у многих сложился стереотип, что многодетная семья — это уже плохо: либо неполное воспитание, либо скудная жизнь. Детство у меня было красочным и ярким: катались на велосипедах, лыжах, санках, весной прыгали по лужам. Помогали родителям по хозяйству. Было всего вдоволь. Не было разве что телефонов…
— Заниматься музыкой вас подтолкнули родители? Мальчишке, наверное, куда интереснее бегать, например, с мячом?
— Сейчас я благодарен родителям, что не бегал с мячом столько, сколько бы мне этого хотелось. Иначе бы привык — и по жизни бы бегал с мячом. Это был рядовой случай: мама возила мою старшую сестру Ребекку в музыкальную школу, к тому времени она училась в первом классе, а я — в последней группе в детском саду. Так я часто сидел на уроках Ребекки и слушал, что там происходит. Мне понравилось, и я поступил в музыкальную школу. Не думайте, что я сразу забросил мяч или велосипед, — все было как надо.
— Помните ли вы какие-то ухищрения, к которым прибегали, чтобы избежать занятий музыкой?
— Не всегда занятия тромбоном доставляли удовольствие. Но я занимался им не каждый день, серьезно готовился только к отчетам и концертам, где нужно играть гаммы, этюды. Было просто много дел: играл в оркестрах, музыкальных группах, мы даже выступали на похоронах — в общем, времени на домашние задания не оставалось.
— Не секрет, что Латвия больше заинтересована в странах Евросоюза, чем в России; почему вы приняли решение петь на русском?
— Я знаю русский язык и чувствую русского человека, зрителя. Мы ментально связаны еще с советских времен как дружелюбные соседские страны. В Европе мы тоже часто бывали и бываем на джазовых фестивалях, выступаем с сольными концертами.
— Чтобы работать на российской сцене, вам пришлось учить язык с нуля или вы были знакомы с ним с детства? Может быть, у вас есть русские корни, кто-то в семье говорил с вами в детстве по-русски?
— Русских корней у меня нет. Но поскольку я родился в 1978 году, в Советском Союзе, то должен был знать русский язык.
— Как складывались ваши отношения с российскими звездами? Кто поддерживал? Не повлиял ли позднее на отношения тот неприятный факт, что некоторых российских артистов перестали пускать в Прибалтику?
— Это все политика, я не имею к ней отношения. С Валерией и Олегом Газмановым мы в хороших отношениях, общаемся, смеемся, поздравляем друг друга с праздниками. Неприятных политических вопросов между нами не возникает. После участия в «Новой волне» я познакомился с Леонидом Агутиным, Владимиром Пресняковым, Сосо Павлиашвили. А по-настоящему познакомился и подружился, конечно, с Еленой Ваенгой и Филиппом Киркоровым. Все артисты поддерживали и поддерживают. Чем артист «звезднее», тем приветливее.
— Есть ли разница между российским и латвийским зрителем?
— Разницы никакой нет, единственное отличие — количество подарков. В Латвии пока такой традиции нет, а в России все время дарят цветы, игрушки, шоколад… Спасибо зрителям за внимание, это очень приятно. На наших концертах мы всегда исполняем песни и на латышском, и на русском языках, их принимают с одинаковым интересом и теплотой.
— Расскажите о своем сотрудничестве с Раймондом Паулсом. Как пришла идея перепеть песню «Я тебя рисую»?
— Я исполняю много песен маэстро. В 2010 году мы даже записали целый альбом «Дай Бог» на музыку Раймонда Паулса и стихи Евгения Евтушенко и представили концертную программу в России, Украине и Белоруссии. Песня «Я тебя рисую», да, самая известная. В свое время маэстро прислал мне ноты и попросил исполнить песню на праздничном концерте в честь своего 70-летия на «Новой волне». Я тогда посмотрел на ноты и подумал: «Отлично, красивый медляк». Мой приятель Карлис Лацис подобрал аккорды, и мы стали ждать концерта. И тут внезапно звонок: «Интарс, где песня?..» А я в этот момент сижу на море, загораю. Звоню Карлису, говорю, нет времени, нужно срочно доделать песню и показать режиссеру Александру Ревзину. Бросаю все и еду в студию. Так в течение пары часов записали «Я тебя рисую». По-моему, она тогда всем понравилась.
— Замечали ли вы, что россиянам очень нравился прибалтийский акцент? И делаете ли вы на него ставку как на некоторую фирменную фишку артистов из Латвии?
— Конечно, я стараюсь петь и говорить без акцента, но знаю, что он никогда не исчезнет. Честно, я не сильно об этом задумываюсь. И если слушателям нравится, то 1:0 в мою пользу.
— Вы сами пишете музыку и тексты? Совпадает ли то, что нравится лично вам, с чаяниями публики?
— Признаться, я написал мало песен. В основном делаю зарисовки на фортепиано, придумываю мелодии, тексты пишу редко. Только с одной песней попал — «Miglas rits» (песня из последнего альбома на латышском «Nākamā pietura»).
— Расскажите о своем сотрудничестве с Еленой Ваенгой. Не секрет, что Елена — человек с непростым характером. Насколько сложно было вам, что называется, спеться?
— С Леной у нас интересное знакомство. Нас познакомили общие друзья пару лет назад. И встретились мы не в Риге, не в Петербурге, а в Астрахани, где у Лены был концерт. С тех пор мы начали дружить, понимать друг друга — так и родился дуэт.
Почему «непростой характер»? Не знаю, Лена мне открылась с другой стороны. Я смотрю на нее на концертах или по YouTube, она девушка боевая, решительная, с целью, но когда мы встречаемся, то она все это отбрасывает и остается нежной. Нежной девушкой. Спеться было очень здорово — и голосом, и душой. К тому же песня «Нева» — хорошая.
— Как только вы выступили вместе, разумеется, пошли слухи о ваших якобы романтических взаимоотношениях. Насколько это соответствует действительности?
— Мы друзья, и не больше: она замужем, я женат и очень люблю свою жену и семью. Мы друзья, что очень ценно.
— Расскажите о своей семейной жизни: кто ваша супруга, как давно вы вместе и что вас связывает?
— Мы вместе с Ингой двадцать лет, нет, даже больше. И это любовь. Когда есть любовь, есть и дети.
— Совсем недавно у вас родился четвертый ребенок — аккурат к вашему юбилею. А сколько детей вы хотели бы иметь в идеале?
— Сейчас всех хватает (смеется). Я и сам из многодетной семьи — у меня два брата, две сестры. Сейчас в нашей семье — два парня и две девочки. После рождения Яниса сразу стало понятно, что по-другому уже нельзя. Но посмотрим, жизнь еще вся впереди.
— Сами занимаетесь детьми — или гастрольная жизнь превращает вас больше в «воскресного папу»? Надо ли, по-вашему, навязывать детям свои интересы — например, музыку?..
— Стараюсь заниматься. Слово «отец» — очень серьезное, его нужно заслужить. Для меня это очень важно. Пока ребенок не знает, чего он хочет по жизни, родитель не должен навязывать свои интересы. Дать ему возможность попробовать и понять, что ему нравится, что интересует больше, — вот главная задача.
— Вы в семье придерживаетесь либеральных ценностей, когда дети посещают в школе уроки сексуального развития, когда им рано и подробно рассказывают про взаимоотношения полов, про нетрадиционные сексуальные отношения, или вам больше по душе патриархальный уклад жизни?
— Вообще-то это хорошо знать, здесь нет ничего противоестественного. Если учат — хорошо. Не думаю, что в наше время дети не смогут достать информацию. Как по мне, то лучше получать знания научным способом, чем смотреть только специальные фильмы. Сексуальная культура должна восприниматься правильно.
— Если на Рождество вы нарядитесь Дедом Морозом и дети вас узнают, вы расстроитесь: дескать, не вошли в образ, или обрадуетесь, что они вас чуют сердцем, и их не обмануть внешней атрибутикой?
— Моей старшей дочери Эмилии 12 лет, и она до сих пор не верит, что я — Дед Мороз. Так что все в порядке, какое-то волшебство сохранилось.
— Вы — многодетный отец. В России таким людям полагаются разные выплаты, льготы, например, бесплатные автостоянки в Москве… В Латвии есть что-то подобное?
— Да, конечно, есть. Налоги меньше.
— Вы — спортивный человек? Расскажите, какими видами спорта вы увлекаетесь?
— Увлекаюсь бегом, с удовольствием иду на кросс-фит, когда время позволяет. Но люблю и шагать — гулять «быстрым шагом» по Риге, Москве, Петербургу…
— Вы умеете драться? Если вас обидят на улице, будете драться или лучше перетерпите?
— Терпеть я точно не буду, но решать конфликт лучше словами. У меня работа такая: если по лицу или губам получу — что же это за вид такой на сцене будет?.. (Улыбается.) Но в обиду ни себя, ни друзей, ни родственников не дам.
— Что мы про вас не знаем? Какими бы знаниями, навыками, хобби вы могли бы удивить читателя?
— Ой, я умею работать с деревом — могу собрать стол и стулья, — подключить стиральную машину… Я вообще-то такой хозяйственный — все мужские работы по дому могу взять на себя, но сейчас нет времени.
— Что вас, при вашем классическом прибалтийском темпераменте, может вывести из себя? Заставить, например, закричать?..
— Ну, я бы не сказал, что я спокойный, — вспыльчивый, как и все люди. Темперамент у меня — мексиканско-прибалтийский. Смогу и закричать, если что-то сильно разозлит.
— Если бы вам разрешили не делать что-то в жизни, что бы вы выбрали? И без чего ваша жизнь была бы непоправимо пуста?
— Без семьи я бы ничего не смог: как жить, что делать одному…
— Как вы справили юбилей? Есть ли у вас поверье, что 40 лет не отмечают? Какой подарок и от кого особенно ждали?
— Мне подарков вообще не нужно, всего хватает: и хороших людей, и приятных слов. На день рождения мы отправились в наш родной город Талси, где встретили праздник в компании моей большой семьи.
— О чем вы мечтаете, когда просыпаетесь утром, когда выходите на сцену и когда заканчивается концерт?
— Когда заканчивается концерт, я ни о чем не думаю — может быть, только как провести завтрашний день. Если он, например, свободный, то поедем с семьей в Талси. После концерта хорошо выпить воды и проследить, чтобы все было спокойно. Мне много не надо — как в нашей с Леной песне: «Остановиться бы, мне много не надо…»