Вообще-то это не спектакль, а спектакль-сюрприз. Сюрпризы здесь на каждом шагу. Китайская сказка, а дело происходит в Венеции. И не на площади Сан-Марко, а на воде, которой в этом городе с избытком. Да еще и под мостом. Вода, конечно, не вода в чистом виде, но образ ее точен и захватил всю сцену — от авансцены черная гладь под софитами отливает серебром, дрожит, поднимаясь к заднику сцены. И по этой водной глади туда-сюда снуют лодочки, лодки, лодищи с разными персонажами и событиями. Лодочный парк (их в спектакле, как выясняется, 20) вывозит Альтоума, императора китайского, Калафа, принца ногайских татар, жестокосердную принцессу Турандот со своими невольницами — Зелимой и Адельмой. А также палача, 4 мудрецов китайского дивана, воинов и сводный китайский оркестр. Венецианский мост выгнулся из кулисы в кулису, а между старых венецианских домов на веревках, как издавна здесь заведено, сушится белье. Вслед за Карло Гоцци Константинов сказочный сюжет сочетается с импровизацией и буффонадой. Поэтому в качестве увертюры спектакля публике предлагается перепалка знаменитых масок комедии дель арте — начальника евнухов Труффальдино, начальника пажей Бригеллы, великого канцлера Тартальи и секретаря Панталоне.
Труффальдино: Моя обожаемая принцесса всякий раз, как посрамит какого-нибудь принца своими загадками и пошлет его на гибель, радуется победе и делает мне какой-нибудь подарок.
Бригелла: Мне ненавистна жестокость этой принцессы.
Труффальдино: Она права, что не желает выходить замуж. Брак ведь очень нескромная и надоедливая штука.
Панталоне: Я согласен с мнением Труффальдино.
Бригелла: Он же простой евнух. Все евнухи ненавидят браки.
Появляется Коломбина. Снимает белье. Бригелла скрылся.
Бригелла (уже из окна Коломбины): Принести бы в жертву эту свинушку принцессу. И всем бы несчастьям конец.
А несчастья, кстати, международного масштаба (на сердце принцессы претендуют «дети» разных народов), только начинаются. Неприступная дочь китайского императора, между прочим, милого доброго старикана (и в кого только она такая?), прямо-таки с садистским наслаждением продолжает мучить претендентов на свою руку, загадывая им каверзные загадки. А те прямо-таки с мазохистским наслаждением позволяют ей делать это: «Я жажду смерти или Турандот!» Французская гильотина работает исправно, шинкуя головы, как кочаны капусты. Впрочем, маски комедии дель арте своими комментариями время от времени возвращают нас из венецианского Китая в сегодняшнюю реальность: «Вода в Венеции не менее мутна, чем ваша пьеска».
Нет, у Бориса Константинова при всей кровожадности сюжета получился не гиньоль, а действительно сказка, полная магии, волшебства и любви. Волшебство в куклах Виктора Антонова: они тростевые, в количестве 65, и все изготовлены только из бамбука. Этот природный материал удивительным образом дает ощущение времени, давности и древности происходящего. Понимаешь — давно это было.
Волшебство и магия в том, как работают куклы, вернее, артисты с ними. Одну куклу ведут два, а то и три человека, и куклы — живые, с подвижной мимикой, пластичные, хотя, казалось бы, бамбук не такой уж и гибкий. А композитор Катя Миц (она же Екатерина Пантелеева) в своей звуковой партитуре точно свела Восток и Запад.
Под зловещей мертвенно-бледной луной многофигурные мизансцены в лодках на скорости сменяют одна другую, маски комедии дель арте разматывают сюжет и ведут к финалу. А он окажется весьма неожиданным: любительница рубить головы сама окажется на гильотине. Правда, ненадолго и в шутку — на этот счет маски тоже устроили веселую импровизацию.