- Антон, насколько я знаю, вы были задействованы в выпуске самой первой постановки театра, верно?
- Да, у нас была премьера «Нашла коса на камень» по Островскому, где я выступил в роли Егора Глумова и играл в прекрасной компании Дмитрия Дюжева, Карины Андоленко, Сергея Вершинина и других замечательных актеров труппы. Это большая честь – стоять у истоков нового театра, мы привлекали большое внимание коллег, прессы и ощущали гигантскую ответственность. Категорически нельзя было провалиться. Помню, как последние две недели репетировали с Сергеем Витальевичем до четырех утра. Справились! До сих пор эта вещь идет с аншлагами.
- Столь долгие репетиции у вас опять повторились уже на «Свадьбе Кречинского» по мотивам трилогии Сухово-Кобылина…
- Но они были уже не ночные, хотя подготовка была крайне тщательной и длилась в течение восьми месяцев. Приходилось полностью погружаться в роль главного героя и еще мотаться по съемкам. Вообще этот спектакль стоит особняком: как правило, Кречинского представляют эдаким Остапом Бендером, легким авантюристом, но это совсем другая натура – циничная, равнодушная, думающая только о деньгах. И в этом направлении, благодаря великолепному режиссеру Гульнаре Галавинской, я как раз и двигался. Более того, раскопал, что мой персонаж в прошлом работал в госаппарате – тут мы шли за великим Мейерхольдом, который в своей постановке вывел на сцену целую «банду» Кречинского. Кроме того, обычно героя играли маститые актеры в возрасте, а ведь если следовать задумке автора, то это молодой человек, как раз мой ровесник. То есть мы с ним совпали по энергетике. В принципе, это редчайший случай в театре, когда играют сверстников.
Римас Туминас говорит, что русские актеры не любят, боятся играть негодяев, я с ним полностью согласен, но роль негодяя Кречинского для меня настоящий подарок (улыбается).
- Нельзя не упомянуть спектакль «Скамейка» в постановке Дмитрия Дюжева, где вы играете любовь со своей женой. Любопытно, какой Дюжев режиссер?
- Потрясающий! Наверное, он многое почерпнул, работая с Никитой Сергеевичем Михалковым. Дима безумно бережен со своими артистами, очень дотошен, и для него нет мелочей. По его просьбе к нам даже психолог приходил, разбираться с нюансами сюжетных взаимоотношений. Более того, он организовал нам встречу с автором – Александром Гельманом, который тоже что-то подсказал. Было приятно услышать его слова одобрения и поддержки, учитывая, что он видел сотни постановок своего произведения. У нас это такой спектакль – впечатление. Некий эмоциональный аттракцион. Абсолютно вне быта, в отличие от многих других. Мы не привязываемся к конкретному месту и к людям. Играем просто образ мужчины и женщины. Такую вечную тему.
- Сложно играть отношения с родным человеком перед залом?
- Ну, у нас много чего с Леной накопилось за семнадцать лет брака, поэтому мы с удовольствием выкрикиваем написанные реплики (улыбается). Мы даже шепотом можем ругаться, и это будет мощно звучать для публики.
- Громкая премьера прошлого года – спектакль «Вишневый сад» по Чехову, поставленный Сергеем Безруковым, который постарался максимально погрузить артистов в атмосферу того времени...
- Так и было. Сергей Витальевич, отвез нас в усадьбу, где, собственно, и была написана пьеса. Не знаю, каких еще артистов в стране режиссеры так восхитительно балуют. Первые два действия мы прямо там и сыграли. И это, конечно, совсем другие ощущения. Когда подготовка идет не только теоретическая, с книжными знаниями, но и практическая, с правильным настроем – я спал на той веранде, где и мой герой Лопахин, гулял по берегу речки, где Чехов ловил рыбу, бродил по реальному вишневому саду, - то рисунок роли становится необыкновенно живым.
- То что художественный руководитель не в летах, считаете только в плюс театру?
- Безусловно. Молодости свойственно ломать стереотипы, поэтому режиссура Безрукова столь оригинальна. С одной стороны, она не повторяет уже имеющиеся классические аналоги, а с другой – и не уходит в оголтелую современность, продолжая традиции русского театра, и это просто здорово для артистов. Кроме того, он сам актер, знает к нам подход, и обладает мудростью не показывать нам ничего – чтобы мы не копировали, а лишь объясняет задачу, и актеры уже ее выполняют на свой манер. Наш художественный руководитель в самом лучшем смысле этого слова, фанатик своей профессии, поэтому беспощаден только к тем, кто трудится спустя рукава, и здесь и сейчас не выкладывается полностью.
- А для вас что значат подмостки?
- Это определенно не дом и не семья. Я там не сижу часами в буфете. Для меня существует лишь час икс – семь часов вечера, и следующие за ним три-четыре часа самоотдачи. Наверное, мои ощущения ближе к религии. Как говорили у нас в «Щепке», что театр – это храм. То есть место, к которому бережно и трепетно относишься, не позволяя себе ничего скверного. Одним словом: «Священнодействуй, или убирайся вон!»