1. Первым спектаклем государственной советской оперетты стала «Игра с Джокером» М.Багриновского на либретто Г.Хомского в постановке Р.Симонова и Г.Ярона. В основе спектакля лежала пьеса Эжена Лабиша «30 миллионов гладиаторов». Впрочем, какой там Лабиш! Сюжет приобрел совершенно новые очертания: богатый американец Джокер приезжает в Варшаву и влюбляется в даму полусвета. В историю вмешиваются два «прожженных белогвардейца», представители общества «блюстителей престола Российского», и пытаются сорвать с Джокера солидный куш. Все заканчивается благополучно. Влюбленные женятся, белогвардейцы посрамлены. А антреприза Григория Ярона превратилась в государственный театр, получающий субсидию от советской власти.
2. Главным идеологическим рычагом развития оперетты в нашей стране является дискуссия о приоритетах: классика или новые спектакли? Зарубежные шедевры или отечественные эксперименты? Традиционная «венщина» или поиски национальной стилистики? Репертуар театра вскоре после его создания стал прочно строиться на пропорции: на два советских произведения — одно зарубежное.
3. Байка про Ярона: каждый фанат «Московской оперетты» обязан знать хотя бы одну историю из жизни этого блистательного артиста.
Имре Кальман. «Принцесса цирка». III акт. Артист, игравший Кревельяка, заказывает официанту курицу и уходит. Официант–Ярон возвращается с курицей и… не видит своего партнера. Тогда он вдруг роняет курицу на пол. Пытаясь поднять, чтобы никто не увидел, он подфутболивает ее и вновь кидается ловить. Ярон «гоняется» за курицей по всей сцене под взрывы хохота зрительного зала. Наконец, поймав «беглянку», он торжественно укладывает ее на поднос, предварительно отряхнув, подносит вернувшемуся к этому моменту Кревельяку и на его вопрос «Цыпленок свежий?» — отвечает: «Помилуйте, только что бегал!». Эта сцена стала визитной карточкой «Принцессы цирка». С тех пор ее включают во все спектакли, во все фильмы и концерты. Но мало кто знает, что возникла эта реприза из-за накладки. То, что артист, игравший Кревельяка, покинул сцену (по причине, о которой лучше умолчать), вовсе не было предусмотрено. Внеся курицу, Ярон–официант, к своему недоумению, увидел, что заказчик отсутствует… Футболя курицу, великий артист просто тянул время!
4. В годы войны театр продолжал работать: фронтовые бригады выезжали на передовую, где весьма парадоксально звучали фрагменты веселых музыкальных комедий Кальмана и Легара, героями которых были преимущественно беспечные князья и баронессы. Но удар «Московская оперетта» получила вовсе не на фронте, а в глубоком тылу: в самый разгар войны, в декабре 1943 года, в Москве проходит Всесоюзная конференция по советской оперетте!!! Факт сам по себе опереточно неправдоподобный чуть было не обернулся драматическим финалом: деятельность театра была резко раскритикована за безыдейность и отсутствие социалистического реализма. Как можно ставить «Сильву», это ведь деградация! — кричали борцы за идейность в искусстве. Театр, к счастью, не закрыли. И он продолжал существовать со всеми своими вальсами, канканами и прочими легкомысленными шимми. Видимо, это было очень нужно людям. Иначе не могло бы произойти вот такой удивительной истории: в 1945 году в театр пришел фронтовик и предъявил билет на спектакль 25 июня 1941 года. Тогда он не смог прийти, потому что ушел на фронт. Ему повезло, он выжил в этой страшной войне и вот теперь, как победитель, пришел посмотреть любимый спектакль. Это была та самая «деградирующая» «Сильва».
5. Именно для «Московской оперетты» написал свое единственное сочинение в этом жанре великий композитор Дмитрий Шостакович. Оперетта называлась «Москва — Черемушки» и была посвящена квартирному вопросу. В ней автор симфоний, опер и серьезнейших камерных сочинений использовал тему «Имел бы я златые горы» да и остальной материал «подтянул» к этой незамысловатой бытовой песенке. Все это вызвало тогда, в 1957 году, весьма разноречивую реакцию музыкальной общественности: от недоумения и восторга до потрясения и гнева. Сам Шостакович не любил это произведение. И даже, если верить его письмам, стыдился его. Написал его Шостакович прежде всего ради гонорара — он испытывал недостаток в средствах. Однако когда ему намекнули, что после премьеры автор должен устроить ужин для актеров, Шостаковича не смогли остановить финансовые трудности. Он немедленно побежал в Союз композиторов, занял нужную сумму и пригласил на банкет весь театр. Спектакль имел большой успех.
6. Оперетту считают легкомысленным жанром только профаны. Настоящие профессионалы относятся к оперетте с огромным уважением и стремятся работать с партитурами Кальмана, Легара и Штрауса. Это в полной мере относилось к великому музыканту Мстиславу Ростроповичу, который именно в «Московской оперетте» ставил «Летучую мышь». Вот так вспоминала о своем участии в этом легендарном спектакле примадонна Лилия Амарфий: «Я только-только пришла в театр, когда Ростропович репетировал у нас «Летучую мышь». Спускаюсь в буфет, встаю в очередь. Следом подходит мужчина и спрашивает: «Балерина?» — я в короткой юбке была. Отвечаю с долей вызова: «Нет, певица», — и поворачиваюсь. Вижу — это Ростропович. Ну слово за слово разговорились: какой голос, что пою, давно ли в театре... Он взял мне бутерброд с ветчиной. Пока я ела, рассказала ему всю свою творческую биографию. Он спрашивает: «Адель знаешь?» Пошли в класс, я спела, и он меня назначил на роль. Параллельно успела сделать с ним «Сказки венского леса».
Роль Адели стала одной из самых любимой в репертуаре замечательной певицы Лилии Амарфий, столь рано ушедшей от нас.
7. Именно в театре «Московская оперетта» родился российский мюзикл мирового стандарта: им стал спектакль «Метро», выпущенный на сцене театра в 1999 году. Все эти годы театр развивал новый для России жанр.