К моему несказанному удивлению, на «провокационный» вопрос о лучшем подарке (с тайной мыслью услышать именно аллилуйю Алле) Григорий Викторович ответил нечто меня удивившее.
— Самый приятный подарок? — переспросил. — Очень теплые слова сказала жена на моем вечере и в конце своей речи просто сделала поклон лично мне. Это было настолько приятно! Когда мы бываем вдвоем и о чем-то говорим, это одно. Но когда говорится это «спасибо» друг другу публично, на людях, это приобретает другой вес и очень значимый смысл!
Жесткий, брутальный Лепс — и вдруг такой нежный сантимент. Неожиданно, хоть тресни. И это действительно большое счастье, когда близость двух людей способна становиться подарком даже спустя годы совместной жизни…
На творческих фронтах юбилейный, на две пятерки, год тоже соответствовал статусу круглого отличника. Восьмая статуэтка музыкальной премии «МК» ZD AWARDS — на сей раз в номинации «Артист года» — еще в марте положила начало очередной веренице премий и наград, уже много лет сопровождающих певца. Но здесь мэтр уже не столь сентиментален и даже критичен:
— Я знаю массу артистов, — говорит, — которые получают музыкальные премии и при этом не могут продать даже ста билетов на свои концерты. Премии не показатель. Показатель твоей популярности только люди и полные залы. А эти тарелки, кружки, вилки и самовары никогда не были для меня чем-то таким… Приятно? Да. Спасибо. Надеюсь, что это заслуженно… На одной из церемоний недавно я ничего не получил. Мы сидели и просто кайфовали. Очень много молодых ребят я услышал, действительно интересных. Наверное, все-таки это их время. Больше, чем мое. Я все-таки уже в некотором смысле анахронизм...
Попытки поправить «анахронизм» на «мастодонт» были пресечены предложением: «Хочешь чаю?». Помимо приятных церемоний и награждений год был насыщен интересными и важными делами: творческие вечера на нескольких крупных фестивалях, новые песни, парадоксальные дуэты, гастрономические бизнес-проекты, долгожданный альбом «ТыЧегоТакойСерьезный», где обещаны «совершенно неожиданные» музыкальные повороты…
✭✭✭
- Год знаковый…
- Да, плодотворный…
- Мы отмечали в «ЗД» и твое 45‑летие, и 50‑летие… Что такое юбилей в жизни творческого человека? Тяжелый груз воспоминаний или радость преодоления нового рубежа?
- И то, и другое. Если говорить о празднике, когда я приглашаю своих близких, родных, друзей, коллег по цеху и так далее, то эта история, скорее, не для себя, а для людей. Масса хлопот — рассадить, накормить, чтобы всем было комфортно и хорошо. В этом отношении тяжеловато. А если рассуждать по жизни, то — да, мы стареем. Или растем.
- Чем больше и краше цифра юбилея — две пятерки, — тем приятнее, наверное, понимать, что многие задачи и мечты реализованы, не так ли?
- Определенную ступень, конечно, перешагнул, но я пока не остановился. В следующем альбоме, например, будут как и традиционные произведения, к которым уже люди привыкли, так и музыка, которую я никогда не пел раньше. Она резко отличается от того, что я делал. Люди это услышат, как это модно сейчас, на цифровых носителях. Пластиночки-то у нас сейчас мало покупают.
- Да, сейчас Интернет рулит... Будешь популяризировать себя как модный блогер?
- Музыку надо доносить. Правда, с Ютьюбом могут быть проблемы, потому что, как ты прекрасно знаешь, я под американскими санкциями. Могут просто не позволить этого.
- Я только сегодня насмотрелся на тебя в Ютьюбе просто на год вперед…
- Записи какие-то есть, но официальных нет, за которые что-то платится. Многие артисты ведь имеют с этого какие-то заработки уже. За определенное количество просмотров — определенная сумма денег.
- Вот как, значит, на тебе отразились эти санкции! Приходится музыку бесплатно раздавать кому ни попадя, да?
- Ну не все бесплатно... Но в этом сегменте дела обстоят именно так. Денег же много никогда не бывает.
✭✭✭
- С новой музыки ты как-то лихо соскочил на денежный вопрос. Чем таким неслыханным собираешься потрясти? Даже не представляю, какие из мыслимых стилей и диапазонов ты еще не охватил в своем творчестве…
- Как сказать о музыке? Тут надо услышать…
- Попробуй словами, это же интервью. Рэп? Хотя ты его уже читал…
- В том числе и рэп… В некоторой степени это не то, что я делал раньше. Раньше были просто песни, а сейчас будут более крупные формы. Немного — две-три. И несколько произведений, которые на меня совсем не похожи, хотя в моем духе и в моем стиле. До этого я такую музыку никогда не пел и даже не обращал на такое внимания. Но мне стало интересно. Это не мои произведения, не российских композиторов. Очень крупные вещи, на которые вдруг упал мой глаз. Пытаемся сейчас выкупить права, потому что все должно быть по-честному и официально. А потом обработать и спеть их по-своему, с русским текстом и т.д.
- Узнал! (Григорий завел в студию и дал послушать демки. — «ЗД») Мощные каверы и действительно с более чем авторской трактовкой.
- Узнать их будет в крайней степени сложно, если сравнивать с оригиналом. Мое исполнение того или иного произведения разительно отличается от оригинала тем, что это более жирная аранжировка, более жирное исполнение и так далее и тому подобное. Я это услышал, мне это понравилось, и я решил это выплеснуть на бумагу, так сказать, все эмоции.
- Интерпретации большими музыкантами произведений друг друга всегда интересны. Что-то даже становится новым откровением. Когда обнародуешь авторов и названия?
- Когда они выйдут. Получается такой сплав традиционной и современной рок-музыки, совмещение с рэп-исполнителями. Для меня это интересно. Будет небольшой дуэтик с молодой певицей Ромади, которая работает у меня в продюсерском центре. Очень интересная девочка, на мой взгляд, харизматичная, талантливая. Надеюсь, у нее будет будущее.
✭✭✭
- Вожделенный дуэт с Лепсом! Можно считать, судьба у твоей Ромади удалась…
- Ну прикладываем усилия. Молодым, особенно талантливым, надо помогать. В этом, кстати, тоже значение того результата, который накапливается с каждым новым юбилеем, о чем ты спрашивал вначале. Сперва ты накапливаешь что-то сам, потом приходит время отдавать. И это очень интересное занятие, открывающее новые смыслы и новый кураж.
- Какие критерии у тебя к молодым артистам?
- Голос — это не все. Должно быть трудолюбие, рвение к работе. Не все выдержали, кстати, под моим началом. Не хочу сказать, что лентяи, но с кем-то из моих ребят пришлось расстаться. Самая большая проблема — люди не понимают, где они и что должны делать. Пытаешься объяснить, а они в своем измерении находятся. Говорю: у вас есть наглядный пример — я, который делал столько ошибок, когда у меня был процесс становления, и прошу вас не наступать на мои грабли. Учитесь себя правильно вести. Бывают моменты, когда даже я неправильно себя веду. И сам себя ругаю за это потом. Но люди не слышат, наступают на эти пресловутые грабли. А я не хочу быть попугаем, который все время говорит одно и то же.
- Всегда смущало это поветрие у звезд — кого-то растить в каких-то ПЦ, творческих лабораториях? Тебя вот кто растил?
- Масса людей мне помогала. И Евгений Борисович Кобылянский, и Виталий Маншин, царствие ему небесное! Еще целый ряд людей, которые во времена моего музыкального становления всегда были рядом, помогали. Кто чем мог: деньгами, теплым словом, музыкой, поэзией. Никогда нигде я не говорил, что это я и только я себя сам сделал.
- Это другое. Сейчас это стало какой-то индустриальной технологией…
- Понимаю. Я, конечно, в прямом смысле не продюсер. Просто я помню, когда мне некуда было деться, поэтому мне все-таки хочется помочь людям, которые, на мой взгляд, достойны того, чтобы им помогали. Потому что, кроме меня, как я понимаю, им бы никто и не помог. Все-таки нужно помогать талантливым ребятам, потому что бездарности, как правило, пробиваются сами.
- Расхожий штамп.
- Но ты знаешь, он оправдан.
✭✭✭
- Об одном из таких «заслуживающих поддержки» — Александре Панайотове — ты некоторое время назад сказал, что теперь знаешь, кто будет обеспечивать тебя на пенсии. Шутку, конечно, оценили. Он часом не попал теперь в этот список кандидатов на вылет из твоего центра?
- Ну что ты! Этот человек — кандидат номер один на влет. Причем на влет везде. Я этого парня знаю очень давно, знаю его голосовые данные. Но сейчас, на мой взгляд, он стал петь в разы лучше. Тоже можно штампом сказать, но человек вырос на целую голову.
- А у меня возникло ощущение, что после феерии на «Голосе» пошло какое-то топтание…
- Топтания нет. Он занят делом. Он очень много работает, пишет музыку. Мы ищем и петельку и крючочек, чтобы и ему было интересно, и людям. Потому что у многих артистов есть такое представление, как петь для вот ах: для искусства, для себя, для не пойми чего еще…
- Музыкантские заскоки…
- Пока артист не начинает работать для людей, он не состоится.
- А Панайотов-то капризный в этом смысле парень, не так ли?
- Мы все капризные в этом смысле люди. И я был в том числе капризный, когда мне приносили произведения, говорили: надо это спеть. А мне казалось, что это ерунда. И очень хорошо, что в итоге я понял: некоторые произведения, которые мне предлагались, нужно было все-таки исполнять — для людей. Мы работаем для людей. Есть музыка ради музыки, но тогда ты будешь петь для себя. А если мы преследуем определенные цели — заработка, гастролей, популярности и прочего, — то артист должен прекратить самолюбование, начать потеть и прежде всего петь и работать не для себя. И люди это поймут. Может быть, не сразу. Они очень чувствительны в этом смысле. Даже на концерте, хотя я всегда в черных очках, я вижу по глазам, когда людям интересно то, что я делаю, а когда или некоторым — нет.
- Важна в таком случае, видимо, золотая середина, когда артист находится и в творческом согласии с собой и не погряз в музыкальной проституции, да?
- Типа того. Думаю, что в музыкальных школах в будущем будут изучать творчество таких музыкантов, композиторов, как Макс Фадеев, Костя Меладзе, это точно…
- Песни Цоя тоже остались навсегда, хотя вроде и простенькие такие были…
- Это культовая фигура. Иногда я до сих пор слушаю эти произведения, и мне непонятно, что он сделал с людьми, как он достучался до сердец. Это была какая-то другая история, ее нельзя отнести ни к харизме, ни к ауре. Это что-то такое, что нельзя объяснить. Я, например, не понимаю, как люди из себя делают такого большого артиста.
- Зато понимал Юрий Айзеншпис, первый и мощный постперестроечный продюсер в нашем шоу-бизнесе, завладевший и Цоем на трагическом и одновременно кульминационном излете его судьбы…
- Это был великий человек. Он был один из гигантов нашего музыкального мира, который действительно понимал, что и как надо делать.
- А тебе приходится быть и артистом, и продюсером. Удобно ли все-таки на двух стульях?
- Вряд ли я буду называть себя продюсером. Я человек, который: а) может подобрать репертуар; б) оплатить аранжировку; и в) подсказать каким-то образом артисту или артистке, молодым, перспективным, голосистым, как нужно это сделать. В моем опять же представлении. А всех тонкостей продюсерской работы, как их знал тот же Айзеншпис, я, конечно, не знаю. Если они меня услышат, то, очень надеюсь, желаемый результат произойдет. А если нет, если человек не услышит меня, то просто пойдет своей дорогой.
- Включилась угроза…
- Отнюдь! Просто у него свой путь. Может, я сам ошибаюсь — ушел человек, занялся собой, развязались руки — и он вдруг становится большим артистом. Такое тоже случается. Я сам это прошел. Был Евгений Борисович Кобылянский, мы работали много лет, порядка восьми или девяти. Но, когда я от него ушел, у меня в некотором смысле развязались руки, я начал делать то, что считал нужным, и это получилось.
- Насколько все-таки Панайотов оправдывает твои надежды как наставника?
- Я очень им доволен.
- Станет кормильцем в дни твоей пенсии?
- Ха-ха. Ну, пускай он сначала себе заработает.
✭✭✭
- Ты же не вечно, наверное, петь будешь? Хотя вот Кобзон…
- Таких, как Кобзон, — пять человек в мире если найдется, то хорошо. А то и пяти не будет… А с Александром Панайотовым все, что мы пока делаем, это очень хорошо, как я считаю. И было бы хорошо, если бы так посчитали люди. До этого, думаю, нам еще надо подрасти. Но с точки зрения его вокальных и душевных данных у меня к нему вопросов нет, и он прекрасно доносит произведения до людских ушей. Может, он уже завтра проснется настолько популярным артистом, что люди на люстрах будут висеть в залах. Но я бы не хотел, чтобы он быстро стал большим артистом.
- Не быстро? Он уже лет пятнадцать им становится…
- Двенадцать… Для того чтобы быть популярным определенное количество лет, надо все время работать. То, что делаю я. Постоянно. Выдумываю, выкручиваю.
- Во время этого неожиданного панайотовского взрыва на «Голосе», где и начался ваш творческий союз, все вдруг прозрели: вот, мол, наш кандидат на «Евровидение». Жалеешь, что его прокатили в итоге с этой идеей?
- К сожалению, сие было не в наших силах. Но мое личное отношение: я был бы против.
- Да ты сатрап!
- Просто очень мало людей в мире, которые после «Евровидения» кем-то стали.
- А там не стоит такая задача.
- Да, не стоит и не стояла. Но слишком много было негатива в связи с последним «Евровидением», Россию не хотели пускать на конкурс…
- Был бы Панайотов, возможно, и захотели бы…
- Не думаю. Хотя он вообще гражданин Украины, и, может, в этом смысле действительно было бы легче. Но мне было за него в некотором смысле страшновато, если бы он поехал. Положение там непростое, много недоброжелателей. Неизвестно, чем бы все это закончилось. Но в общем и целом, думаю, если бы он поехал, то равных ему бы не было.
- Если абстрагироваться от конкретных обстоятельств этого года, то в принципе есть ли у Саши резон штурмовать евроолимп?
- Многие забывают, что «Евровидение» — это не конкурс вокалистов, это конкурс песни. Можно быть абсолютно безголосым человеком и прошептать, преподнести произведение так, что оно будет победителем. Правда, то, что касается последних лет, на «Евровидении» побеждают в основном люди голосистые. Есть еще и политический контекст, из-за чего тоже не все так просто. Но я думаю, что Александр все-таки поедет. Очень на это надеюсь. Потому что ему почему-то хочется. Поэтому если страна решит, что человек достоин и поедет, я буду только за. А если не решит, значит, не решит. Равных, повторю, ему, конечно, нет. Блестящая внешность, блестящее исполнение. Стоит молодой красивый бог! Когда он поет, я не могу понять, как он это делает.
- Да ладно! Ты, и не можешь понять?!
- Даже я. Природа! С ней спорить сложно, она знает, что делает.
- А многие не могут понять, как это делается, когда слушают именно тебя…
- Да и для меня это тоже вопрос на засыпку, ха-ха-ха… Когда моя мама приходит на мои концерты, все время мне говорит: ну чего ты так орешь? Зачем так кричишь? Это же опасно!
✭✭✭
- Вот и я о том же. Есть артисты, которые, как ты справедливо заметил, шепчут. И могут в принципе благополучно дошептать вплоть до своей смерти. Ты выбрал немножко другой путь — на разрыв аорты, так сказать. До 80 лет же это не может продолжаться?
- Конечно, нет.
- В кого ты превратишься со временем? В российского Леонарда Коэна?
- Бог его знает. Я говорил о новой музыке… Но манера исполнения и там пока не изменилась. Пока аппарат в той или иной степени работает, будем себя рвать на части. Во-первых, люди от тебя этого ждут, они привыкли, а я их приучил к этому. Хотя весьма возможно, что напрасно. Артист все-таки должен петь. Крик, который я себе представляю, действительно не очень полезен для здоровья, как говорит моя мама. Конечно, долго так продолжаться не может. Никто еще не обманул биологические часы. Тем не менее, пока есть такая возможность, я буду это делать. А потом? Ну что, на пенсию пойду…
- И тогда как раз прикормленный Панайотов обретет отведенную ему роль…
- Ха-ха. Этот человек проработает, думаю, со мной еще четыре года по нашему контракту, потом пойдет своим путем. Мы — я, супруга, моя команда — думаем, чем все-таки будем заниматься лет через пять-семь, когда, скорее всего, то, о чем ты говоришь, произойдет... Думаем. Все-таки и сейчас я не зря живу, не зря работаю, не зря пишу. Если я в той или иной степени достучался до людей, то не зря топчу эту землю, вполне заслуженно зарабатываю. Да, деньги это не все, но кто бы что ни говорил, это важная субстанция, которая помогает нам работать, воспитывать своих детей, обеспечивать свою семью. Мужчина должен обеспечивать свою семью… Будет Богу угодно, я и через пять, и через семь, и через десять лет еще смогу брать какие-то ноты.
✭✭✭
- На фестивале у Лаймы мы обсуждали очередь, выстроившуюся петь с тобой дуэтами…
- Это продолжается.
- Но я заметил некое новое качество. Если раньше ты всех подтягивал как бы под свой рок-саунд, то теперь часто сам подстраиваешься под эстрадный канон. В этом смысле вершиной откровения стал твой дуэт с Софией Ротару «Я ж тебя любила». Чудеса пластичности…
- Так я и не выходил никогда из этой эстрады! У меня все-таки не рок-музыка в чистом виде, а симбиоз, сплав такой.
- Твои живые сольники с бэндом — абсолютный, мощнейший и стопроцентный рок-угар…
- Смотря что называть рок-музыкой. Сердце-то у нас у всех все равно роковое, даже если эстрадная музыка, то сетка — роковая.
- Помню, как та же Соня в середине 80-х сменила былой патриотический партийно-комсомольский пафос и фольклор на хэви-метал в аранжировках благодаря битломану Матецкому…
- София Михайловна — блестящая женщина, великолепная и очень заслуженная певица. Много лет на эстраде.
- 70-летие отпраздновала…
- Это ее на самом деле нисколько не портит. Люди ее очень любят. Это был ее вечер на большом фестивале в Баку. Она блестяще отработала. И мне очень приятно было с ней спеть.
- Как возникла идея дуэта?
- Спонтанно. Там было два юбилейных вечера — мой вечерок и у Ротару. София Михайловна сама выбирала певцов и певиц, которые были ей интересны. Ей было предложено, и она не отказалась. И я считаю, это большая честь поработать с ней на одной сцене.
- А выбор песни?
- Мне нравятся все произведения Кости Меладзе, а это была одна из его давних песен. Великолепное произведение.
- Вы прекрасно разложили его на две роли…
- Хорошо вроде бы получилось, довольно интересно.
- Но для Ротару в любом случае это был смелый шаг. Ты же в списке врагов Украины… Она ведь не собиралась потом в Баку навсегда оставаться…
- Ну, сейчас там все — враги…
- А вы с ней это обсуждали?
- Нет, не обсуждали. Все-таки мы музыканты больше, чем политики. И хотелось бы, чтобы как музыканты мы занимались просто музыкой. Что в общем-то я и делаю. Как сказал один политик на одном телевизионном шоу с политической окраской: вот Григорий Викторович — он должен заниматься музыкой. И он был абсолютно прав.
- Но на это шоу «с политической окраской» тебя же не под конвоем доставили?
- Меня пригласили. Не знаю зачем. И не знаю, зачем пошел… Ну, пошел. В некоторой степени мне было интересно, но потом я понял, что, наверное, не стоило.
- У нас ведь нет политических передач, одни пропагандистские шоу…
- Там был некий спор. Мне сказали, что разговор будет об одном, а на деле разговор практически этого не коснулся… А я к этой передаче в некотором смысле подготовился. В итоге сказал там несколько реплик — и все. От меня больше там ничего не услышали. А Ротару… Начнем с того, что она не только слава Украины, но еще и слава целого Советского Союза. Вообще-то! А политика, да, к сожалению, разделила наши страны. И мы сейчас живем в обстоятельствах, которые часто диктуют помимо нашей воли весьма печальную дилемму: либо ты займешься политикой, либо политика рано или поздно занимается тобой, что гораздо страшнее. Мы в некоторой степени популярные, известные, любимые люди, мы поем песни, нас слышат миллионы и так далее и тому подобное… И если музыканта спрашивают о каких-то политических разногласиях с той или иной страной, то он должен высказываться весьма корректно, что в общем-то я и пытаюсь делать. Но все это, на мой взгляд, неправильно. А любому нормальному человеку, включая меня, любая война чужда. Чего уж тут говорить.
- А ты не в курсе, ваш дуэт с Ротару в Украине не вырезали, если там была трансляция? Например, из Юрмалы у Лаймы на тебе пустили рекламу, хотя Лолита все-таки прорвалась в украинский эфир…
- Честно говоря, даже не знаю. Спорить с украинскими политиками не буду. А Лолита тоже блестящая певица, великолепная артистка. Артистизма там хоть отбавляй, молодец!
✭✭✭
- Возвращаясь к перверсии жанров. В этом году у тебя с Лаймой и Панайотовым было совершенно изумительное трио «Невидимка Любовь»…
- Это произведение Андрея Мисина. Великолепная песня. Очень много лет пролежала на полочке у меня. До сих пор толком не знаю, как его преподнести. Вот преподнесли у Лаймы на фестивале. По-моему, неплохо получилось. Мы даже хотели бы снять на него какой-нибудь ролик. Просто напрашивается. Но пока думаем, пытаюсь понять, насколько все-таки мы все втроем органичны в такой инкарнации.
- На мой взгляд, более чем!
- Лайма, конечно, мастер и может давать мастер-класс не то что Панайотову, а и мне даже. Она в состоянии просто прошептать и донести этим шепотом все, что надо, до ушей любого человека, даже глухого… А песня эта о любви, о соперничестве двух мужчин за женщину. Даже не знаю, как это объяснить… Но Лайма настолько дорогой фарфор, что в этом контексте такая роль несколько не соответствует, как мне кажется, ее масштабу и уровню, а мы с Панайотовым на этом фоне можем выглядеть достаточно глупо…
- Еще как соответствует! Не за пубертатную же профурсетку вам с Панайотовым в этом ролике бодаться. Себе же тоже цену надо знать…
- Это не первое трио у меня с Лаймой. Мы еще пели с Интарсом Бусулисом «Мир хрупок», тоже очень симпатичное произведение. И я теперь разрываюсь в желаниях. Но тебя услышал. Возможно, ты прав. Надо понимать, что и сама Лайма очень грамотный и умный человек. Надо быть уверенным, что эта идея ей тоже будет интересна. Спеть на фестивале — это одно, а сняться в клипе — совсем другое.
✭✭✭
- Главный вопрос: а чего же с Пугачевой у тебя дуэта до сих пор нет?
- Всю жизнь об этом мечтал. Не знаю, почему нет до сих пор. Говорили как-то с Аллой Борисовной на эту тему. Но мне нужно было принести тогда какое-то произведение, чего я не сделал.
- А из ее репертуара? У нее же какие рок-вирши есть!
- Блестящие есть произведения. От «Нас бьют, мы летаем» я был просто в шоке. Великая песня… На ее творческом вечере я пел «На бис», которая любима несколькими поколениями слушателей и которую сама Алла Борисовна исполняла блестяще, как, в общем, и все, что она исполняла. Я специально прослушивал и просматривал несколько записей с ее выступлениями «На бис», когда готовился исполнить это произведение. Там были какие-то необъяснимые вещи, космические, которые я так и не разгадал для себя. Я постарался петь в ее же тесситуре, немножко высоковато для меня. На студии мы, конечно, справились, но если петь на живых концертах, то, честно говоря, не знаю, смогу ли я это сделать так, как надо и как хотелось бы. Пробовал, в том же зале «Дзинтаре» на сольном концерте, где присутствовал Раймонд Паулс с супругой, пел «На бис». Тогда это получилось. Но, скажу тебе, перепевать что-то после Аллы Борисовны дело неблагодарное…
- Ну вот тебе и наказ от «Звуковой дорожки» — даешь дуэт с Пугачевой! Последний рубеж, который ты еще не взял…
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram