По российским меркам тихий и даже сонный Грасс, связанный с именем Ивана Бунина и парфюмерной промышленностью, — глубоко провинциальный городок. В голову не придет, что там может быть самобытный театр. Для Европы зрелище, созданное компанией «Система Кастафьоре», вполне обыденное, для нас — все еще экстраординарное, особенно для детей. Хотя «Теория чудес», конечно же, спектакль, специально не адресованный какой бы то ни было целевой аудитории. Он для всех. Но, когда его смотрят дети, не привычные к такого рода постановкам, эффект особый. Юная зрительница, выходя после спектакля, говорит: «Буду о нем рассказывать на каждом углу, чтобы все посмотрели». Даже посмеивающиеся поначалу над необычными видениями мальчишки постепенно затихают.
Спектакль Карла Бискюи напоминает лекцию. На сцене появляется молодая особа (актриса Флоранс Рико), но не во плоти, а на экране. При этом создается иллюзия ее живого присутствия. Она смотрит в зал и, подобно комментатору научно-популярного кино, рассказывает о жизни на земле — прошлой и настоящей, приматах и вечности, смысле бытия, научных открытиях и загадках мироздания. Ее разъяснения иллюстрируют живые актеры, участвующие в создании причудливых картин в духе старых мастеров. Они сумрачные, овеянные веками. Мы видим их в основном через прозрачный экран, подобный капрону. Всего 11 эпизодов из жизни необычных существ.
Декораций как таковых нет, если говорить о них в привычном смысле слова. Вернее, они есть, и в то же время их нет. Пощупать их нельзя. Декорации Жан-Люка Турне созданы при помощи проекций. Сценография здесь цифровая. Где сон, а где явь — бог весть. Перед нами — вселенская иллюзия, нечто умопомрачительное, особенно для ребенка. В основе повествования — манускрипт XVI века о чудесах былых времен. На сцене — певица Камий Жутар, сидящая к нам в профиль, одетая в ярко-красное платье. Она исполняет григорианские хоралы на тексты Священного Писания, преисполненные красоты и величия. Такое можно услышать разве что в соборе. На долю Камий Жутар выпало больше всего детских аплодисментов.
Современный танец (хореография — Марсиа Барселлос), на котором построен спектакль, исполняют Каролин Шомон, Дафнэ Може, Майра Морелли, Сара Паскье, Агали Вандам. Танцовщицы совершают магические движения, созвучные их причудливому облику — женщины с головами единорога, зловещих птиц с огромными клювами, жутковатой особы с гигантским глазом вместо лица. Ассоциации рождаются разные. Кого тут только не вспомнишь — Босха с его «Садом земных наслаждений», рассказы Генри Миллера. На смену нашим фантазиям постановщик подкидывает современный сюжет — задачку для смекалистых. Как гостиница может принять бесконечное количество постояльцев? Главное в этом, казалось бы, безнадежном деле — переселение жильцов из номера в номер. Таким образом будут высвобождаться комнаты для новых клиентов. Начинается дождь. Он тоже из света, и возникнет очередная иллюзия его материальности. Дождь словно бы имитирует заезженную, потрескивающую от долгой эксплуатации архивную кинопленку. Возможно, авторы спектакля ничего подобного и не закладывали, но каждый зритель волен считывать что-то свое.
Режиссер Карл Бискюи назвал спектакль парадом комет, демонов и чудес, которые чрезвычайно необходимы современному человеку. Мы действительно способны многое объяснить в отличие от людей прошлых эпох, всему находивших разве что магическое толкование. При этом современные зрители перестают предаваться анализу, забывают о своих знаниях и погружаются в пучину необъяснимого, завораживающую архаику, от которой немного не по себе.