Как это ни странно, само слово «танго» как имеет африканское происхождение. Его возводят к языку нигерийского народа ибибио, где оно значило «танец под звук барабана». Танец этот рождался в мрачных портовых кварталах и борделях Буэнос-Айреса поначалу как одиночный и мужской. Нищие эмигранты, охотники за удачей, авантюристы и изгои вступали в танец, соревнуясь в мужественности, красуясь перед девицами, словно петухи… Кидались в него, как в бой, который может закончиться поножовщиной… Эротика и чувственность пришли в танго потом, когда в нем появилась женщина…
Женщина, любовь, страсть, запретные желания, боль, кровь, смерть — все это в полной мере присутствует в «Танго-шоу», которое на этот раз привезла популярная компания. Вечер был в двух отделениях, и на нем показали два спектакля — «Лорка Танго» и «Свита Тройло».
В последнем нет истории. Он посвящен памяти Анибала Тройло, легендарного аргентинского музыканта, дирижера, композитора, исполнителя (1914–1975 гг.). Это самый великий в истории исполнитель на бандонеоне. Этот музыкальный инструмент, похожий на наш баян, только миниатюрный, называют душой танго. В оркестре под управлением Тройло начинал свою карьеру всемирно известный Астор Пьяццолла, который и написал «Сюиту Тройло». И это 4 музыкальные темы, которые мы слышим в спектакле. Здесь объединены музыка Пьяццолы, Тройло и музыкального руководителя «Танго Метрополис Данс Компани» Даниэля Бинелли, который в музыкальном антракте спектакля в память о маэстро играет на своем бандонеоне красивое соло.
В «Сюите Тройло» танцуют пять пар, и здесь перед нами предстает танго так, как оно и должно исполняться. Интересно, что танго в этом спектакле совсем не похоже на то, каким мы привыкли его видеть в исполнении спортивных пар. Такого танго в Аргентине, пожалуй, и не увидишь. Там это все-таки совсем не спорт… Переборы стройных женских ног во время танца — настоящая поэзия. Причем ножка в какой-то момент может оказаться на плече партнера… А в какой-то танцовщица может растянуться у ног партнера в эффектном шпагате. Тем не менее никакой спортивности здесь нет и в помине, все сделано просто и виртуозно.
— Танцовщики вашей труппы могли бы принять участие в чемпионатах по спортивным и латиноамериканским танцам? — спрашиваю я Клаудио Хоффмана, танцовщика и руководителя «Танго Метрополис Данс Компани».
— Это немножко другое. Мы иногда даем уроки этим танцовщикам и как раз готовим с ними хореографию для этих конкурсов. Но это совсем другая эстетика.
Другой спектакль, привезенный на Чеховфест в этом году, — «Лорка Танго». Он создан по мотивам трагедии Федерико Гарсиа Лорки «Кровавая свадьба». Помимо Клаудио Хоффмана эту постановку осуществила его жена Пилар Альварес (вместе с Хоффманом она занималась хореографией), а драматургию спектакля взяла на себя родная сестра Пилар Марихо Альварес, которая выступила еще и в качестве режиссера. Такой вот семейный подряд.
А главной изюминкой «Лорка Танго» стало соединение в нем таких разных, но в чем-то очень схожих жанров танца, как танго и фламенко. Схожесть эта прежде всего в страсти и неистовости…
— Мы с Пилар уже 15 лет живем в Барселоне и, естественно, очень много общаемся с танцовщиками фламенко, — рассказывает мне Клаудио Хоффман. — Ведь в танго и фламенко есть что-то общее по энергетике. Мы уже и раньше обращались к такому совмещению жанров. Постановка была поменьше и называлась «Сложность». В этом спектакле мы делали очень много экспериментов, и отсюда и родилась идея, которую предложила Марихо, сделать произведение Лорки… Мы подумали, что можно сделать танго языком живых людей. А язык фламенко мы оставили для таких персонажей, как Смерть и Луна.
— Почему вы решили объединить танго и трагедию Лорки?
— Лорку многое связывает с Буэнос-Айресом, его творчество здесь очень известно. И в том, что касается драматургии, это что-то очень цельное. А кроме того, эта культура в некотором роде похожа на культуру зарождения танго. Танго зародилось в Буэнос-Айресе, где в основном проживали эмигранты. То есть это сочетание католической закрытой культуры и такого сексизма и мачизма, а еще при этом цыганской культуры. Это есть и у Лорки. И можно с этим экспериментировать. Язык танго позволяет интерпретировать творчество совершенно разных авторов.
Хотя с последним утверждением руководителя «Танго Метрополис Данс Компани» можно поспорить и в драматургическом отношении спектакль несколько сыроват, публика с удовольствием принимала его как шоу, в котором танго в качестве бонуса оказалось приправлено фламенко, и режиссерскими тонкостями не слишком заморачивалась.
…Занавес еще не открыт. Первая сцена… На сцене трио — это Леонардо, главный герой трагедии Лорки, и два символических персонажа, Кровь и Смерть. С ними Леонардо танцует свое «кровавое», а потом и «смертельное» танго. Образ Смерти и Крови в этом спектакле ведущий. Смерть прямо введена в трагедию как ее герой. А кровь присутствует у Лорки уже в названии и дальше почти на каждой странице. И заканчивается его «Кровавая свадьба» образом кровавой реки.
Перед нами история любви и история соперничества. Красная ткань, которая уже в первой сцене свисает с колосников, — это символ крови, потому что поножовщиной и смертью соперников заканчивается спектакль: Леонардо (бывший возлюбленный Невесты) и Жених закалывают друг друга…
Здесь есть почти все персонажи трагедии Лорки: Смерть, Леонардо, Племянник, Племянница, Жена Леонардо, Жених, его Мать, Невеста, ее Отец, Луна, Служанка…. А блистательным исполнителем партии Смерти и Племянника (некоторые партии в спектакле исполняют одни и те же артисты), собственно, и выступил танцовщик фламенко из Севильи Амадор Рохас.
— Как вы разрабатывали драматургию спектакля? — интересуюсь я после спектакля у его постановщицы Марихо Альварес.
— Вся пластика в спектакле очень связана с текстом Лорки. Например, образ Матери или сцена с Матерью Жениха и Отцом Невесты — в основе у нас всегда литературный текст. В этой сцене есть некое противопоставление, контрапункт между тем, что чувствует отец, и тем, что чувствует мать. То же самое с Матерью и сыном. И так весь спектакль: сначала мы берем маленький кусочек текста и скрупулезно работаем с ним. Вот еще пример: в конце у Лорки в тексте кровь спускается по реке. Именно поэтому мы повесили эту красную ткань в самом начале. Кровь присутствует у Лорки как в начале, так и в конце произведения, поэтому мы взяли этот художественный образ. Для нас важны идеи Лорки, и нам важно показать, как с помощью танго и фламенко можно передать чувства людей.