Андрей Кончаловский как Ленин. Может, и не говорил вслед за Владимиром Ильичом: «Мы пойдем другим путем». Не говорил, но сделал. Именно другим путем, против течения, против всех.
Подавляющее большинство русских (то есть советских) режиссеров все свои лучшие картины сняли тогда, когда деревья были большие. Когда была свежесть ощущений, чувственность, гармонирующая с пониманием, влюбленность во все, что движется. Дальше, ближе к 60, наши режиссеры (почему-то именно наши) как-то сдуваются, скукоживаются, живут прошлым. Это никак не отменяет их величия (тех, кто действительно были великими), но иногда, согласитесь, становится грустно.
У Кончаловского все наоборот. Хотя нет: его творческая, культурная линия жизни — сплошная сумасшедшая кривая синусоида. Здесь важно отсутствие движения по прямой и вниз. Кончаловский сейчас выглядит молодым режиссером, которому интересно абсолютно все.
Он всегда шел от разума, от рацио. Еще в юности, когда переписывал Бунина от руки, чтобы понять, прочувствовать гениальные строчки, и увериться в том, что и у него получится. Он вообще напоминает мудрого, все знающего удава. Он циник по натуре. Он хочет все попробовать. Разъял кино на составляющие и сделал нечто неповторимо свое, только ему присущее.
Циник? Хорош циник, который смотрит в сотый раз феллиниевские «Ночи Кабирии» и при виде Джульетты Мазины с глазами, полными слез, через которые все равно просвечивается улыбка, Мазины, у которой украли все, рыдает вместе с ней. Представляете, Кончаловский рыдает…
Его всегда сравнивали с гениальным эмоциональным младшим братом. И будут сравнивать… Ну да, один, Михалков — в отца, другой, Кончаловский — в мать; один славянофил, другой западник; один слуга царю и отечеству (уже в новейшие времена), другой отстраненный философ, тот самый циник. Когда в августе 91-го Никита Сергеевич взбирался на трибуну Белого дома, дабы громогласно дать отпор ГКЧПистам, Андрей Сергеевич тут же, при первой возможности, укатил на Запад, ни во что не вмешиваясь. Они такие разные…
Но противоположности сходятся, как те самые параллельные прямые по системе Лобачевского. Какой уж тут Кончаловский западник! Он наблюдатель, знайка, прекрасно объясняющий себе и нам с вами, почему в России не может быть по-другому. «Пусть идет как идет…» — все время как бы повторяет он, возможно, понимая гораздо больше всех нас.
…Продолжая о Михалкове: они сошлись, вода и камень, лед и пламень. Как режиссер, младший, поцелованный когда-то Богом, к сожалению, пикирует вниз. Его прошлые шедевры теперь — лишь боль и блаженство воспоминаний. Кончаловский, наоборот, резко идет вверх, взял такую высоту, планку, что теперь за него даже боязно. В этом году ему будет 80. Лично для него сей возраст оказался необычайно плодотворен, когда опыт, мудрость сочетаются с необыкновенной душевной глубиной. Откуда такая глубина у циника? — поставим многоточие и больше не будем рассуждать на эту тему.
«Рай» Кончаловского уже получил «Серебряного льва» за режиссуру. Теперь он выдвинут на «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке.
Фильм о Сопротивлении. Фильм о Холокосте. Смотришь и поначалу замираешь в восхитительном уважении: это просто идеально снято! Он все познал, передумал, перечувствовал. Как когда-то переписывая строчки Бунина, Кончаловский разъял на фрагменты Феллини, Бергмана, Фон Триера, но нашел именно свой стиль. Скупой, жесткий, черно-белый.
И только… только в конце почему-то катарсиса не происходит. Опять ум победил чувство? Или это вопросы к сценаристам (один из которых все равно Кончаловский)? По крайней мере, когда я опять и опять смотрю «Список Шиндлера» Стивена Спилберга, мне каждый раз после финала хочется лезть на стену. Хочется взять автомат, поехать в какой-нибудь германский городок и нажать гашетку… Простите меня, немцы, но так действует это кино. А «Рай»…
Впрочем, у вас может быть совершенно иное мнение. Есть главное: это наш режиссер, наш фильм, и мы будем за него болеть. Возвращайтесь с победой, Андрей Сергеевич.