– Мага, даже светлого, не каждый актер сыграть сможет. В Хабенском явно ощущаешь то, что в первую очередь необходимо для этой роли, – не обывательский уровень знаний и особую силу. Имею в виду, что он не только очень образованный, начитанный, воспитанный человек, умудренный немалым житейским опытом, – он еще чуть выше этого. В нем всего этого немного больше, чем в обывателе.
Другое качество, которое больше иных важно для магов и которое он убедительно передал во всех частях этой саги, – умение держать свою энергию под контролем. И главное, эта энергия у него есть. Артист-хлюпик Иным был не стал. В Хабенском тут есть что-то от Кашпировского, который через телевизор умудрялся повелевать миллионами телезрителей: полное ощущение, что он даже сквозь экран может – если захочет – высосать всю твою энергетику и жизненную силу. И как он это сделает – невозмутимо, играючи.
Создатели картины очень угадали с исполнителем главной роли: Хабенский не переигрывает ни в одном эпизоде. В нем нет ни показушного махания «волшебной палочкой» – все его движения плавны, отточены, осознанны. В нем нет деланных интонаций «под волшебника», а есть спокойствие, уверенность в своих силах. Он все время находится в рабочем состоянии и вместе с тем, как положено магу, погружен в себя.
Скажу честно то, что мы между нами, колдунами, о нем думаем: только хороший маг способен сыграть хорошего мага. Так что есть что-то в Константине не от мира сего, и эта сила – светлая, точно говорю. Большое ему спасибо от всего нашего колдовского сообщества за то, что этой ролью «очеловечил» нашу профессию: у людей много на наш счет предрассудков и недоверия, боятся нас, избегают часто. А он показал, что и мы – неплохие ребята.
У Хабенского как у человека очень сильно развита интуиция, и вообще он – крайне чувствительный человек, все глубоко через себя пропускает. По энергетике из всех современных актеров он немного уступает только одному – Безруков в этом плане сегодня номер один.
– В этом фильме Хабенский, уважаемый и любимый мною артист, играет скорее не учителя географии, а человека непростого, со своими недостатками и достоинствами. И вполне прилично справляется – как к актеру к нему вопросов нет. На экране он воплотил не столько учителя, сколько человека, волею судьбы заброшенного в школу. Что у него здесь точно общего с реальными учителями – это желание «потащить» детей за собой, вывести их в жизнь, увлечь чем-то. Так, как понимает и чувствует. Эта сила в нем сквозь призму экрана чувствуется. И – самое важное: он держит слово.
Кстати, насчет походов, где его герой безобразно напивается и оставляет детей в опасности, меня коллеги подкалывать не стали, ведь про нас, географов (да и вообще педагогов), и так всегда говорили: «Знаем мы, зачем вы в эти лагеря ездите и в походы ходите». Не знают. Везти группу детей – всегда труд и очень непростой. Только за последние три года у нас с ребятами 15 экспедиций: от Соловков до Байкала. В Пермском крае были и на том самом пороге, где снимали одну из ключевых сцен фильма. Это река Усьва, а вовсе не Ледяная, как она названа в книге и фильме. И порог не такой уж и страшный.
– Я как морской офицер, пересматривавший этот фильм много-много раз со своими боевыми товарищами, счастлив признать, что Хабенский со своей задачей справился на уровне Михаила Ульянова, сыгравшего другую эпохальную личность – маршала Жукова. Ни больше ни меньше. Это очень сильное сравнение. В нем видишь невероятно сильного и властного адмирала, способного не только армию – всю страну повести за собой.
Если пройтись по отдельным чертам его образа, то замечу, что у нас на флоте приказы отдают тремя способами – тихим голосом, громким и криком. Можно сказать тихо – и все тебя сразу послушают, а можно и криком ничего путного не добиться, это уже от личного обаяния командира зависит. Так вот Хабенский в фильме приказы отдает тихо – и все его слушают. Но ходит немного сутуло: спереди смотрится еще ничего (дам покорить сможет), а вот сзади просто беда. Хотя, если честно, в жизни и на службе никто из офицеров прямо не ходит – только на параде на Красной площади, только в этом случае. А на флоте и вовсе принято слегка при ходьбе покачиваться или вправо, или влево. Хабенский не покачивается, но изрядно сутулится, что равноценно и придает ему особый адмиральский шарм. Оружие держит грамотно, вальсирует на балу уверенно, скачет на лошади неплохо, но с современными киноконсультантами это несложно.
Самое главное, что он передал на экране, – внутреннюю выдержку Колчака, ощущение, что он всегда четко понимает, что делает и зачем отдает тот или иной приказ, от чего его и подчиненные слушаются беспрекословно.
А вот взгляд у него не как у Колчака – у Александра Васильевича был жестче, ой жестче. Человека прорезал, а противника прожигал. Это даже по доставшимся нам в наследство фотографиям чувствуется. У Хабенского – мягче во сто крат.
Пользуясь неожиданно выпавшей мне возможностью, хочу поздравить через «МК» от всех морских офицеров и себя лично Константина с днем рождения. Обязательно в этот день выпьем за его здоровье.