— У всех людей в праздники выходной, а вы работаете?
— Я не занята в «Щелкунчике», а вот Алексей, мой муж, 31-го вечером будет танцевать в «Щелкунчике» Штальбаума, отца главной героини балета — Мари… И приедет где-то за полчаса до Нового года. А я буду готовить и ждать. А 2-го уже на работу! Ну как обычно…
— Обидно?
— Я как-то, честно говоря, не думала о том, что это обидно или не обидно. Работа есть работа. Все-таки люди хотят отдохнуть, хотят праздника, сходить в театр. Значит, мы должны работать.
— Как вообще собираетесь Новый год встречать?
— Для нас это традиционно домашний праздник, и мы его всегда встречаем дома — то есть на даче, где, в общем-то, мы и живем. Будет такой семейный ужин. Елка уже наряжена. Стоит — играет огнями! Правда, искусственная. Живую жалко очень рубить. Мы ее наряжаем с дочкой. Она еще любит в своей комнате нарядить отдельную маленькую елочку — вот она еще не готова.
— Все-таки мама артистка… Дочь какое-то выступление для родителей готовит на Новый год?
— К нам 1 января всегда приходит Дед Мороз, мы устраиваем такой небольшой детский праздник — и вот тут выступают все! Дочка собралась играть на пианино, потому что стала заниматься музыкой и разучивает песню «Раз морозною зимой…» и что–то еще. Готовится сейчас активно к концерту новогоднему… Ей сейчас 7 лет, скоро будет 8 уже…
— Вы думаете уже, будет ли она заниматься балетом? Есть ли у нее к этому данные?
— Способности есть, и она очень хочет. Сказала: «Я буду балериной». Старается. Ходит на художественную гимнастику, уже садится на шпагат, тянет ножки. Стопа есть и гибкость есть. Природное вращение, хороший прыжок. Маме приходится, конечно, помогать, хотя мама и не очень-то за.
— Почему?
— Мне жалко ее. Балет — очень сложная профессия. Для нее пока это танец, а не серьезная работа. Тут она мне важно так сказала: «Хочу выходить в красивых костюмах, короне!» Я ответила: «Хорошо, но до этого надо сильно поработать».
— «Голубой огонек» смотрите?
— Телевизор как фон скорее. Устраиваем конкурсы — этим занимается моя мама и ее подруга. Вот они готовятся серьезно: конкурсы, тянем фанты — кому что выпадет. Иногда читаем новогодние стихи или играем в «Придумай сам себе конкурс». То есть взрослые и без детей веселятся.
— А кто готовит стол? И что балерины едят в новогоднюю ночь?
— Стол готовим я и мама. Это будет, конечно, традиционный салат оливье — без него никуда, еще какие-то салаты… Говорят, в этом году нельзя птицу ставить на стол: ни курицу, ни индейку — ведь грядет Год петуха! Меню пока еще так уж прямо не утверждено, будем думать. Главное — салат оливье, его все ждут!
— А какую музыку слушает в новогоднюю ночь прима-балерина Большого театра?
— В Новый год главное, конечно, выступление президента, а дальше мы и сами споем. Телевизор идет фоном. Не могу сказать, что предпочитаю какого-то определенного артиста или только классическую музыку. Но очень люблю Владимира Маторина. Это наш замечательный бас. С удовольствием слушаю оперы с его участием.
— Ты участвовала в закрытии зимних Олимпийских игр в Ванкувере. Это же была на весь мир трансляция…
— Да, дирижировал Валерий Гергиев, я танцевала с Николаем Цискаридзе (участвовали в церемонии передачи огня России) — я была императрица Екатерина, а Коля — царь. Это было такое грандиозное шоу, сделанное силами российских артистов. Давали в Ванкувере балет, естественно, потому что в России балет впереди планеты всей.
Вспоминаю огромный стадион. Сзади горел огонь, перед нами сидели президенты чуть ли не всех стран мира, спортсмены — зрелище грандиозное! Хотя танцевать было не просто, потому что вокруг лежал снег — искусственное покрытие, изображавшее снежный покров. В общем, неудобно было танцевать, но эти жертвы стоили того.
— Ты была и первой артисткой из тех, кто открывал в свое время новый концертный зал «Крокус Сити Холл», зал Муслима Магомаева, выступала первым номером…
— Да, да, да… Нам играла Александра Пахмутова — песня «Ты моя мелодия». Причем пел именно Магомаев — запись, конечно. Мы танцевали с Русланом Скворцовым. Помню, что зал встал, хлопая памяти Магомаева, его голосу.
— Там же вскоре после твоего вступления появился Дональд Трамп, еще тогда, конечно, не президент Америки… Он приезжал в Москву, поскольку там проходил конкурс «Мисс Вселенная», а он его владелец… А вообще ты политикой интересуешься?
— Поверхностно достаточно… Я знаю, что происходит в мире, но и только… Мне не нравятся войны. Я люблю мир, чтобы все было хорошо и без драк.
— И еще один вопрос на тему политики… В этом году ты стала главной героиней такого скандального фильма, как «Большой Вавилон»… Расскажи о своих впечатлениях.
— Честно говоря, фильм мне не очень понравился. Я не очень поняла его идею и что хотели вообще нам показать… Я не любительница выносить сор из избы, и, мне кажется, когда немножко утихла вся эта ситуация, опять ворошить прошлое не очень хорошо. Хотя сами съемки мне понравились. Мне понравилось, как показана в фильме наша закулисная жизнь, она была хорошо снята. Красивый вид из-за кулис, то, что не видит обычный зритель.… Почему-то все ждали большего от этого фильма.
— Маша, вот ты говоришь не ворошить. Но ведь известно, что Павел Дмитриченко, которого объявили виновным в «кислотном нападении», освободился и уже занимается в Большом театре.
— Да, я его видела в театре. Он ходит, занимается, раз ему предоставили такую возможность.
— А отношение коллег?
— Оно не изменилось к Паше. К нему всегда хорошо относились в театре. Труппа его любила. И по-прежнему мы здороваемся, общаемся.
— Скажи, из Большого кошек совсем выгнали? В Эрмитаже они живут в подвалах на законных основаниях. Это даже такая своеобразная традиция…
— Ну, сейчас уже кошки не бегают по сцене, а до ремонта это было. У меня было, например, на «Легенде о любви»: кошка вышла во время эпизода «отдачи красоты» (в балете Юрия Григоровича царица Мехмене Бану, чтобы спасти сестру, жертвует своей красотой. — П.Я.). Я «страдала» в образе, а кошка наверху сидела и умывалась. И тут ударили литавры, она подскочила и побежала через всю сцену к оркестровой яме и свалилась туда. Прямо на голову виолончелисту — виолончель в одну сторону, он в другую, смычок в третью.
— Как сложились отношения с новым руководством? В этом году руководить балетом Большого назначен Махарбек Вазиев…
— Да, в общем-то, нормальные отношения. Он человек профессиональный. И всегда можно найти общий язык, на мой взгляд.
— Он говорил, что думает над тем, чтобы ввести в театре такой ранг, как «этуаль», существующий в Парижской опере и Ла Скала. Это высшая ступень, на его взгляд, не во всем соответствующая нашим примам и премьерам…
— Пусть введет. Почему бы и нет. Раньше была Майя Плисецкая — она была признанная прима-балерина, еще круче французских этуалей. Главное не называться, а быть. Надо соответствовать тому положению, на мой взгляд, которое ты занимаешь. Этуаль ты, не этуаль, главное, чтоб на сцене было красиво. Я за это.
— Сейчас в балете в большой моде разные технические навороты. Например, знаменитый трюк — фуэте — сейчас еще и усложняется. Сейчас очень модны, например, двойные фуэте. Как ты к этому относишься?
— Делаешь ты двойные или одинарные, прокладываешь это все какой-то комбинацией из движений — это уже второстепенно. И он должен идти в хорошем темпе, быстро. Одинарные 32 фуэте в бешеном темпе и красиво или двойные — это замечательно. Главное, чтоб это выглядело эффектно. Других требований вообще к балету-то и нет.
— Ты любительница сама наворачивать фуэте? И вообще очень сложно делать двойные?
— Я люблю одинарные, но в хорошем темпе. Кстати, двойные легче, нога меньше устает. Так ты все время вскакиваешь, а тут есть возможность и время пропустить такт, и постоять на пальцах. Ведь мы крутим не 32 раза, а 32 такта, поэтому, когда ты делаешь двойной, получается, что ты делаешь меньше релеве на опорной ноге. Поэтому это легче. Но мы же не в цирке. Балет — это эстетика. Любое, даже трюковое движение должно быть красиво. Больше ничего не нужно.