Как говорит директор галереи Федор Павлов-Андреевич, она о состоянии между сном и явью, находясь в котором многим художникам приходят неожиданные идеи. Работы Юрия Норштейна поместили в это призрачное состояние., пригласили поучаствовать еще нескольких художников, чтобы возник диалог. Все они расскажут о том, что происходит каждый вечер перед сном, а Юрий Норштейн представит работы, которых никто еще не видел.
- Этот юбилей все волочится за мной, - говорит Юрий Борисович, - Лучше быть анахоретом, чтобы о тебе забыли, и ты сидел бы и работал. Когда я задумал выставку, то о своем юбилее не думал. Вся мультипликация идет через изображение. Хотя ясно, что режиссер всему голова, это он стоит на перекрестке, рулит, но без художника ничего не может состояться. Работы Валентина Ольшванга меня восхитили. Он - замечательный художник и режиссер, преподает во ВГИКе, фантастически рисует и удивительно мыслит. Занимаясь выставкой, я переживал примерно так, как в те времена, когда детишек в школу собирал. Эта выставка — такое напряжение для меня. Материала было огромное количество, надо было его отобрать, выстроить в драматургической последовательности, чтобы зрители считывали его.
- Можете оценить состояние сегодняшней анимации?
- Я ко всему подхожу с точки зрения искусства. Мы должны помнить о том, что прежде всего, занимаемся искусством, а не о кассовых сборах. Как это было в лучшие годы «Союзмультфильм», хотя и коммерчески студия была успешна. Выходил мультфильм, и Всесоюзное бюро пропаганды киноискусства выпускало книжечку с картинками художника, текстами сценариста и режиссера. Она полностью окупала затраты на фильм. Стоила такая книжечка 15 копеек, а тираж ее достигал 200-300 тысяч. Так была построена коммерческая деятельность. И не было разговоров о том, прибыльный это фильм или нет. Речь шла только об уровне художественности. Количество художественных почерков на «Союзмультфильме» тогда не имело себе равных в мире. Вот чем была эта студия. Куда мы въехали теперь - не знаю. Если все будет так продолжаться, то мы упадем еще ниже.
Недавно ко мне в студию пришел прихожанин, как я называю всех посетителей. Ему понадобилось десять моих книг «Снег на траве». Я поинтересовался, зачем столько. Оказалось, для художников, работающих в его компании компьютерных игр. «Вы понимаете, что происходит с детьми, осознаете психологическую сторону этого дела?» - спросил я его. Ребенок, прикованный к игре, теряет многое в освоении мира. У вас же там ничего нет связанного с реальностью, только стрелялки, что ведет к катастрофе. Если ребенок на этом останавливается, то к его 15-ти годам мы имеем определенную личность, которая не будет воспринимать другое живое существо, дерево, муравья, кошку. Наша студия находится рядом с парком, где растет единственный кедр. Недавно прожгли его корень. Вот куда мы идем.
По каким критериям судить об успешности мультипликации? Есть такое понятие «воспитание чувств», которое совершенно ушло. Мои внуки поют в церкви. Я как-то послушал. Это все песни 30-летней давности, которые когда-то «Союзмультфильм» культивировал в своих замечательных фильмах. Все кончилось и само собой не появится. Мы попали в непросвещенное, некультурное время. Нужно, чтобы дети играли в футбол, держали в руках стамеску, помогали по хозяйству, а компьютерные игры убивают в человеке человеческое. Важно, чтобы ребенок бегал, задрав штаны, и ноги у него были грязные. Помню, как к нам на дачу приехала Люся Петрушевская. Она очень удивилась, как наш десятилетний сын Боря пришел с рыбалки. Он снял резиновые сапоги, грязными руками схватил кусок хлеба и начал есть. При этом смотрел на нас, ждал реакции, что мы ему скажем. А мы ему ничего не сказали. «Вот это да,! Вот это воспитание!» - подумала Люся. А мне нравилось, что сын возвращался по колено в грязи. Он строгал, пилил и сейчас умеет все. Вот оно воспитание чувств. Это не то чистенькое, которое сегодня культивируется, а ощущение себя частью общего пространства.
- Недавно вы сделали маленький фильм для телеканала. Каким должен быть заказ, чтобы вы согласились за него взяться?
- Не дай бог, дать мне заказ. Я тогда подохну. Я должен заниматься своими делами. А чтобы заработать денег, выпускаю книги и продаю. Вот и весь мой доход. У государства я ни одной копейки не беру и не возьму, потому что не хочу находиться в униженном состоянии. Я не должен стоять у порога и просить. И мои коллеги тоже не должны. Государство, если оно все-таки хочет производственный цикл перевести в область искусства, должно не только по кассе оценивать фильмы, тем более, что ее получат только какие-нибудь монсики. Слово «культура» давно не произносится в кабинетах начальства.
- Вы же со своими друзьями и коллегами в 2011 году ходили к президенту, говорили с ним о проблемах анимации, и он распорядился выделить 500 миллионов рублей на ее возрождение...
- Ходили. И что получилось? Если бы после этого, как было расписано, человек, занимавший высокий пост, пригласил нас к себе, и мы бы посидели часа три, спокойно рассмотрели и рассчитали программу действий, то были бы сегодня в другом месте. Но у него не нашлось времени для нас. А потом он переключился на новую сферу деятельности. Человек должен знать свои обязанности не только применительно к премьеру или президенту, а применительно к человеческому чувству. Пока этого не будет, мы будем сидеть в дерьме или подлости. Тогда мы испытали шок. Это же не дело Путина — сидеть и разбираться в деталях. Он свое дело сделал и очень хорошо, кстати, сделал. Мы должны жить в круге порядочности, а не применительно к чему-то.
- Но есть же продюсеры, которые призваны решать организационные вопросы, может стоило объединить их усилия и свернуть горы?
- Сегодня только Александр Роднянский и есть. Он понимает, что надо режиссеру, с которым работает. Андрею Звягинцеву сильно повезло с ним. Но он и сам выбивается из общего ряда,. Он в стороне «от веселых подруг» с его абсолютно точным диагнозом времени. Очень горько видеть то, что происходит. По этой причине я никогда не пойду просить по высоким кабинетам деньги. Подыхать буду — не пойду. К кому идти? К Мединскому? Это что за фокусы такие? Он министр и обязан выполнять свои обязанности, а не заниматься применительно к чему-то, ставить свояков на места, чтобы самому было проще.