Тайна, как и бежевый занавес, раскрывалась тихо и медленно: вот оркестр берет глубокую и страстную тему из знаменитой «Малены»; на огромном экране-заднике возникают — нет-нет, не столько кадры из фильма, это было бы очень банально и «в лоб», — но, скорее, перетекающие одна в другую атмосферные зарисовки, иногда с абрисами главных героев, и все это призвано создать настроение, погрузить не столько в сам фильм, сколько в самодостаточность музыки, которая давно уж живет своей жизнью...
Композиция следует за композицией — то «Неприкасаемые», то «Битва за Алжир» или «Сакко и Ванцетти», в какой-то момент темпы ускоряются, причем Андреа, будучи дирижером щедрым на жест и рефлексию, именно в быстрых местах неожиданно осаждает себя, делается обездвижим, как бы не мешая оркестру «самовольно» развить нужную скорость... Впрочем же, импровизируя с музыкой своего отца (и своей), Морриконе-младший требует соблюдения предельной точности задумки — и один раз даже останавливает оркестр, а именно группу ударных, которые, по его мнению, неточно взяли начало.
Концептуально концерт был построен из фильмов Джузеппе Торнаторе, далее следовал блок — «кино как гражданская позиция и свидетельство исторического времени», и потом — «миф о Серджио Леоне». Понятно, что, увидев на экране титр «Однажды в Америке» (сюита в исполнении хора и оркестра), весь зал авансом громко зааплодировал. Но никакой привычной долгой медитации на панфлейте мы не услышали, Андреа решил взять другим — умышленно не останавливаясь на «кайфах», он как дирижер пытался подчеркнуть в музыке единство формы и ее симфоническую природу.
Примерно то же случилось и на бисах — когда пошла столь желанная тема Chi Mai из фильма «Профессионал»: трактовка Андреа живо отличалась от классической записи, несущейся из каждого громкоговорителя, он больше доверился сочному оркестровому тутти, нежели отдельным соло, — музыка Морриконе-отца тем, наверное, и прекрасна, что даже в фильмах она никоим образом не «комментирует» картинку, уводя повествование на иной чувственный уровень — даже в боевиках и вестернах. И мастерство оркестра как раз позволило через динамику Андреа выразить весь шок и своеобразный полет над вечностью без попсового налета и хитовой замыленности.
Любопытно, что в паузах на экране возникал портрет Эннио с приставленным к устам пальцем, как бы призывающего к тишине. Но зрители не могли удержаться от аплодисментов, и, собственно, благодаря их настойчивости маэстро решил дать еще один концерт в Кремле.
— Прошедший с аншлагом концерт Андреа Морриконе — результат слаженной работы всех сотрудников Государственного Кремлевского дворца, — говорит его худрук, народный артист Петр Шаболтай, — около года назад у нас появилась идея пригласить Морриконе-младшего. Были долгие переговоры, обсуждения, и в итоге мы договорились. И не зря! Публика принимала маэстро на ура! Более того, к нам уже поступило множество обращений от зрителей, которые просят повторить его выступление в Кремлевском дворце. Андреа согласен, так что 1 апреля 2017 года нас вновь ждет встреча с его бесподобным мастерством.
Андреа признался, что рад был работать с российскими музыкантами и хористами, потому что — как нам представляется — смысл был не в подаче некой ретроспективы, но из каждой сюиты, каждой композиции вырастал большой пазл очень новой и живой единой симфонии — этакой преемственности от отца к сыну, недаром на бисах мы услышали вещь самого Андреа — «Моя Россия, милая Россия».