Человек слеп, не знает, что его ждёт. Над сценой уже реют зловещие чёрные птицы (жутче, чем у Хичкока), и мы понимаем: добром не кончится. А народ греческий недоумевает: «Поднявшись, рухнули мы вновь» — то есть не успела начаться хорошая жизнь, как на тебе — кризис.
Они хотят понять причину, догадываются, что здесь «неясный след давнишнего злодейства». Боги наслали губительный мор, эпидемию. Гибнет город-государство за то, что в нём живёт злодей. Древнегреческий случай.
Царь Эдип живёт спокойно, уверен в себе, ищет виновного. Да, когда-то он сам мимоходом убил то ли троих, то ли пятерых. Ну и что? Ведь один из них то ли сказал ему грубость, то ли толкнул. А кто нас обидит — дня не проживет.
Эдип — хороший правитель, люди довольны. И вдруг выясняется, что то старое пустяковое убийство — роковое!
...Многим казалось: Туминас не поставит ничего лучше «Онегина». И вот «Эдип». Может, и не лучше, но выше. И понятно почему. «Онегин» — драма, «Эдип» — трагедия. «Онегин» — бытовой, блестящий, глубокий, остроумный. «Эдип» — космический, базальтовый, тектоническая плита.
Русский литовец сегодня — крупнейший режиссер мира. Тяжёлая позиция, неизбежны две большие неприятности: «любовь» коллег и — страх поставить что-то заурядное, слабое. Сразу скажут: «Вот его уровень, а с «Онегиным», с «Эдипом» ему просто повезло. Удача, судьба».
Крупнейший театральный режиссер мира — часто этот титул был у нас. Мы тут впереди планеты всей (как США по Нобелевским премиям). Станиславский, Мейерхольд, Вахтангов, Таиров… Казалось, Сталин задушил всё живое в русском театре. Но — вернулось! «Современник», Таганка, Эфрос, Товстоногов, Стуруа, Някрошюс (не теперешний)…
✭✭✭
Фатализм — забытый всюду; презираемый марксистами (ибо всё решают производственные отношения и какие-то формулы типа «деньги — товар»), презираемый капиталистами (ибо всё решают акции, инновации, капитализации и какие-то формулы типа «товар — деньги»).
А фатум, Судьба?
Уму непостижимо: исчезли великие империи — Римская, Чингисханская, Великобританская, Османская, Советская; исчезли цивилизации, а пьеса жива! Ей две с половиной тысячи лет, а мы пользуемся ею ежедневно. Там ведь не только про судьбу. Не только про власть и народ. Там Эдипов комплекс, про который слышали все, а не одни лишь психологи и психиатры.
Вот он — на сцене. Человеку предсказано, что он убьёт отца и женится на собственной матери. Он в ужасе. Он бежит из родного дома, чтобы избегнуть этого ужаса: отцеубийства и инцеста. Бежит за границу, в другое государство (тогда для грека уйти в другое город означало изгнание, тяжелейшее наказание, равное смерти).
Он уверен, что бежит от Судьбы, а на самом деле — навстречу Судьбе. Ибо не знает, что он — подкидыш, вырос у приёмных родителей. А настоящий родной отец уже едет навстречу, на встречу с сыном, навстречу смерти от руки родного сына. И всё предсказанное сбудется.
✭✭✭
Люди, ставшие подданными Эдипа… Как это случилось? Ведь он убил их царя! Они должны бы казнить его, но встают на колени перед цареубийцей.
Они не знают! Их прежний царь куда-то пропал, и сразу вслед за этим в их городе появился Эдип, спаситель государства. Но ведь «вслед за этим» не означает «вследствие этого». Просто удачно совпало, судьба улыбнулась. А теперь, спустя годы, — мор. И граждане (греки) недоумевают: «Поднявшись, рухнули мы вновь».
Царица выходит замуж за убийцу мужа. Потом это случится у Шекспира — в «Гамлете», в «Ричарде III»… Но разве такое случается только в пьесах?
Люди стояли на коленях перед цареубийцей, а когда он помер — поместили в мавзолей и миллионы ходили и ходят туда, кланяются мумии. Не осуждаем; это просто пример судьбы.
Гришка Отрепьев… Мать царевича Димитрия признала его сыном, народ встречал самозванца стоя на коленях.
Тут, однако, «Эдип» — абсолютная вершина. Ибо решающее значение имеет единственное обстоятельство: кто твой противник?
Противник Гамлета — король Клавдий и вся эльсинорская система. Противник Гришки — сомнительный царь Годунов. Противники Ленина — царский режим, затем буржуазный. Противники Ельцина — Горбачев, затем Руцкой/Хасбулатов — человечки. А значит, победа очень возможна, нужны только решимость и удача.
Противник Эдипа — Судьба. Шансов на победу нет и быть не может. От Судьбы не уйдешь. Она сделает тебя царём, а потом начнётся мор, и народ спросит: почему мы погибаем? И раскроется преступление, смертельный грех.
✭✭✭
Спектакль Туминаса абсолютно чист.
Царица, узнав, что рожала детей от собственного сына, вешается. Но в точности, как полагается в античной трагедии, это происходит за сценой. Публике не показывают вывалившийся язык, дёргающиеся ноги. В классической трагедии тарантинить нельзя.
Людмила Максакова играет потрясающе. Первое её появление — счастливая жена молодого счастливого мужа. Узнав правду, она не вопит, не рвёт на себе одежды. Но мы видим, как у нас на глазах она погибает. Внутренне погибает. И уходит со сцены, зная твёрдо, что идёт к самоубийству, к смерти. Уходит без возврата. Поэтому идёт странно, слегка отклонившись всем телом назад так, будто в спину ей упёрлась и выталкивает из жизни чья-то ладонь. А при этом она идёт вроде бы добровольно. Эта пластика красноречивее слов: не хочу умирать, но надо.
И Эдип — чёткий, смелый, презирающий подданных Виктор Добронравов — выкалывает себе глаза за сценой. В античном театре не полагается выкалывать глаза на глазах у публики, проливать клюквенный сок из фальшивых дырок. Нам лишь рассказывают:
...И видим мы: повесилась царица —
Качается в крученой петле. Он,
Её увидя вдруг, завыл от горя,
Верёвку раскрутил он — и упала
Злосчастная. Потом — ужасно молвить! —
С её одежды царственной сорвав
Наплечную застёжку золотую,
Он стал иглу во впадины глазные
Вонзать, крича, что зреть очам не должно
Ни мук его, ни им свершённых зол.
Так мучаясь, не раз, а много раз
Он поражал глазницы, и из глаз
Стекала кровь — багрово-чёрный ливень…
Две с половиной тысячи лет назад публике не показывали имитацию ужасов, а рассказывали о них. У людей бешено работало воображение.
✭✭✭
Художник Адомас Яцовскис — половина успеха. Огромная, с виду каменная труба лежит на сцене. Это Колесо Фортуны выкатилось прямо из ада. Беспощадное, неумолимое. Оно возносит (буквально) — возносит вцепившихся людей к небу, точнее — к власти. И давит людей — тоже буквально. (Конечно, никто из артистов театра Вахтангова, никто из греков, приехавших изображать греческий хор, не будет раздавлен. Но сделано так, что в нашем воображении хруст костей.)
Композитор Латенас! Каменная труба звучит как полагается. Могучий звук вынимает душу. Всем телом понимаешь: она зовёт на Страшный суд. И это не приглашение, а приказ. «Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца, и третья часть луны, и третья часть звёзд». Греки, конечно, не знали про ангелов Апокалипсиса, думали, что трубит бог-душегубец. Но мы-то знаем.
Эта штука впервые материализовала русское выражение «всем труба» (предсказание общей и скорой неизбежной гибели). Впервые эти два русских слова превращены в предмет, который без пояснений, без переводчика понятен всем народам Земли.
Оно не остановится, оно раздавит и детей Эдипа. Его сыновья (они же его единоутробные братья) убьют друг друга, дочь Антигону приговорят к казни…
Эта штука, если и не превзошла, то уж точно не уступит знаменитому занавесу «Гамлета» на Таганке — гениальной работе Давида Боровского. Огромный, рыхлый — дряхлый, древний и в то же время вечный — он сметал людей с лица Земли.
Вахтанговское Колесо Судьбы — давит людей. Древнее, дырявое, с виду многотонное; и дым из всех дыр, как из прогоревшей трубы крематория. Это не про Освенцим, греки сжигали своих мертвецов, но это и про Освенцим тоже.
...Занавес для Таганского «Гамлета» связали 45 лет назад какие-то старухи в Прибалтике, и оттуда же прикатились в Москву, в Москву, в Москву режиссер Туминас, художник Яцовскис, композитор Латенас (такой яркий и мощный, что непонятно, как его до сих пор не украл Голливуд) — сегодня эти трое абсолютные чемпионы мира.
✭✭✭
Очень современно. За преступление царя боги наказывают весь народ. Вечная история.
Всего лишь одно убийство — по приказу Годунова зарезали царевича Димитрия — но спустя годы, когда казалось, что всё забыто, быльём поросло, вдруг из могилы вылез Лжедмитрий, и покатилось колесо — Гражданская война, интервенция, смута…
Через 300 лет опять — Николай Кровавый и весь народ жутко поплатились за Ходынку, за расстрел 1905 года… И нам не сдобровать — докатятся до нас взорванные московские дома. Вспомним тогда невыученные кем-то уроки истории.