«Я создал профессиональный хор МЧС России»
— Зачем вы пишете в МЧС?
— МЧС и «Золотому витязю» — по 25 лет. Мы шли параллельно, одним курсом. Они спасают жизнь людям, а «Золотой витязь» через искусство пытается спасать человеческие души. Культура находится в чрезвычайном состоянии. Формула Достоевского «Красота спасет мир» — под угрозой. Пора уже спасать саму красоту. Вот мы и объединили наши усилия. Помимо программ «Золотого витязя» у меня теперь появилась огромная армия спасателей — около 300 тысяч человек и миллионы семей. Я всегда пытался укреплять душу армии и народа. Это наш авангард, и воспитываться он должен на правильных фильмах. За год совместной работы нам удалось открыть 20 киноклубов «Золотой витязь» в структурах МЧС от Дальнего Востока до западных и южных наших границ. Я передаю им фильмы из фондов кинофорума, провожу выставки, создал профессиональный хор МЧС России, пригласил для работы лучшего регента Георгия Сафонова. Нет пока киностудии, так что приложу усилия, чтобы ее организовать. Уже получил «добро» на создание двух картин. Это будет документальная лента о легендарной личности МЧС, 96-летнем Дмитрии Ивановиче Михайлике, и игровой фильм-катастрофа. Критически отношусь к этому жанру, но надеюсь, что мы сделаем достойное русское кино. Я буду его генеральным продюсером, а вот стану ли режиссером — посмотрим.
— А для чего все это министерству, которое занимается разрешением чрезвычайных ситуаций?
— С удивительной благодарностью и надеждой там отнеслись к созданию института культуры МЧС России. Идет период становления. Мы получаем телевизионную технику для трансляции прямого сигнала на любой телеканал мира, хотим, чтобы люди знали о кинофоруме «Золотой витязь», литературном, музыкальном и театральном форумах, форуме изобразительных искусств, которые мы проводим. Наши центральные телеканалы не очень охотно освещают нашу деятельность.
— Мы знакомы больше 20 лет, и все это время вы говорите о спасении культуры. Такое ощущение, что ничего за 25 лет не изменилось.
— Лет пять назад я начал утрачивать присущее мне чувство оптимизма, наблюдая за тем, к какому разносу культуры мы приходим, следуя по западному пути вседозволенности. Я начал терять веру в то, что мои труды имеют какое-то значение. Но в декабре 2014 года президент принял исторический указ о новой государственной культурной политике, во многом опирающийся на практику «Золотого витязя». Я был одним из инициаторов этого указа и вновь обретаю чувство оптимизма. Нигде не принималось подобное решение, основанное на морально-этических нормах и духовно-нравственных категориях культуры народов Российской Федерации. Второй необходимый шаг — вывести культуру из сферы рынка.
— Но это невозможно.
— Сейчас это может показаться диким, но года через четыре государство многое обретет. Нужно увеличить бюджет культуры хотя бы до размеров бюджета Министерства обороны, поскольку культура и есть оборона души. Если потеряем душу, то страну можно брать голыми руками. Нельзя все мерить рублем и успехом в первый уик-энд. У Андрея Тарковского не было успеха в первый уик-энд. А его «Андрея Рублева» просто на семь лет положили на полку. Прошло 50 лет со дня создания фильма, и он перекрыл все кассовые рекорды. Я видел очереди зрителей в Париже, Лос-Анджелесе, Каракасе. Надо культуру России измерять вечностью, а не уик-эндом.
— Но новейшая политика Министерства культуры и Фонда кино построена совсем не на вечных ценностях.
— Она построена неправильно, и это надо объяснять чиновникам, которые не ведают, что творят, понижая духовный уровень народа. А если ведают, то они — преступники. Тогда надо менять таких начальников.
— Вы как будто парите в облаках. Сегодня невозможно то, о чем вы говорите.
— Да и сам начал думать: может, я действительно того. В течение 15 лет на Всемирном русском народном соборе, членом президиума которого являюсь, как дятел долблю одно и то же: в стране нет стратегии государственной культурной политики. Что меня так заклинило? Может быть, я не прав. Но оказалось, прав. Свидетельство тому — указ президента.
«Я — человек грешный, но корыстолюбия и сребролюбия во мне нет»
— Когда-то «Золотой витязь» собирал огромное количество гостей, а как теперь вы живете? За столько лет руководства форумом стали бизнесменом?
— Казалось бы, юбилейный год, значит, отпразднуем его с размахом, позовем полмира. Но все было не так, как я задумал. Денег опять не было. Минкульт дал жалкие гроши, чтобы мы только не протянули ноги. Если бы не поддержка МЧС, то ничего бы не было. Я — человек грешный, но корыстолюбия и сребролюбия во мне нет. Господь эту извилину вынул из моего ума. Бизнесменом я никогда не был и не буду. Нет у меня желания делать деньги на том, чем занимаюсь. Для театрального форума мы арендовали на 10 дней помещение. Я ни одного билета не продал, раздал все по школам, детским домам и интернатам, посвятил форум детям — будущему России.
— Как же без деловой хватки проводить фестиваль?
— За 25 лет я стал профессионалом фестивального дела, провел около 80 масштабных форумов. Залы у нас переполнены. В финале люди вместе с нами поют «Встань за веру, Русская земля!».
— Как-то вы сказали: «Что плохого в том, чтобы быть патриотом и славянином?». Готовы сегодня это повторить?
— Я бы поправил: «Мы — русские, какой восторг!». Так говорил Суворов. Какая радость быть патриотом и славянином, помогать исполнению идей Пушкина и Тютчева, думавших о единении русского мира, который сейчас распадается. «Золотой витязь» делает больше, чем политики. В то время как они предают Сербию, мы собираем армию из 55 человек — русских, белорусов, украинцев, едем туда, проводим кинофорум в дни блокады.
— А бывает вам стыдно за то, что вы русский человек?
— Да что вы? Русским людям абсолютно не в чем каяться. Это надо делать другим, способным предать тех, кто их поднимал, опекал, любил. Как можно каяться за великую многострадальную Россию? За то, что она удерживает мир! Я проехал за жизнь стран 60 и потерял желание вообще куда-либо ездить. У нас лучше, чем там. Недавно я посетил Шотландию, Англию, Францию, Италию, где и раньше наблюдал процесс умирания. А сейчас там все хуже: и товары, и пища, и ужасные спагетти. Люди в рванье ходят. Дьявол одел всех в драные джинсы. Правда, и у нас девушки их носят, думая, что это красиво. Я зашел в Шотландии в лучший ресторан у моря и увидел засиженные кошками диваны, попробовал чудовищную еду. А какое метро у них обшарпанное! Аэропорты Орли и Хитроу казались мне когда-то великолепными. А вернувшись в «Шереметьево», я подумал: да у нас шесть звездочек, а там — на три еле тянет. В кризис мы сделали такой рывок! Мы действительно делаем Россию прекрасной, хотя проблем у нас много. Я вижу приспособленцев, предателей, мздоимцев в разных министерствах и правительстве. Как говорил Гоголь, сейчас идет бой, самый главный бой за душу человека. Никогда не был чинопочитателем, потому что я казак, запорожский сечевик по корням. Мы вообще не признаем власти, только волю Господа Бога над нами. Но сейчас я поддерживаю президента. Он делает правильные шаги.
— В руководстве «Золотого витязя» вице-президентом долгие годы была украинская актриса Раиса Недашковская. Что изменилось после последних событий?
— Раиса Недашковская была моей самой верной сестрой, начиная с первого «Золотого витязя». Мы с ней прошли опасными дорогами. В дни блокады Югославии она провозила сербов через всю Украину к нам в Россию, опекала их как мать родная. Когда грянул Майдан, она мне позвонила: «Коля, останови Путина. Стреляют в наших мальчиков». Я ей ответил: «Раечка, мы все это с тобой проходили в России в 1993 году, когда третья сила стреляла у Белого дома в армию и народ. Это старый сценарий дьявола — стравить кровью. Ему нужна гражданская война. Раечка, ты зомбирована». Она ответила: «Коля, это ты зомбирован». С тех пор у нас контактов нет, хотя я Раису поздравил с днем рождения, и Аду Роговцеву тоже, потому что искренне их люблю. Надеюсь, здравое зерно в их сердце прорастет.
«У меня пятеро детей и четверо внуков, но торговать собой я не буду»
— Кто-то от юбилеев бежит, а кто-то грандиозно их режиссирует, на полгода расписывая программу торжеств.
— Мой день рождения выпадает на месяц, когда не смогу собрать друзей. Только близких приглашу на чашку чая. У нас разгула нет. Мы в семье — непьющие. Да и у меня нет желания помпезно отмечать 70-летие. Но осенью я должен буду провести два-три вечера в Доме кино, показать ретроспективу или выступить с оркестром, почитать державинского «Бога». Мне некогда пускать пыль в глаза. Идет форум за форумом, готовим грандиозный славянский форум искусств в Ставрополе. Повезем туда лучшие фильмы и актеров России, оркестр Федосеева, ансамбль Моисеева, сербские коллективы. Моя задача как преемника выдающихся учителей — показывать людям все самое высокое. Если живопись, то не пресловутый «Черный квадрат», а работы Андрияки, Белюкина, Шилова, тех, кто умеет писать кистью, а не мажет хуже детей. Еще в молодости друзья мои Андрей Тарковский и Савва Ямщиков рассказывали мне о Модильяни и Утрилло. Я подумал: может, и правда, это гениально. Но трудно сейчас переубедить меня в том, что авторы так называемой современной альтернативной живописи, постмодернисты рисуют лучше детей. Да они просто не умеют рисовать. Им лень. Так, как Шилов, они и не будут рисовать, потому что это труд.
— А что плохого в том, чтобы выпить бокал вина в день рождения?
— Я на определенном отрезке жизни отказался от алкоголя, увидев, как уходят один за другим мои друзья. Не стало Володи Высоцкого, Олега Даля, повесился Гена Шпаликов. Я живу в богеме практически с самого детства. Как уцелел — не знаю.
— Не сгущайте краски. Не все же люди искусства непременно пьют?
— Назовите тех, кто попал в детстве в кино и остался в нем? Лена Проклова. Кто еще?
— Дмитрий Иосифов, сыгравший Буратино, успешно снимает сериалы и документальное кино. А что, кстати, про вас написал Сартр после фильма «Иваново детство», где вы снимались мальчиком?
— В западной прессе писали и у нас цитировали, что Жан-Поль Сартр написал о фильме Тарковского и что-то обо мне. Но я сам уже не помню, что именно. А слова Константина Симонова запомнил. Он сравнил мой образ с образом отрока Варфоломея. Но это не моя заслуга, а Тарковского. Я был моделью. А что касается Дмитрия Иосифова, которого вы упомянули, слава богу, что и он удержался. А все потому, что белорус. Наша профессия создана для богемной жизни — позднее окончание спектаклей, потом выпивка, чтобы расслабиться, дома творчества. Я все это прошел. В течение десяти лет со своими старшими друзьями, любившими шумные застолья, с Саввой Ямщиковым мы каждый вечер посещали рестораны ВТО, Дома кино, Дома журналиста, ЦДЛ. Пока все не объедем, не успокоимся. Это меня тяготило. Я Савве прочитал стихи, когда он с друзьями поднимал рюмку за рюмкой: «Пустое времяпровожденье с элитой в дымных кабаках/ До тошноты ночные бденья, застолья в творческих домах./ Компаний праздное веселье,/ Постель чужая, боль похмелья,/ но обожали пикники советских классиков сынки».
— Но во время застолий люди общались.
— Когда человек выпьет, из него лезет бесенок, эгоцентрик: «Я, я...». Он никого не слышит, только бы показать себя, любимого. Алкоголь — это яд, наркотик, что признано Международной организацией здравоохранения. Если это так, то надо продавать его в аптеках небольшими дозами. А у нас идет многолетнее спаивание России. Почему государство с этим не борется? Какие потери несем! Аварии, катастрофы, травмы, семьи рушатся, дети дебилами растут. Вот вам ответ о дне рождения и чашке чая. Я пытался бороться с этим злом и на «Золотом витязе», не позволял никому пить.
— Вспоминаю ваши обходы в поезде. Народ тут же бутылки прятал, а стоило вам уйти, веселье начиналось.
— Ну конечно, под столом. Я и говорю — наркотик, все к нему привязаны.
— Все-таки много времени у вас сжирает фестивальная работа, но как она может быть главной при таком актерском таланте?
— В самом слове «сжирает» уже заложено определенное отношение к тому, чем я занимаюсь. То, что мы делаем, не сжирает, а оправдывает жизнь каждого из нас. Я и мои сотрудники занимаемся не бесполезным делом. Мы ведем бой за души людей.
— Во имя чего вы шли в профессию? Не просто же так? А занимаетесь чем-то смежным, даже по духовным затратам это не равноценно.
— Создание одного кинофорума дает не меньше, чем создание фильма. Я 23 года отказываюсь как актер от ролей после Иешуа Га-Ноцри в «Мастере и Маргарите». Знаю, что могу играть так, как другие не могут. Знаю тайну актерского творчества, и многие актеры ее не знают. Они умеют произносить текст, обаятельны, но ради чего это делают? На мой вопрос, зачем понадобилось сниматься в сериале, один актер честно ответил: «Надо было построить забор. У меня трое детей». А у меня их пятеро и четверо внуков, но торговать собой я не буду. Увидев, как после «Иванова детства» и «Андрея Рублева» я начал много сниматься, Тарковский сказал: «Коль, зачем ты это делаешь? Остановись! Даже голодать будешь — не играй в том, за что потом будет стыдно». Сейчас понимаю, что он был прав. А тогда хотел много сниматься. Да, это трудный путь. После «Военно-полевого романа» мне предложили столько ролей, сколько никогда в жизни не предлагали. Может быть, 80. Соблазн был велик. Я читал очередной сценарий и думал: если это сделаю, то смогу начать строительство дачи, машину куплю, отдам долги. Но я отказался от всего, потому что понял правоту Тарковского. Но я еще появлюсь на экране. Обязательно.
— Ваши дети пошли по вашим стопам. Сын Иван стал композитором, дочка — актрисой. Вы их не останавливали?
— Тут уже генетика сработала. Дети знают мое отношение к актерской профессии. Поэтому Иван стал композитором, хотя в детстве был актером. Как говорят руководители каналов, он — один из лучших композиторов нашего кино. Дочка Маша стала актрисой. Я даже не знал, что она пошла в ГИТИС. Тайно от меня поступила и пригласила только на диплом. Младшие дети понимают, что это не та профессия, которой сейчас надо заниматься. Она в огромной опасности. Идет такая торговля собой — и душой, и телом.
— Помню, мы ехали с вами в Курске в автобусе и вы начали в микрофон читать стихи. Свои — в последнюю очередь, а до этого...
— Пастернака?
— Да. Просто, без пафоса, как если бы вы с нами разговаривали. Стихи продолжаете писать?
— Так и надо читать, до сути докапываться, не упиваться собственным голосом и актерским дарованием, как делают 95 процентов актеров. Они идут мимо текста, не понимая тайн ремесла. Стихи я не пишу. Прошло время. Когда-то хотел доказать, что многое могу, писателем мечтал стать. Глядя на Володю Высоцкого, Гену Шпаликова, думал: «А я-то что? Надо попробовать». Теперь я член Союза писателей, сам себе доказал, что и это могу, удовлетворил свои амбиции. А дальше буду работать как режиссер и только над тем, что не ниже уровня, на котором работал прежде. Просто так, ради денег ничего делать не буду.
— Тяжело вам жить?
— Дай бог всем жить так просто, радостно, легко. Я первую книгу назвал строчкой из своих стихов — «Одолевая радостью страданья». Это главный закон жизни. Не потерять чувства радости в сердце своем, пронести через все жизненные коллизии. У меня есть это чувство радости. Пытайтесь строже относиться к себе, унимайте гордыню, вот и все.