Об Эдит Пиаф сняты фильмы, еще больше сделано спектаклей. А всякая поющая актриса считает своим долгом пропеть моноспектакль о жизни и судьбе парижского Воробышка. Но кукольный вариант — такое у нас, пожалуй, впервые. К микрофону, больше похожему на поломоечную щетку, выходит актриса в костюме и гриме Пиаф, вот она в луче света раскидывает руки, открывает рот, чтобы начать, но микрофон валится вперед, она вслед за ним. Тут же из чехла контрабаса, распахнувшегося как дверца, вываливаются люди с птичьими носами и в беретках, в руках — гроб. Пиаф начинается с похорон. «Солнце сегодня вовсю светит над Парижем, это ошибка — должны ползти огромные серые тучи, небо должно висеть низко и тяжело», — писал 11 октября 1963 года Марсель Блистен, близкий друг Пиаф, в день ее похорон. А носатые возятся с гробом, неловко роняют, поднимают, несут — смешная суета, и ни единого слова, ни единого звука. Название спектакля — «Тишина».
Это поначалу удивляет. Как это: Пиаф — и без своих знаменитых шлягеров? Они появятся позже. А пока же плотно, один за другим, идут образы, навеянные ее непростой, взбалмошной, яркой жизнью. И такое нелинейное решение намного интереснее, чем иллюстрация биографии. Из образов все равно всплывут факты: рождение девочки по имени Эдит Джованна Гассьон, маленькой, похожей на воробышка, несчастливой от рождения. Бабка по линии матери приучила малышку к вину в молоке — лишь бы та не орала. По пьянке же просмотрели слепоту ребенка, и только вмешательство отца и чудо спасло ее от тяжелого недуга. Тот, кто хоть немного знает биографию знаменитой француженки, на раз считывает образ Богоматери, которая витражом возникнет на черном заднике. Дело в том, что другая бабка маленькой Эдит отвезла ее в монастырь святой Терезы в Лизье, и там произошло чудо — ребенок прозрел.
Мемуары певицы («На балу удачи»), множество других материалов легло в основу коллективного труда «Тишина», который осуществлялся под руководством великолепного кукольника Бориса Константинова (сегодня он главреж Театра Образцова). И буквально с первых сцен виден его стиль: неуемная фантазия, калейдоскоп образов растревоживают эмоциональную сферу. Ведь Пиаф — это мощнейшая эмоция, до сих пор разрывающая душу и сердце.
А вот и она сама в виде маленькой куколки в маленьком черном платье — сначала в кабаре «Жернис» на Елисейских Полях, где она начинала под руководством Луи Лепле. А вот и сам этот человек, открывший миру Пиаф, но уже не кукольный — артист, которым управляют, как марионеткой, дергая за красные резинки. И красный цвет неслучаен — Лепле будет убит, а Пиаф, имя которой окажется в его завещании, попадет под подозрение в соучастии.
Мимы, пантомима, куклы, множество предметов — всё это отлично сошлось в «Тишине», которую нарушают живые звуки домры, песни Пиаф. Те же красные резинки образуют небольшой боксерский ринг, где сошлись спина к спине маленькая певица и ее огромная любовь — верзила-боксер Марсель Сердан. У каждого в руках листок бумаги — письмо: она целует каждую строчку, а он боксирует их — такая у них любовь, закончившаяся трагично: Марсель мчался на свидание с любимой на самолете (она настояла, чтобы он поменял поезд на самолет) и попал в катастрофу. Его опознали только по рукам — на каждой было по часам — подарки Пиаф.
Печаль среди птиц, суета и боль. Но, как ни странно, в финале самый знаменитый шлягер Пиаф — Rien de rien — артисты поют с таким драйвом, что хоть название переделывай: «Ничего из ничего» во «Всё из всего». После того как все с энтузиазмом откричали «браво», я поговорила с Борисом Константиновым.
— Я не ожидал, что это поколение артистов откликнется на мое предложение сделать спектакль именно о Пиаф. Я был уверен, что они ее не знают, но, как оказалось, они знают больше меня. Они мне доказывали, что Пиаф была жестким человеком, особенно с близкими, плохо обращалась со своими учителями, в чем позднее каялась: «Меня окружало столько замечательных людей, моих учителей, а я отправляла их куда подальше».
— Тема и жанр в летней школе СТД задаются заранее. Охотно ли молодое поколение идет сегодня в кукольный театр?
— Поначалу я расстроился: заниматься куклами согласились только два человека, остальные записались на драму, современную драматургию. И, по сути, ко мне попали те, кого не взяли в другие проекты, но… Сейчас они очень любят эту работу. Начали работать, я увидел, что ребята многое принесли, начали выдумывать, и я последовал совету своего учителя: сделай так, чтобы твои предложения они считали своими.
— На сцене ребята из разных уголков страны, в том числе и из Донецка и Луганска. Что они рассказывали?
— Мы старались быть деликатными, не расспрашивали их, потому что видели, что им тяжело говорить на эту тему. Как-то проговорились: один сказал, что ребенка отправил к бабушке, а вот другая рассказала, что полдома, где они жили, снесло.
— Спектакль получился удивительным, хотя и сделан за три недели, как говорится, на живую нитку. Есть у него перспектива остаться в репертуаре Театра Образцова с другими исполнителями?
— Хотелось бы, но пока не знаю, насколько это реально. Ведь он же рассчитан на знающего зрителя. Я сознательно отказался от прямого изложения биографии, от пояснений. Ставка сделана на эмоциональный план — в этом, собственно, вся Пиаф.