По безвыходности
Никого не упрекаю. Люди существуют по безысходности.
Муж ее бросил. Растила ребенка одна. Он потом ей сказал: «Я тут подумал. Давай снова сойдемся. Лучше тебя нет». Она его ненавидела. Но согласилась. А что делать? Денег нет. Измоталась. Вот и вернулась к нему. Якобы простила.
И моя со мной не по любви. А по безвыходности. И от злобы. Чтоб досадить своему бывшему. Увела меня от жены. Чтоб себе доказать, что способна на триумф. Держит на привязи. У нее еще кто-то есть. Я уверен в этом. Все ради того, чтоб набить себе цену. В собственных глазах. Ну и пусть. Если есть на это внутренние ресурсы. У меня их нет. А ее постельные подачки мне даже противны. Унизительны. Но я никуда от нее деться не могу. Устал от жизни. И вроде как люблю. Хотя, если бы повстречал стоящую, даже не раздумывал бы, усвистал бы на всех парах.
Парикмахер
У меня мало клиентов. Потому что я немолодой и некрасивый. Хотя стригу хорошо.
А у моей сменщицы — полно клиентов, хотя стрижет плохо. Но она молодая и красивая. Глядя на нее, люди думают: она и нас сделает такими же — молодыми и красивыми. Это и есть человеческая психология. Профессионализм не нужен. Нужна иллюзия.
Беспредельная страна
Мы живем в беспредельной стране. В том смысле, что возможности ее беспредельны. Безграничны. Хочешь уворовать миллиард — нет преград, кради, ничего тебе за это не будет. Вы это сами видите на множестве примеров.
И в то же время: попался на ерундовине (по сравнению с миллиардом) — впаяют беспредельный срок.
Беспредельны наши возможности в выборе и овладении любой профессией. Но столь же беспредельны возможности взрастившей нас страны: не дать устроиться по специальности, а швырнуть туда, куда нужно и заблагорассудится ей — нашей стране.
Огромны ее богатства — природные и уворованные у населения. И она сохраняет эти беспредельные возможности: красть богатства — у людей, природы, самой себя — и увозить за рубеж.
Беспредельно могущество тех, кто прорвался к власти. Беспредельны возможности зажать рот населению, укоротить непокорных. Возвысить недостойных.
Если бы каждый хоть на секундочку вообразил, сколь беспредельны полномочия стражей порядка, стерегущих общественный покой, то не решился бы высунуть нос на улицу.
Беспредельны формы произвола, царящие в сфере законотворчества и правопорядка. Беспредельны показные методы излечения от элементарных и неизлечимых болезней. Беспредельны виды подделок пищевых продуктов в магазинах и лекарственных препаратов в аптеках.
Как может существовать такая беспредельная страна — на пределе своих возможностей, — совершенно непонятно!
Спектакль
Мне понравилось. Мне очень понравилось!
Мне настолько понравился ваш спектакль, это прекрасное духоподъемное зрелище, мое эмоциональное потрясение было столь велико, восторг так высоко поднял меня над утлой реальностью, что я не мог заставить себя остаться в кресле и в антракте ушел, не дождавшись второго действия, я воспарил, улетучился, унесся прочь из душного зала, отдался восторгу мыслей и буре чувств…
Круговорот хамства
Что плохого я сделал? Лишь подошел к окошку с надписью над ним «Диспетчерская» и вежливо осведомился: когда уходит электричка? Надо было видеть лицо сидевшей по ту сторону стекла нестарой и вполне симпатичной женщины! Какая гримаса бешенства исказила его! Какая брезгливость и ярость прорезалась в чертах! «Читайте объявление!» — закричала она и ткнула в целый ряд налепленных одна на другую бумажек, занавешивавших стекло до половины. Там я и верно нашел нужную информацию. Но ведь надо было догадаться, что этот бумажный лоскуток ее содержит. Я подумал: приди грубиянка к врачу или в кафе — и ведь ей захочется вежливости. Уважения. Сочувствия. Она обидится, оскорбится, если их не проявят. Почему же сама ведет себя зверски? Неужели не понимает: хамство порождает ответную грубость. Возникает круговорот хамства в обществе. Или она прекрасно понимает: тот, кто не умеет хамить, никогда не ответит ей зло, вот она и чувствует свою безнаказанность.
Обращение к современнику
Что ты можешь дать, что даешь своему народу, кроме насаждения коррупции, разбойничества, преступности? Этим войдешь в историю. Тебя ждет незавидная участь в историографии и памяти потомков. Одно утешает: у них, как и у всех предыдущих поколений, память очень короткая.
Важнее посуды
Был ее день рождения. Понятно, что среди многочисленных гостей я занимал едва ли не самое последнее, занюханное место в конце стола. На первом плане царили давние ее друзья и подружки, какой-то известный путешественник (я о нем впервые услышал и впервые его увидел), артист разговорного жанра, он всех потешал, но мне было невесело. Когда поздно ночью все откланялись, а я остался, она сказала, что лучше мне тоже уйти — у нее завтра трудный день, а надо помыть посуду.
Что ж, если мытье посуды важнее (притом что на кухне стоит посудомоечная машина), навязываться не следует. Я ушел.
Следовало выдержать характер, не звонить и не появляться. Я ведь не путешественник, не артист и за давностью знакомства никаких льгот и привилегий не заслужил. Но я решил доказать, что я важнее. Важнее посуды. Пришел и побил ей все тарелки.
Россиянин
Как же так! Ничего не понимаю! Я, неглупый, с высшим образованием, читатель книг, обитаю в приличной квартире, имею работу и одеваюсь по моде, — и при этом числюсь в Германии в самом последнем реестре эмигрантского уровня! Русские находятся (их поставили) на низшей ступени.
Хуже меня, выходит, нет никого? Я вместе с африканцами (к которым отношусь хорошо), но ниже азиатов (которым себя отчасти считаю). Вот, стало быть, как ко мне относятся высокомерные немцы, которых мы, кстати, во Второй мировой войне одолели. Считают себя выше и не стесняются в этом признаваться. Вот они какие надменные. Ну и катитесь — с вашими хвалеными правами человека и мнимой толерантностью! Даже туристом к вам не поеду.
Кругом враги
Я носил рубашку. Доверял ей. Но однажды она натерла мне воротом шею. Считаю это предательством с ее стороны.
Я привык к своим ботинкам. Но они вдруг развалились. Расцениваю это как подлость и не прощу их никогда.
У меня был земельный участок. Его захватили соседи. Он им уступил, распластался перед ними. Как отнестись к такой измене? Ведь я на него рассчитывал: прокормит картошкой и капустой в трудные времена. А он меня обрек на голодную смерть.
Мальчишка-сопляк налетел на меня на улице на своем поганом самокате. Ушиб мне ногу. И я понял: от подрастающего поколения пощады, да и вообще хорошего, не жди.
Тупой китаец, не зная, как выдрать прокатный велосипед из ячейки, где эти велосипеды стояли рядком, шарахнул меня задним колесом. И стало ясно, какие китайцы нам друзья. Не надо такой дружбы, не надо переоценивать китайцев и строить иллюзии. Они, то есть китайцы, даже в велорикши для нашей страны не годятся.
То же и японцы: улыбаются раскосо, а мечтают оттягать наши острова.
Турки — мерзавцы. Мы у них отдыхали, расслаблялись на их морском берегу, а им жалко стало воздушного пространства для нашего самолета.
Неблагодарные болгары отметили праздник освобождения от турецкого ига, не пригласив нас на торжества, — в то время как это мы, русская армия, очистили их землю от басурман.
Сволочи американцы забыли, что это мы проложили им дорогу в космос.
Немцы только прикидываются хорошими (и это после того, как напали на нас и учинили Вторую мировую войну), ублаготворяют беженцев, но даже простачка не обманет их фальшивое гостеприимство: на самом деле спят и видят отправить сотни пришлых в новые концлагеря. И уже сделали шаг в этом направлении: назвали отстойники для беженцев лагерями, осталось добавить к поименованию недостающее «конц».
Враги обложили Россию, как медведя в берлоге.
А внутри этого кольца я, вдобавок окружен целым сонмом личных недругов, предателей, киллеров.
Автомобиль промчался на красный свет и чуть не сбил меня, шествующего на зеленый.
Радиоактивные дожди проливаются на мою голову.
Сосед обматерил. Кран прорвало, и плохо очищенная от примесей тяжелых металлов вода затопила квартиру.
Невозможно жить, когда все против тебя. Но идти к врачу, как советуют близкие родственники, я не хочу: вдруг упрячет в дурку. Родственники — тоже враги, хотят избавиться от меня, а наследство разделить.
Зачем сотрясать
Если скажу, что моя жена как неразношенный башмак, вы меня превратно, неправильно поймете, может, даже опошлите мою метафору. Нет, я хочу сказать: она не поддается воздействиям, вот что имею в виду. С ней жестко, неуютно, постоянно воинственно. Что ни скажу — отвечает поперек. Отсутствует согласие. Невозможно воевать ежедневно и по каждому пустячному поводу. Женщина должна быть податливой и понятливой, а не твердо-несгибаемой. С такой неуютно, с ней закостенело, заскорузло. Не хочется идти домой, не хочется видеть ее натянутое лицо, говорить с ней — потому что услышишь только возражения. Ну и зачем тогда сотрясать воздух?
Обзвон
Раз в месяц (на более частые подвиги меня не хватает) я совершаю обзвон друзей. Надо поддерживать отношения. И терпеливо выслушивать глупости. Я всегда соглашаюсь, что бы мне ни говорили. Спорить и возражать — бессмысленно, все равно каждый останется при своем мнении. Но и простое выслушивание отнимает массу сил. Потому что внутренне я клокочу. Внешне не упираюсь, а внутренне бешусь. Это же надо быть такими болванами! Добрыми, хорошими, но болванами. Ничего не понимать. Я, стиснув зубы, слушаю. А потом неделю прихожу в себя. А потом еще неделю готовлюсь к новым турам общения.
Так и проходит жизнь — между прошлой и будущей глупостью.