Лев Бакст, на Западе известный как Леон Бакст, прославился прежде всего как сценограф «Русских сезонов» Дягилева. Гражданин мира, художник чувствовал себя везде как дома в Питере, Париже, Венеции, Лондоне или Нью-Йорке. Сотрудничая с Клодом Дебюсси, Александром Бенуа, Идой Рубинштейн, Айседорой Дункан, Бакст стал звездой своего времени. Он известен не только как сценограф, но и как живописец, портретист, мастер книжной и журнальной графики, дизайнер интерьеров и создатель высокой моды. Так что представляете, как было сложно кураторам создать выставку, раскрывающую личность художника в полной мере!
— Полвека назад я начал изучать живопись у искусствоведа Дмитрия Сарабьянова и сразу влюбился в Бакста, — говорит «МК» куратор выставки, директор Института современной русской культуры при Университете Южной Калифорнии Джон Боулт. — С одной стороны, он был радикальной личностью, с другой — ни рыба ни мясо. Родился в Гродно, а рассказывал всем, что в Питере. Был зажиточным, имея множество заказов, но при этом всегда жаловался на бедность. Иудей по вероисповеданию, художник легко принял лютеранство, чтобы жениться на дочери Павла Третьякова Любови Гриценко, а после развода быстро вернулся в иудаизм. Бакст — амбивалентная фигура с некой трагичностью в образе. Он чаще грустил, чем веселился. Сегодня бы он обрадовался, увидев масштабную ретроспективную выставку.
Это не первая экспозиция художника в этом году: недавно в Русском музее отгремел проект (сто экспонатов), сильно впечатливший как экспертов, так и простых любителей живописи. Но московская выставка выигрывает не только количеством работ — их 250, — но и их уникальностью: многое впервые привезли в Россию из западных музейных и частных собраний. Среди них парижский Центр Помпиду, лондонский Музей Виктории и Альберта, Израильский музей... Из коллекционеров свои работы Бакста одолжили Петр Авен, Нина Лобанова-Ростовская, Михаил Сеславинский, Константин Эрнст.
Большую часть экспонатов представили в главном здании музея, остальные — в Отделе личных коллекций. Работы расположились по хронологии. В первом зале даже двухметровым посетителям придется изрядно задирать голову, чтобы рассмотреть небольшие эскизы к спектаклю «Орфей». Развеска напоминает античный фриз, соответствующий по духу древнегреческому мифу про певца. Рядом по всей стене от пола до потолка раскинулся изумрудный занавес для Драматического театра Комиссаржевской. Да, немного выцветший, но все равно передающий колорит летнего леса.
Центр зала усеян манекенами в костюмах, созданных по эскизам Бакста: выделяются среди них наряды Вацлава Нижинского в партии Призрака розы и Японской куклы для Веры Трефиловой к балету «Фея кукол». А модные платья и театральные костюмы к балетам «Тамара», «Шехерезада» и «Спящая красавица» — из коллекции историка моды Александра Васильева. Собрали галерею портретов деятелей искусства — Сергея Дягилева, Андрея Белого, Зинаиды Гиппиус, графику Бакста, в том числе его оформление журналов «Мир искусства», «Золотое руно», «Аполлон». Но все это работы известные, а вот из редких есть ранние пейзажи и декоративные панно.
— Влюбленный в старину и в восточное искусство, Лев Бакст объединил экстравагантность модерна с чувством меры и здравым смыслом, — рассказывает директор ГМИИ им. Пушкина Марина Лошак. — Это уникальное смешение культур и разных эпох принесло ему огромный успех в России, Европе и Америке. При создании выставки у нас была одна точка запрета — американские собрания, очень богатые и нужные для этого проекта. К сожалению, несчастный Шнеерсон по-прежнему не дает нам спокойно жить, и мы не можем сотрудничать с американскими музеями. Надеюсь, скоро все изменится. У нас уже есть идеи о том, как делать выставки Бакста в больших европейских музеях, которые могут брать американские вещи. Таким образом мы обогатим представление о нашем любимом художнике.