Представлять официальную и почти трехчасовую картину «Кольца мира» приехали документалист, автор цикла «Рожденные в СССР», лауреат премии «Эмми» Сергей Мирошниченко и оператор Юрий Ермолин. Каждая страна, где проходят Олимпийские игры, снимает для Международного олимпийского комитета фильм о том, как это было. В Кракове представили лучшие из них: об Олимпиаде 1936 года в Германии Лени Рифеншталь, ленты Клода Лелуша о Гренобле 68, Карлоса Сауры о Барселоне 92 го. Российскому зрителю удастся посмотреть лишь усеченный вариант о Сочи 2014 го, который длится 2 часа 20 минут. Полную версию фильма покажут на «Кинотавре».
Сергей Мирошниченко пошел своим путем, хотя опирался на опыт предшественников. Он сделал ставку на выдающихся спортсменов, приехавших со всего мира, которые на протяжении всей картины рассказывают о себе и спорте.
— Картины об Олимпиаде делаются, как правило, в течение двух лет после ее окончания, — рассказывает Сергей. — У нас работали 17 операторов. Это раз в пять меньше, чем было у Лени Рифеншталь. Отснято более 700 часов материала. Мы впервые дали слово спортсменам. Мы сдавали готовый фильм не российскому государству, а олимпийскому комитету, который проверял каждый кадр на предмет толерантности, баланса между присутствием на экране мужчин и женщин, всех видов спорта. Я сделал фильм о философии спорта, а не об Олимпиаде, и МОК проверял, насколько мое видение соответствует его идеалам. Может, кому-то из руководства не так уж и нравится наша картина, но это случается. Фильм Рифеншталь не нравился Геббельсу, а аналогичная картина Итикавы об Олимпиаде в Токио 1965 года была запрещена в Японии. Фильм Клода Лелуша не нравился Шарлю де Голлю. «Кольца мира» рассказывают о том, что в человеке есть зверь. И, когда зверь побеждает, он превращается в животное, а если побеждает человек, то мы движемся к миру.
Условия, в которых работали наши операторы, были чудовищными. Как рассказал Юрий Ермолин, часть его коллег базировалась в горном кластере, снимая все, что связано с лыжами, а остальные — в водном, снимали то, что происходило на льду: «На любой эпизод был один кадр, снимали без дублей. Пропустил — значит, потерял. Приоритет был у телевидения, которому отдавали лучшие места. Так что фигурное катание приходилось снимать с огромной дистанции».
Рифеншталь позволяли вырыть яму, чтобы оператор мог снять прыжки, строились специальные рельсы, чтобы запечатлеть пловцов. Сейчас, по словам Мирошниченко, это непозволительная роскошь. «Оператор, снимавший бешеное движение фигуристов большим объективом, вечером чувствовал себя как космонавт. Его тошнило», — рассказывает Сергей.
При взгляде на экран невольно рождается фраза: «О спорт, ты — монстр». Хотели того или нет авторы фильма, но он передает весь ужас и мегаразмах мероприятия. Зрители на трибунах в царском облачении, чуть ли не в шапке Мономаха производят шокирующее впечатление. Когда-нибудь потомки это оценят. А пока нам куда интереснее смотреть «Олимпию» Рифеншталь, наблюдать за теми, кого нет в живых, и многое понимать про ушедшую эпоху. На трибуне — Гитлер. Триумф и поражение немецких спортсменов он воспринимает как дитя, нервно почесывая ногу. И это бесценный документ времени. В «Кольцах мира» гораздо выразительнее слов и «говорящих голов» живая реакция тех, кто не работает на камеру. С тренерами, лица которых красноречивы, мало кто сравнится. Вот где буря страстей. А миг поражения напряженнее радости победы. Виктор Ан, представлявший Россию, говорит на корейском языке. Речь швейцарского сноубордиста Юрия Подладчикова, русского по рождению, имеет легкий акцент, да и мыслит он уже иначе. Мир многополярен, и в фильме это чувствуется.
На церемонию открытия фестиваля один из членов жюри пришел в шортах. Пришлось артистично прикрываться розой, прятаться за спины коллег. На что директор фестиваля Кшиштоф Гиерат, приезжающий на показы на велосипеде, сказал: «У нас смокингов нема». Фестиваль демократичен во всем. Польский документалист Петер Стасик, чьим фильмом «21хНью-Йорк» открывался киносмотр, появился на сцене в коротких брюках и только одном синем носке. Второй ботинок надет на босу ногу. Дополнял костюм зеленый галстук. Один из героев фильма, Виталик, говорит по-русски. Он совсем молод, но рассуждает о женских ягодицах. Петер Стасик запечатлел глазами приезжего метро Нью-Йорка, населенное множеством странных людей, а потом камера блуждает по окнам, за которыми идет своя жизнь. Третья часть рассказывает об эротических пристрастиях жителей мегаполиса, весьма причудливых. В 2005 году Стасик снимал у нас аналогичный фильм «7xМосква». Число в этих картинах связано с количеством главных героев.
В конкурсе полнометражных документальных фильмов — картина Зоси Родкевич «Мой друг Борис Немцов». После показа ее спрашивали, добрым ли он был политиком, как она восприняла его убийство. Задавали вопросы про Каспарова и оппозицию. Как заметила потом Зося, семь потов сошло, пока отвечала, да еще на английском языке. Она познакомилась с Борисом Немцовым в 22 года, получив учебное задание, а в итоге сняла смешную и живую картину. На протяжении трех лет Зося его сопровождала с камерой, и ему это нравилось. Он рассказывал, что мечтает разбудить всю Россию.
26-минутная картина «Два детства» Владимира Головнева участвует в короткометражном конкурсе. Десятиклассники одной из уральских школ из города Дегтярска накануне Дня Победы посещают ветеранов. Когда-то их 16 летние ровесники записывались добровольцами в танковый корпус, но нынешним подросткам на это наплевать. Учителя пристают с разговорами о том, что такое Родина, а они не знают, что ответить. Или: что такое холокост? Оказывается, праздник, Масленица, где дарят подарки. Со стариками ребята не хотят общаться. Один прямо говорит: «Мне это не доставляет удовольствия». Девочки несут поздравительную открытку женщине-ветерану, а ее в этот момент выносят из подъезда в гробу. В итоге 10 й А займет первое место в патриотической игре, которую придумали для них взрослые. Краковский фестиваль сделал ставку на живое кино, беспощадное в своей правдивости.