О, сколько тайн хранит ночное небо над Мединой! Как много о будущем известно звездам и как мало — людям! И то, что задумано небом, невозможно изменить... Наимудрейший Султан так мечтал выдать свою дочь Будур за Визиря, что не хотел ждать благосклонности от ночных светил и назначил свадьбу. Но судьба вмешалась в его планы: на шумном восточном базаре принцесса Будур увидела Аладдина и… влюбилась в него.
— Начиная работу, я представляла себе что-то очень яркое, невероятно красочное, пряное, играющее блеском золота, переливом цветных камней… — говорит в перерыве между репетициями Тереза Дурова. — И, как мне кажется, нам удается воплотить красоту и самобытность Востока. Стучу по дереву.
Надо сказать, что история этой сказки не менее загадочна, чем сама сказка. Судите сами: некоторые исследователи полагают, что первоначально она не входила в «Книгу тысячи и одной ночи» и является поздним, причем западным ее «наслоением». В «Тысячу и одну ночь» ее включил француз Антуан Галлан, который первым опубликовал перевод знаменитого сборника, — ведь этого сюжета нет ни в одном из арабских рукописных или печатных изданий. Так вот, согласно дневнику, Галлан услышал историю о лампе и ее джинне, как и несколько других восточных сказок, из уст сирийского ученого, рассказчика Ханны, который прибыл на время в Париж из Дамаска. Ханна предложил любознательному французу помощь в составлении последующих томов сборника (к тому моменту 7 томов уже было издано).
В своем дневнике Галлан пояснял, что сделал перевод «Аладдина» зимой 1709–1710 годов, а сказку включил в IX и X тома издания. А полностью название сказки звучало так: «История об Аладдине, сыне портного, и приключениях, выпавших на его долю по вине африканского колдуна и посредством лампы». Тем не менее некоторые исследователи, основываясь на отсутствии рукописного текста на арабском языке, полагают, будто Галлан сам выдумал сказку про Аладдина, и считают ее литературной фальсификацией. Но споры эти не помешали «Аладдину и волшебной лампе» стать одной из красивейших сказок сборника «Тысяча и одна ночь».
Так вот, только за один брошенный на принцессу взгляд Аладдин был сослан в пустыню на погибель, но случай послал ему старую лампу, в которой много веков томился всемогущий Джинн. Джинн! О, этот раб лампы — спортивный, гибкий, уплывающий, как дым. На лице — голубой грим с тонкой росписью. У Дуровой он оказался смешным и наивным, а вовсе не древним чудовищем, готовым выполнить любое желание своего господина. Джинна в очередь играют два интересных актера — Руфат Акчурин и Евгений Мишечкин, у каждого — своя группа юных поклонников. Два Аладдина (Егор Дятлов, Даниил Исламов), две принцессы Будур — Виолетта Бучинская и Дарья Лукьянченко. Ради таких красавиц в роскошных восточных нарядах и на казнь пойти не страшно.
Но вот звучит музыка — томная, пряная, красивая и коварная, как сам Восток, который, как известно, дело тонкое. Сбоку от сцены расположился оркестр с диковинными инструментами и два вокалиста — их песни на стихи Андрея Усачева комментируют бурно развивающиеся события. Дирижер (он же музыкальный руководитель постановки) Максим Гуткин поясняет:
— В основе музыкального оформления нашего спектакля — аутентичная этническая арабская музыка. Мы обратились к традициям разных народов: сирийской, палестинской, египетской.
Да, сегодня, когда одни названия этих стран не сходят с новостных лент и несут миру совсем не позитивную информацию, в «Театриуме» они связаны с красотой и историей. Музыка не виновата, она вне политики. Арабская вязь звуков, особое пение и особое название инструментов. Например, уд (струнный щипковый инструмент, предшественник европейской лютни, был завезен в Европу арабами во время исламского завоевания Испании). А вот бузуки — струнный щипковый инструмент, по одной из версий, происходит от древнегреческой лиры, по другой — от турецкого саза (бозук-саз). Сантур считается струнным и ударным одновременно, на нем играют двумя легкими молоточками — мизрабами. А шарообразный корпус гиджака (струнный смычковый, близкий родственник персидской кеманчи) изготавливается из тыквы, крупного ореха, дерева, затянут кожей. При игре гиджак держат вертикально, играют смычком, имеющим форму лука. Томбак — барабан в форме кубка, один из самых популярных ударных музыкальных инструментов в Иране. Еще есть дарбука, даф и карнай.
Сказка, сказка, волшебство! Сегодня, кажется, в нее готовы поверить даже циничные взрослые — реальность не оставляет шансов.