Вообще, это большое достижение — все восемь лет вести фестиваль, не роняя планки, в столь кризисном жанре. Посмотрите цирковые рецензии за последние лет пятнадцать — там клоуны скучные, тут клоуны несовременные, здесь клоуны в париках и молодящиеся, такие-сякие. Марчевский же, — видимо, для него это стало делом профессиональной чести, — не только доказал, что жанр жив, но и продемонстрировал его эволюцию в новых условиях. Хотя при личном общении Анатолий Павлович очень критичен, и от какого бы то ни было пафоса далек.
— Как вам кажется, — спрашиваю его в канун фестиваля, — за эти годы выросло качество отечественной клоунады? А то все говорят — кризис, кризис...
— Нельзя говорить о кризисе только в России, он наблюдается в целом — в мировом масштабе: превалируют принципы уличной клоунады, принципы, пришедшие к нам с Бродвея, когда артист предпочитает непременно играть со зрителем, приглашая случайных людей из зала. И вот на этой стеснительности, неловкости клоун импровизирует, создавая комедийную ситуацию.
— Вы хотите сказать, что ваше поколение выросло на ином подходе?
— Понимаете, советская традиция нас учила — что должна быть тема, философия; в репризах должны так или иначе затрагиваться общечеловеческие ценности, должна быть скрытая драматургия. Увы, сейчас этого меньше. Многие строят выступление на гэгах, когда желудок посмеялся, а душа и сердце... отдыхают. То есть нынешняя клоунада следует ЗА зрителем.
— А надо как?
— А надо как Чарли Чаплин — наш великий учитель во всем, надо как великие представители советской клоунады — Енгибаров, Никулин, Попов, надо как, впоследствии, и наше поколение — мы не подстраивались под зрителя. Ведь задача культуры, по большому счету — идти на шаг впереди, немножко опережать время, помогать людям ориентироваться — что есть хорошо, а что плохо. Сейчас же часто превалирует развлекаловка, клоуны идут на поводу у зрителя, давая возможность последнему думать так: «да, ты мне дал то, что я хочу — похихикал над чужой нелепостью». Но это неправильно, надо развивать человека, обогащать его, делать его чувства более тонкими, — в итоге он только благодарен будет. Что ж, наверное, это время. Великие рождаются не каждый год... Кстати, этот фестиваль, равно как и самый первый, посвящается Чарли Чаплину.
— И нас, так понимаю, ожидает сюрприз?
— О да, впервые приезжает Юджин Чаплин — сын Чарли Чаплина от последнего брака. Надеюсь, он выйдет в манеж, скажет от себя несколько слов... Мы с ним познакомились в Испании, это, поистине, энергетически — родственная душа.
— Чем хорош ваш фестиваль — он демонстрирует клоунаду на стыке жанров: кто-то по профессии музыкант, кто-то спортсмен — и эти люди неожиданно находят себя в цирке.
— Я вам скажу одну простую вещь: чем большим количеством специализаций владеет клоун, тем он свободнее в манеже, тем богаче диапазон его реприз и вообще его возможностей. Это как певец — либо ты на трех нотах поешь, либо берешь все октавы, целый рояль!.. На Западе-то нет такой системы как у нас (имея ввиду Росгосцирк с 42-мя стационарными цирками по стране), и клоуны там часто выступают в театрах, в кабаре. У нас же в Союзе изначально было заложено, что клоунский жанр очень разнообразен — ты можешь быть и дрессировщиком, музыкальным эксцентриком, жонглером... Сейчас же, повторяю, многие злоупотребляют контактом со зрителем, а своего в искусство не привносят. Но это не касается гостей нашего фестиваля — трюкового клоуна RULO из Мексики, Валентина Урсе (Румыния), Даниэля (Израиль), Виллера Николоди (Швейцария), уровень очень высокий.