— Михаил Вадимович, вы довольны итогами книжной ярмарки?
— Подводя итог, мы убедились в главном — насыщенная программа выставки-ярмарки привлекла сотни тысяч людей. Кто-то пришел купить книги без торговой наценки. Другие — пообщаться с любимыми писателями. В этом плане ярмарка удалась. Но я пытаюсь оценивать ее трезвомысляще. Не может быть все прекрасно на книжном рынке при замедленной экономической ситуации в стране. Естественно, на ярмарке уменьшилось количество издательств. Особенно переживаешь за региональные и маленькие провинциальные дома печати, которым сложно привозить свою продукцию в Москву.
— Какие еще серьезные проблемы показала ярмарка?
— Наши болевые места мало чем отличаются от мировых. Мы продолжаем проходить острую фазу конкуренции бумажных книг с электронными изданиями. Постепенно обретается гармония. Конечно, многие приверженцы бумажных страниц, попробовав чтение на экране, вернулись к печатным книгам. Что касается издателей, то они всегда в поиске крупных и сильных дебютантов, которые смогут привлечь широкое количество читателей. Авторы же ищут своего издателя.
— Так и как им найти друг друга?
— С развитием в Интернете массовых литературных площадок этот вопрос наполовину решился. Свидетельством этого стало подведение итогов конкурса «Книга года». В номинации «Проза года» победил литературный дебют Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза». Это мощное, многоплановое произведение с большим количеством ярко выписанных героев. Сюжет для нас непривычен, но поэтому и особо интересен для русского читателя. Автор повествует о судьбе татарской женщины, которая преодолевает испытания в 1930–1940-е годы. Естественно, этот роман конкурировал с общепризнанными мастерами современной прозы, например с «Ненастьем» Алексея Иванова или с сильным произведением «Зона затопления» Романа Сенчина.
— Кого из молодых перспективных писателей вы читаете с удовольствием?
— Я стараюсь больше читать современную поэзию, нежели прозу, требующую много времени. Люблю прекрасный портал «Стихи.ру». Видно, что на нашем поэтическом горизонте много талантливых имен со свежим и искренним дыханием. Я зачитывался поэзией талантливого Бориса Рыжего. Но он, к сожалению, скончался (в 2001 году Борис Рыжий покончил с собой. — К.К.). Для примера многогранности работников нашего цеха скажу, что мне нравятся стихи Андрея Щербак-Жукова, журналиста «Независимой газеты».
— А как вы читаете?
— По привычке читаю только бумажные книги, нередко две одновременно. Хотя про запас всегда рядом есть айпад со скаченными прозаическими и поэтическими произведениями. Например, министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров прибегает в основном к электронному устройству и только иногда обращается к печатным эквивалентам. Не важно, как и на чем читают. Главное, чтобы вообще читали.
— У вас есть статистика спроса на книги и покупку их в магазинах?
— У нас получается держаться на одной цифре: ежегодно продают около 120 тысяч наименований книг и 500 миллионов экземпляров. В этом году произойдет рост продаж продукции в денежном эквиваленте. Но упадем по тиражам и наименованиям. Нельзя не оговорить, что книжным магазинам в провинциях с каждым днем все тяжелее выдерживать конкуренцию. Безвозвратно ушла эпоха, когда они находились на центральных площадях рядом с горкомом или обкомом партии. Теперь их переместили на периферию либо в торговые центры. Да и количество квадратных метров тоже снизилось. Как следствие, региональные магазины сегодня представляют самый ходовой товар: огородно-кулинарные пособия, календари и прочее легкое чтиво. Относительная ограниченность ассортимента приводит к тому, что читатель не может найти многие интересующие его издания.
— Какие болевые точки современной литературы открылись благодаря ярмарке?
— Конкретно сейчас ничего нового не проявилось. Но постоянная проблема современных писателей заключается в том, что они вечно должны конкурировать с великой русской и советской литературой. Трудно продолжать творческий путь начинающему автору после слов: «Толстой творил лучше вас, Гоголь писал сильнее, а строки Пушкина и Лермонтова, Левитанского и Вознесенского гораздо более пронзительные». Мы все время возвращаемся к классикам. Хотя литература XXI века — другая. Через 30–40 лет ее тоже будут изучать по хрестоматиям.
— Недавно отдел культуры «МК» проводил эксперимент: моя коллега вышла на улицы города с актером, загримированным под Пушкина, и попросила прохожих процитировать хоть что-нибудь из Александра Сергеевича. Только один из 10 произнес что-то внятное. Как вам такое?
— Я скептически отношусь к подобным экспериментам. Когда человека останавливают на улице и в лоб просят прочитать стихи Пушкина или Лермонтова, ничего, кроме «Я помню чудное мгновенье» или «Белеет парус одинокий», он, как правило, вспомнить не может. Это совершенно не значит, что он не знаком с творчеством Пушкина, не читает его сказок с ребенком или не притрагивался к «Капитанской дочке». Даже тот, кто наизусть знает «Евгения Онегина», может растеряться и ничего не воспроизвести.