Театр Моссовета в осаде, «лишний билетик» спрашивают ещё на выходе из метро. Посмотреть в последний раз на заграничную знаменитость собрался и наш финансово-культурный истеблишмент. В зале председатель Центробанка Эльвира Набибуллина, председатель правления ВТБ Михаил Задорнов, писатель Эдвард Радзинский, многие другие…От всех интервью в Москве прима отказалась наотрез, а для безутешных поклонников написала в программке коротко и ясно: «Я наслаждалась каждым мгновеньем этих 39 лет, и сегодня испытываю те же чувства». А на вопрос «зачем же уходить?» ответила просто и с юмором: «У меня есть друг, тайный агент, которому я выдала «лицензию на убийство» на случай, если захочу танцевать дольше, чем следует. Если честно, мне хотелось бы избавить его от этой миссии. Я начала с неуправляемого «заноса», была в головокружительном путешествии. И сейчас готова сменить направление движения. Жизнь продолжается. Моя жизнь».
39 лет назад, когда Сильви было 11 и началось для неё это «головокружительное путешествие» в мир балета. Хотя мама мечтала о спортивной карьере для своей дочери и готовила её в олимпийскую сборную Франции по спортивной гимнастике. Характер и темперамент у девочки оказался и впрямь олимпийский. Ещё выпускницей училища она письменно попросила разрешения у знаменитого Мориса Бежара исполнить на конкурсе в Варне его номер. После ответа маэстро, что он не очень бы хотел этого, возмущенная ученица сказала директрисе школы: «Плевала я, хочет он или нет. Я знаю, что, если станцую это соло, золотая медаль мне обеспечена». Так оно собственно и случилось… Не изменяла себе Гиллем и впоследствии, на протяжении всей творческой жизни. Став этуалью в 19 (такого до неё не случалось), Парижскую Оперу она покинула в 23 , перейдя в английский Королевский балет. А потом без сожалений рассталась и с ним, став блуждающей балетной мега-стар. А открыл и дал дорогу «национальному достоянию» Франции, пришедшему в балет прямиком из гимнастики, не кто иной, как Рудольф Нуреев.
Признанная одной из лучших классических балерин последней четверти XX века любви к современной хореографии, она не скрывала никогда. Её она активно и танцевала последнее время. Убежденная фанатка интеллектуального современного танца, она была одной из первых, кто признал гением такого ниспровергателя классических канонов, как Уильям Форсайт, с головой погрузившись в его головоломные (в прямом и переносном смысле) эксперименты. С хореографией Форсайта она практически не расставалась всю свою творческую жизнь и танцевала её и 2 года назад в прошлый свой приезд на Чеховский фестиваль.
Естественно, что нашлось место этому хореографу и в прощальной программе. Правда танцевала форсайтовский «Дуэт» Гиллем уже не сама. Бригель Гьока и Райли Уоттс - два бородача-солиста из труппы Форсайта одетые в широченные безразмерные штаны и такие же растянутые майки показывали новейшую версию этого созданного ещё в 96 году сложнейшего «Дуэта», демонстрируя уже традиционную форсайтовскую деконструкцию классических па. Музыки тут почти нет, но в этом танцевальном эксперименте намеренно рассинхронизированные движения двух танцовщиков, выворачивания из суставов конечностей и прочие ухищрения превращались в настоящий танец, который был интересен и «современен» и сегодня.
Чего не скажешь о двух новых номерах выбранных Гиллем для себя самой. Не смотря на то, что созданы они недавно (собственно это две премьеры) интересны они лишь тем, что в них танцует она... Правда и созданы они специально для неё, и поставили их два очень модных и востребованных хореографа, из тех что всегда выстраивались к ней в очередь. В номере Techne созданном для неё знаменитым британским индусом Акрам Ханом в самом центре сцены стоит ветвистое дерево. Оно светится в темноте и по началу кажется бело-голубым, хотя если присмотреться оно полое и сплетено лишь из серебристой проволоки. По краю светового круга в светло-зеленом коротеньком платьице быстро перемещается на корточках какая-то девушка. Вот она встает и касается дерева рукой. Сказать, что этой девушке с челкой и распущенными рыжими ниже плеч волосами 50 и это её прощальный вечер совершенно невозможно – быстрые движения согнутых в локтях рук, ног, повороты, вращения и даже её переворачивания по полу, на котором она распласталась во второй части балета - гипнотизируют и манят красотой. В конце номера дерево начинает постепенно вращаться, она подходит к нему опять, дотрагивается до него, и тает в темноте… «Сегодня мы больше контактируем, чем в прошлом? Или же мы больше контактируем с технологиями , нежели с людьми? Когда я использую технологии для контакта с кем-нибудь, я оказываюсь в ещё большем одиночестве. Значит, мы превратились в инструмент созданных нами же инструментов?» - задается хореограф вопросом на который по его мнению «не сможет ответить ни один компьютер», но «возможно, сможет сделать тело»… Совершенное тело Сильви Гиллем… Но дошел ли этот месседж до публики?
С балетами другого хореографа - Рассела Малифанта Гиллем приезжала в Москву уже не раз, впервые показав целую программу составленную из них ещё 6 лет назад. Собственно, ничем не отличается от показанного ранее и новый номер «Здесь & потом». Это женский дуэт, и в паре с Гиллем здесь танцует солистка театра Ла Скала Эммануэла Монтанари. Тут движения пары как раз синхронны, поначалу медленные, плавные, тягучие, медитативные, потом темп убыстряется. Музыки тоже почти нет, какие-то вздохи, охи, разговоры…
Сомневаюсь, что кто-нибудь изъявит желание смотреть эту хореографию без Гиллем. Но магия имени действует безотказно, публика воодушевлена, аплодисменты, крики «браво», хотя в перерыве слышны не одни лишь восхищения. Некоторые находят смелость признаться, что ни поняли ровным счетом ничего и им все время хотелось спать…
Самым последним включила Гиллем в свою программу специально для неё созданное 5 лет назад (к 45-летию) ироничное, эмоциональное, философское и пронзительное сочинение гениального шведа Матса Эка Bye («Прощай»), уже полюбившемся московскому зрителю по прошлым гастролям на Чеховфесте. Оно о ней - подводящей итоги и думающей, куда двигаться дальше, уже не молодой, но все еще привлекательной женщине. Вот это настоящий шедевр, кстати и самый технически (про актерски говорить не будем, потому как остальные номера никакого «актерства» и не предполагали) сложный и эмоциональный номер из трех показанных ей в программе.
Пластическая монодрама под музыку последней фортепианной сонаты Бетховена разворачивается вокруг прямоугольной двери-экрана, установленного в самом центре сцены – это какое-то другое измерение, которое артистка чудесным образом , сойдя на сцену прямо с экрана, покидает в самом начале балета. И здесь Эк смыслово задействовал кинематографические возможности. С окружающим её световым пространством, и главное с дверью-экраном артистка постоянно вступает в контакт в течении всего балета. А в конце оттуда на неё с любопытством смотрят какие-то люди: старуха, маленькая девочка, юноша… Кто это? Посторонние или родственники? А может она сама, в различные жизненные отрезки, смотрит на себя из толщи времени?..Толпа всё нарастает и теснится… Она идет к ним, опять возвращаясь вглубь экрана-двери и растворяется там уже навсегда.