Для первого и последнего отделения своей трехчастной программы она выбрала два полноценных акта из классических балетов, что входят в репертуар этих крупнейших российских компаний. И не в урезанном, а вполне соответствующем торжественности момента виде: два бала — из «Золушки» и «Онегина» — демонстрировались с декорациями, массовым кордебалетом, солистами и премьерами. Созданный 13 лет назад Алексеем Ратманским бал для Золушки и Принца — с феей-бомжихой, являющейся сюда с авоськой апельсинов и в сопровождении придурковатых Времен года (у одних танцовщиков ирокезы на голове, другие разукрашены под хиппи) — выглядел безнадежно устаревшим. Непритязательно оформленный дворцовой люстрой, по ходу дела превращающейся в огромные часы с боем, балет сопровождался стандартным набором вымученных движений, которые кочуют у хореографа из балета в балет уже много лет подряд. Даже мастерство самой юбилярши и ее партнера Константина Зверева не смогло спасти положение — публика реагировала на гастроль вяло и без энтузиазма.
Не знаю, как руководить (слухи о том, что танцовщица вот-вот станет кандидаткой на пост балетного худрука, циркулируют в театре), но танцевать Вишнева точно умеет превосходно. Для обеспечения аншлагов сейчас лучшего имени трудно сыскать. Недаром в заключительном, третьем действии балета «Онегин», прошедшем в обрамлении превосходного кордебалета Большого театра, она снайперски точно выстроила линию своей игры, снабдив ее психологическими нюансами, на которые большая мастерица. Партия Татьяны, созданная много лет назад классиком XX века Джоном Крэнко на совершенно другую балерину (Марсию Хайде), вообще одна из лучших в ее творчестве. Москва помнит, какой огнедышащий вулкан страстей и борьбы извергали они в паре со знойным бразильским мачо Марсело Гомесом, постоянным партнером Дианы по Американскому балетному театру (еще одна труппа, с которой тесно связана ее жизнь).
Теперь, с другим партнером, гораздо более походящим на Онегина (но допустившим ряд помарок) — Александром Волчковым, — концепция существенно изменилась. Ее героиня по-прежнему «вся такая противоречивая», но во взаимоотношениях героев появилось больше светскости и меньше эротического подтекста, а в линии ее и его игры проявлялись русские нотки, которые у Дианы, однако, звучали не менее чувственно и призывно, чем в том памятном русско-бразильском спектакле. К концу юбилейного мероприятия стало понятно: Большой на своем поле обыграл Мариинку с оглушительным счетом.
Показанный во втором отделении философский опус Ханса ван Манена «Старик и я», созданный почти 20 лет назад для труппы возрастных танцовщиков (тогда при Нидерладском театре танца), тоже выглядел свежее и слаженнее «Золушки» Ратманского. Вообще-то один из создателей современного голландского балета ван Манен — поклонник Баланчина и создатель бессюжетных произведений, и для вечера Диана выбрала достаточно редкий в его творчестве трагикомический балет. Москвичи уже видели его и в исполнении самой Вишневой (с Эриком Готье), на недавнем ее фестивале «Контекст», и в исполнении нынешнего партнера Вишневой по этому номеру Владимира Малахова (он танцевал с Беатрис Кноп).
«Старик и я» поставлен с использованием музыки Моцарта, Стравинского и Кейла и производит на публику чарующее впечатление. Рассказывает о встрече и последующей разлуке двух одиноких людей. На лавочке, что посреди сцены, он и она: эксцентричная парочка с рядом комичных эпизодов — любовники попеременно надувают и сдувают друг друга, словно резиновую куклу из секс-шопа. В конце короткой (всего-то 17 минут), но философски глубокой миниатюры горемыки все-таки расстаются: то вспыхивает, то гаснет свет, и мы видим двух удаляющихся друг от друга потерянных людей. Они оборачиваются и всматриваются один в другого. Все как в жизни: то смех, то слезы…