С каждым годом интерес к конкурсу World Press Photo (WPP) все больше, конкуренция все ожесточеннее, а путешествующая выставка WPP все масштабнее. На сей раз она разрослась до целого фестиваля. Кроме лучших снимков WPP-2015 в Москве покажут фото победителей конкурса FotoEvidence-2014, снимки старейшего смотра документальной фотографии Picture of the Year International-2015 (США), персоналку Сергея Максимишина, проект «GEO. Непознанный мир: Земля» и работы студентов программы BA (Hons) Photography Британской высшей школы дизайна. Размах говорит сам за себя. Тем престижнее призовые места Сергея Ильницкого — уроженца Мариуполя, выпускника Кемеровской академии культуры и искусств, много лет снимавшего в Сибири. Впрочем, как рассказал фотограф «МК», его жизнь эта победа не изменила.
— Сергей, поздравляю с победой сразу в двух номинациях World Press Photo. Ваши снимки престижный конкурс уже отмечал в 2002 и 2013 годах. Нет головокружения от успехов? Что изменилось в жизни после признания международным конкурсом?
— После победы в конкурсах в жизни фотографа ничего глобально не меняется. Заказов не прибавляется, зарплаты не вырастают. Ну и звездности, соответственно, нет никакой. Конкурсов очень много, и выигрывают их тысячи человек. Да и все они субъективны, ведь за всеми стоит человек — жюри. Если ваша картинка побеждает, это ни в коем случае не значит, что она лучшая, это всего лишь означает, что члены жюри по какой-то причине считают ее лучше других. Я конкурс для себя всегда рассматривал как возможность показать большому числу людей свои работы, чтобы что-то важное для меня им рассказать, подарить им различные эмоции и мысли, которые возникнут у них во время и после знакомства с моими фотографиями.
— В разделе «События» 1-е место получили ваши кадры из ДНР. Вы туда отправились по заданию редакции или по собственной инициативе?
— Я являюсь штатным фотокорреспондентом Европейского пресс-фотоагентства. И в Донбассе работал именно от него.
— Сколько времени там провели?
— Мне с большим трудом удалось проехать в Украину через Киев в начале августа. До Донецка добрался на последнем поезде, которому разрешили прибыть на вокзал города. И в Донбассе я проработал до конца месяца.
— Репортер в идеале должен оставаться объективным и непредвзятым в своей работе, но — особенно если речь о войне — так не получается. Вы, уроженец Мариуполя, на чьей стороне?
— Фотографу в плане объективности проще. Я ничего не придумываю, просто перевожу увиденное мной в визуальные образы, визуальные свидетельства и отправляю их в агентство, которое в свою очередь распространяет материалы, совершенно не редактируя их, то есть доверяя мне как профессионалу, работающему непосредственно на событии. Ну а дальше могут происходить всевозможные чудеса, и непосредственно газеты, журналы, электронные СМИ начинают использовать эти образы совершенно с противоположными смыслами, всего лишь поменяв подпись под снимком и этим вводя в заблуждение читателей, зрителей. Работая в зоне конфликта, на войне я не принимаю ничью сторону, я стараюсь быть максимально нейтральным. Это опять же касается только работы. Я чист и в помыслах, и в чувствах, не осуждаю, пытаюсь понять обе стороны конфликта. Тем более часто приходится работать и с одной и с другой стороны. Но в конфликтах двух воюющих сторон всегда есть третья — невинная сторона, которая страдает просто потому, что оказалась волею судьбы между ними. Так вот я всегда болею и сопереживаю этой стороне. Это мирные жители — женщины, старики, дети, — простые люди, которые совсем не хотят войн и конфликтов, которые не надевают военную форму и не берут в руки оружие, которые хотят любить и быть любимыми, растить детей, радоваться внукам, хотят жить простой жизнью, без жертвенной гибели за чьи-то глобальные, аморфные идеи и геополитические выгоды для кого-то. И видя их страдания, становясь свидетелем их лишений, потерь, горя и смертей, мне становится глубоко безразлично, кто все это начал, кто бомбит мирные города и стирает с лица земли села. Я просто хочу, чтобы это все прекратилось. И поэтому я пытался просто показать жестокость, бессмысленность и абсурдность этой гражданской войны, которая так легко разрушает жизнь. К большому сожалению, фотография и журналистика в целом бессильны и ничего не могут изменить в нашем несовершенном мире: войны были, есть и будут всегда. Мы их не остановим своими ужасными визуальными свидетельствами, снятыми на этой гражданской войне. Они лишь могут подтолкнуть людей, увидевших их, задуматься обо всем этом. И еще: информация, полученная через визуальные свидетельства, не позволяет нам оставаться равнодушными к страданиям и горю других людей.
— Часто фотограф на войне сталкивается с проблемой выбора: сделать эффектный кадр или помочь человеку. Оказывались ли вы в такой ситуации, находясь в зоне боевых действий? И какой выбор делали?
— У меня нет проблемы выбора в такого рода ситуациях. Жизнь бесценна. Человек бесценен. Фотография — это всего лишь фотография; мир не заметит и не почувствует, если, спасая жизнь человека, я не сделаю миллионную фотографию страдания или смерти человека. В Донецке несколько раз приходилось вешать камеру на плечо и помогать раненым. Тем более что нас учат правильно оказывать первую помощь на специальных курсах. Были ситуации, когда только мы знали, как это делать, что спасало жизни людям. Такое случалось и в Афганистане и в Киргизии. Может, это из моих уст звучит как непрофессионализм, но именно в этом я хочу и буду всегда непрофессионален. Жизнь человека для меня важнее фотографии.
— Ваша карьера начиналась с кадров штурма Белого дома, репортажей из детской колонии — словом, страданий, крови и горя повидали немало. К этому можно привыкнуть? Стали циничней со временем?
— Кроме эпохальных и трагичных моментов современной истории мне приходилось снимать и участвовать в сотнях более радостных и оптимистичных событий. Я понимаю, что наш мир несовершенен, в нем много горя, страданий, войн, бессмысленных жертв, но еще больше в нем любви, красоты, счастья, радости и улыбок. Так что циничней не стал. Просто с годами все положительное и прекрасное в нашем мире стал ценить и любить еще больше. И стараюсь все это положительное культивировать и беречь в своем маленьком семейном мире.
— В 2013-м World Press Photo отметил вашу серию о фехтовальщиках, теперь — серию о прыгунах на лыжах с трамплина. Что самое сложное в съемке спортивных событий?
— Самое сложное — попасть на эти важные спортивные события! Ну а если серьезно, там все как и в любой другой съемке. Всегда желательно точно знать или хотя бы представлять, что ты хочешь показать и какой кадр тебе нужен. Когда знаешь цель, легче ловить нужный момент. Все остальное — везение и опыт.
— Сами занимаетесь спортом?
— Профессионально никаким спортом не занимался. В детстве были бокс, карате, в юности ушу и цигун, сейчас ОФП и бег. Все в удовольствие и в меру.
— Вы мечтали стать фотографом со школьной скамьи. Почему выбрали эту профессию?
— Сначала было просто интересно — романтика и элемент таинственности, магии. Я лет пятнадцать работал на пленке, сам проявлял, сам печатал. В газете в те времена днем снимал, вечерами и ночами печатал в номер в темной комнате. Позже просто не смог бросить. Как говорил один из учителей фотографии, «можешь не снимать — не снимай». В моем случае не могу не снимать.