Сегодня Инна рассказала нам о жизни своего коллектива, о себе и о своем юном сыне Дмитрии, который также занимается музыкой и, возможно, с годами продолжит дело деда и матери.
— Инна, что яркого случилось осенью в творческом плане?
— Состоялась презентация нашего второго альбома группы «Новые самоцветы», который называется «Вся жизнь впереди». Альбом состоит в основном из старых, любимых песен, но сделанных совершенно в новом прочтении и в новом звучании. Успешно прошла его презентация, хорошо идет продажа альбома, и у нас появился такой настрой, что мы на правильном пути.
— Песни сильно изменились после обработки?
— В основном они сильно изменились, не было бы смысла делать альбом, если бы песни остались близки к оригиналу. Хотя, конечно, какая-то песня больше претерпела изменений, какая-то — меньше. Зато в плане теплоты и душевности, которые всегда были присущи «Самоцветам», они остались прежними.
— Наверное, у вас особое отношение к этим песням, вы же выросли на них?
— Да, здесь понятие «с молоком матери» очень подходит. Я не помню из своего младенчества колыбельных, помню «Увезу тебя я в тундру» и «Мой адрес не дом и не улица». Я с самого детства ездила на гастроли с родителями и засыпала уж точно под эти песни, потому что порой было по несколько концертов в день и последний начинался довольно поздно. Поэтому я реально сворачивалась калачиком на ящиках для аппаратуры, который ансамбль «Самоцветы» возил с собой на гастроли. Я прекрасно помню эти трейлеры железные! Вот прямо на них я, не выдерживая, и засыпала.
— В подростковом возрасте было отторжение этих песен из детства?
— Я всегда тяготела к эпохе диско. Лет с 12 лет началось время группы «Ласковый май» и американской группы New Kids On The Block. И, конечно, я с ума сходила от Modern Talking и C.C. Catch, вся эта диско-музыка очень сильно мною завладела, и я весь подростковый период была фанатом этого направления. Но потом, когда я стала взрослеть, песни «Самоцветов» снова начали звучать в эфире. Больше всего на меня повлияло то, что их взялись исполнять артисты моего поколения, и я подумала, что следует брать ситуацию в свои руки и делать ее более целенаправленной. И надо создавать коллектив. Единомышленники нашлись быстро, в течение месяца я набрала команду, так и родились «Новые самоцветы».
— Шлейф популярности, который тянется за коллективом, мешает или помогает?
— Нет какого-то одного правильного ответа: помогает или мешает, что-то посредине. Название «Самоцветы» мешает делать новый репертуар. Естественно, мы, как вновь собравшаяся команда, пытались писать новые песни, но вот они от коллектива с названием «Самоцветы» не принимаются вообще. Это проблема. Поэтому мы в последний кавер-альбом, который сейчас выпустили, вставили только одну новую песню — «Помнишь «Модерн Токинг», она более-менее известна от лица нашего ансамбля. Когда есть слово «Самоцветы», здесь невозможно существование новых песен.
С другой стороны, шлейф популярности помогает тем, что люди любят эти песни. Так что мы пока выпустили два кавер-альбома, но следующим нашим шагом, уже после Нового года, станет собственное творчество. Потихонечку, поэтапно будем искать новые песни и формировать две программы: с нашими работами и с теми хитами, которые нам посчастливилось исполнять благодаря моему папе.
— Ваша аудитория разноплановая в смысле возраста?
— Подростки к нам не спешат, в основном наша аудитория от 30 лет, не моложе. В период презентации нашего концерта была молодежь, но больше та, что пришла с родителями.
— Ваш сын, которому сейчас 15 лет, является слушателем песен «Новых самоцветов»?
— Он обожает Тимати, Джигана, это его кумиры сегодня. Но он любит песни «Самоцветов», и не потому, что с ними «живет». Я подлавливала, когда в его телефоне звучали песни из нашего нового альбома. Конечно, он находится в нашей среде и эти композиции слышит, и вот если бы молодежи показать их, она бы тоже приняла наши песни. Но как только молодые люди слышат «Новые самоцветы», они абстрагируются, говорят: «Мы не хотим!» Поэтому у нас даже нет возможности донести до молодежи эти песни. Вот в этом и есть определенные сложности, к сожалению. Ну ничего, довольствуемся своим поколением, 30–40-летних, вот наши поклонники, здесь у нас большие ряды.
— Вы не возражаете против рэпа, не навязываете сыну классическую музыку?
— В детстве я ему ставила классическую музыку, а сейчас у него своя среда, свое общение, дети в 15–16-летнем возрасте уже выбирают сами свою музыку, это их социум, их общение, и невозможно навязать свое. Я тоже слушала «Модерн Токинг», и попробуй папа скажи мне: «Не слушай!» Или «Ласковый май». Попробуй скажи в этом возрасте! Нет, нет, они сами выбирают, ничего с ними не поделаешь. Конечно, надо воспитывать детей музыкально, но последний выбор все равно за ними. Но у нас в доме, например, постоянно играет Фрэнк Синатра, иногда громко, иногда фоном, и моему сыну он очень нравится.
— Ваш сын профессионально занимается музыкой, как и вы в детстве?
— Он занимается музыкой, но опять же здесь есть сложности. В музыкальную школу он никогда не ходил, занимается с педагогом. Он хорошо играет на рояле, не так, конечно, как выпускник музыкальной школы, но он импровизирует, подбирает. Но когда педагог дает ему задания играть Баха, Шопена, этюды, ему так тяжело дается разучивание этих произведений! А когда он сам подбирает Бруно Марса, например, или Бибера, то делает это с огромным удовольствием. То есть он хочет играть, но только то, что хочется.
— В вашем детстве все было по-другому? Может, родители были строже?
— Когда я занималась музыкой, у нас такого не было, чтобы мы выбирали, импровизировали, все было по-другому. Были какие-то рамки консервативные, музыкальная школа и в ее формате программа: соната, этюд, вальс, и это не обсуждалось. Попробуй к очередному концерту или зачету не подготовить программу! А у моего сына, быть может, потому, что он не учится в музыкальной школе, нет таких жестких правил. Он свободный художник и, конечно, этим пользуется в свою сторону. А когда я говорю, что надо технически развиваться, он отвечает: «Хорошо! Я буду играть по тридцать минут гаммы, а все остальное — на свое усмотрение».
— Вас огорчает такой подход?
— Немного огорчает, потому что я человек консервативных взглядов. Но я так хочу, чтобы он продолжал заниматься! У всех моих подруг, кроме Валерии, с которой мы дружим, а у нее сын действительно музыкальный мальчик, который поступил в колледж имени Шопена и делает большие успехи, вот у всех остальных моих друзей дети бросили заниматься музыкой. Поэтому, исходя из этой ситуации, я думаю: «Пусть играл бы хоть что-то, хоть гаммы, только не бросал бы. Столько сил в это вложено на протяжении десяти лет!»
— Вы в детстве занимались музыкой, получили классическое музыкальное образование, потом были долго погружены в музыку эпохи «Самоцветов», сейчас хорошо знакомы с современной музыкой... Скажите, музыка вообще со временем сильно изменилась? И с учетом каких вкусов вы делали аранжировки для нового альбома?
— Конечно, с учетом сегодняшних вкусов, чтобы цепляло нынешнее поколение. Что до музыки, то она изменилась кардинально! Просто совершенно глобально стала иной. В первую очередь изменилось качество звучания. Опять же форма подачи стала более близкой. Но изменилась не только музыка, но и тексты песен. Что сегодня звучит с любых радиостанций — «Ты пришла, ушла, дала, не дала», — имеет ну совершенно другой смысл: по сравнению с «Колышется дождь густой пеленой». Это же просто другое измерение!
— Вас это тяготит?
— Нет, меня это не тяготит, я иду в ногу со временем и принимаю это как факт. Я очень люблю советское прошлое, я его обожаю, и скучаю, и ностальгирую по всяким фильмам, и смотрю передачи, где рассказывают про советские времена, я обожаю тот период. Но я понимаю, что то время ушло навсегда. И надо просто смириться, понять это и быть на волне сегодняшнего дня. Вчера и сегодня — это просто разные эпохи, которые нужно принять сердцем и все.
— Своего ребенка вы видите солистом коллектива «Новые самоцветы»?
— В качестве солиста не вижу, потому что он не тяготеет к исполнению песен, а в качестве управления, менеджмента, может быть, да. У него есть деловые качества, административная жилка, как и у меня. Но я не вижу, как будут дальше развиваться события. Пока мне удается все это продлевать, но будет ли наш коллектив актуален через 10, 20 лет? Быть может, появятся те же песни, но совсем в новых интерпретациях, может, удастся создать что-то иное в области управления, посмотрим.
— Ваш коллектив себя окупает?
— Да, мы успешно гастролируем. Не гонимся за большими заработками, работаем по небольшим залам, клубам, ресторанам. Выступаем по дням городов, муниципальным мероприятиям. Так что мы вполне востребованы. Коллектив у нас большой, мы абсолютно сами себя обеспечиваем, ни от кого не зависим, и более-менее удается жить нормально.
— У вас есть мечта?
— Чтобы наш коллектив всегда был нужным, востребованным, долголетия ему, и чтобы по возможности мы завоевывали новых людей, молодежь. Такая вот мечта у меня как у руководителя.
— Родители вами довольны?
— Они мне об этом особенно не говорят, но что касается папы... Знаете, если бы мой ребенок так бился и так болел за то дело, которое я создала, то я бы им гордилась. Папа меня, правда, особенно не хвалит, и совсем не то чтобы он отошел в сторону, но всем занимаюсь сейчас я. Он выступает просто как наблюдатель со стороны. Мне же кажется, это очень хорошо, когда дети продолжают дело своих родителей, когда они этим горят, работают искренне и с любовью. Я спокойно могла бы заниматься сольной карьерой, но я выбрала этот путь, и, как мне кажется, папе должно быть это приятно.
— Какая песня из репертуара «Новых самоцветов» отражает суть вашей работы?
— «Вся жизнь впереди, надейся и жди!». Я к ней как-то всегда спокойно относилась, а вот когда она появилась в нашем исполнении совершенно в новом звучании, когда мы сделали на нее видеоклип, который хорошо пошел по всем музыкальным каналам, когда я назвала так альбом и когда появилась взаимосвязь между всеми этими факторами, как-то эта песня мне особенно полюбилась. И стала для меня такой знаковой. Она светлая, чистая, и я стараюсь жить под этим девизом. Действительно, наверное, вся жизнь впереди. Такой слоган для нас — это хорошая, добрая, вечная истина. Это нужно людям, чтобы в такие непростые времена выжить, надо, чтобы нас что-то поддерживало.
— Вы верите в этот лозунг?
— Да, я в это искренне верю, поэтому у меня, наверное, все и получается.