— Итак, будущий КЧ в самом деле (как это декларировали Валерий Гергиев и Ольга Голодец) станет самым ярким и мощным в истории?
— Абсолютно. До конца года состоится еще одно собрание Оргкомитета в Москве, где мы перейдем к обсуждению деталей — к программе прослушиваний, к составу жюри. Уже понятно, что фестиваль выйдет на совершенно иной уровень, хотя и на прошлом КЧ, в 2011-м году произошел прорыв — к нам в жюри действительно приехали музыканты с мировыми именами. А перспективы, которые тогда открылись перед лауреатами — вообще беспрецедентны.
— Как-то вы говорили, что нельзя даже сравнить последний КЧ с теми смотрами (1994, 1998 гг.), где выиграли вы и Николай Луганский...
— Это просто небо и земля. Я, как победитель, получил в июле 1998-го свои $10 000, но в рублях. А уже в августе случился дефолт. И мои деньги враз уменьшились на порядок. Ужас! Мало того: ни я, ни Коля Луганский не получили ни одного концерта от конкурса Чайковского. А после КЧ 2011-го не только у Трифонова и прочих лауреатов, но даже у тех, кто не прошел в финал, появились ангажементы, их расхватали импресарио, они стали известны во всем мире. И все это благодаря Гергиеву, благодаря конкурсу в целом. Он-лайн трансляции собрали невероятную аудиторию по всей планете. А то, что нас ждет в 2015-м — будет еще выше по всем показателям. Нет в мире бренда, сравнимого со званием «Победитель конкурса Чайковского», — как это повелось с Вана Клиберна, так это есть и сейчас.
— Это правда, что Гран-при вместе с первой премией составят $130 000?
— Абсолютно. Это не просто серьезный рывок в карьере: лауреаты получают концерты в лучших концертных залах мира, включая Карнеги-Холл, работают с лучшими оркестрами. Смысл в том, чтобы КЧ стал не пиком карьеры, а началом большого пути для по-настоящему серьезного музыканта (хотя не все могут психологически выдержать конкурсный марафон). И еще одна важная вещь: конкурс Чайковского 2015 года станет одним из самых главных ПОЗИТИВНЫХ источников новостей из России. Ведь мы все понимаем — в какое время живем, и такие вещи как КЧ должны сглаживать, скрашивать, мерить народы: ведь к нам приедут музыканты со всего мира.
— Хотелось бы верить, что какие-то участники или члены жюри не будут использовать КЧ в качестве политической площадки, говоря «а вот я не приеду, потому что против вашей политики, касательно Украины».
— Я уверен на 150%, что этого не случится, потому что музыка и политика вещи абсолютно не пересекаемые. Напротив, в наше время музыка является уникальным источником терапии и лечения от любых социальных недугов. Может, это вообще единственное лекарство, которое осталось. Простой пример: мы недавно с Зубином Метой и его Израильским филармоническим оркестром открывали сезон в Тель-Авиве, у меня было семь концертов подряд в переполненном трехтысячном зале. Так вот на этих концертах рядом сидели и евреи, и арабы. Зал становился тем местом, где все конфликты и спорные моменты будто испарялись. Как говорит Мета — «музыка должна лечить и мирить». Этому принципу нам, музыкантам и надо служить. Это единственное, что важно.
— Получилось ли перед КЧ-2015 сделать «отборочные пункты» по всему миру, что так активно обсуждалось на последнем Оргкомитете?
— Это, кстати, была моя идея. Дело в том, что традиционный отбор претендентов по присланным ими видео не отображает полной картины. Из-за этого не прошел ряд талантливых людей: часто записи были плохого качества, да и вообще видео не в состоянии передать твой талант... Увы, в этом году не получилось сделать «живые отборы» в разных частях света, — просто потому, что об этом поздно начали говорить: это же огромная техническая машина, когда основное конкурсное жюри должно ездить по континентам... Поэтому для КЧ-2015 было принято иное оптимальное решение: живое прослушивание состоится здесь, в Москве, непосредственно перед конкурсом.
— Но в перспективе желательно, чтобы эти «отборочные пункты» все-таки были по миру?
— Безусловно: в Америке, в Европе, в Азии, в России. И начинать свою работу они должны года за полтора до конкурса. Как проходит отбор, скажем, на конкурсе Шопена в Варшаве? Сам смотр в октябре, но отбор на него еще в феврале. Это нормально. Живой отбор всегда честнее. Так что начало июня (до КЧ) будет очень жарким. Поток участников, конечно, пойдет огромный. Москву ждет настоящее музыкальное паломничество.
— А что касается разделение КЧ на два города (Москву и Питер) — это правильно?
— Думаю, да. Надо было «встряхнуть» некоторые конкурсные специальности. Понятно, что конкурс пианистов — вне конкуренции по ажиотажу среди слушателей. Но к скрипке, вокалу интерес немного снизился, и только благодаря привлечению (на прошлом КЧ) гергиевского и темиркановского оркестров, залы были переполнены, счетчики он-лайн трансляций зашкаливали. Да вообще пока Гергиев не возглавил КЧ, всё, что было связано с организацией смотра, находилось на очень низком уровне. А теперь нам надо всем сплотится и сделать КЧ-2015 поистине уникальным культурным событием.
От себя лишь заметим, что «живое прослушивание» стартует в Москве с 1 июня, а непосредственно на первый тур будут допущены 30 пианистов, 25 скрипачей, 25 виолончелистов и 40 вокалистов (20 мужчин и 20 женщин). Кто не пройдет в следующий тур, будет иметь законное право пообщаться с членами жюри и узнать их веское «почему» (прежде это в условие смотра не закладывалось).
Мало того, 2015-й — это год 175-летия со дня рождения Чайковского, поэтому весной (усилиями Мацуева в том числе) по всей стране (от Владивостока до Калининграда) начнется небывалый марафон в честь великого композитора, в ходе которого большим количеством музыкантов будут сыграны буквально все произведения Петра Ильича.