К слову, Васильев не сразу пришел к исключительно мирному созиданию в песнях: первая глава опуса «Резонанс», вышедшая в марте, была куда более политически «озабоченной». Открывала альбом песня «Всадник» с рефреном «мы не сдаемся, и мы остаемся». Тогда в интервью «ЗД» Александр признался, что эта фраза — основная идея пластинки. Были на ней и такие композиции «с острыми углами», по выражению самого автора, как «Есть кто-нибудь живой?», «Горизонт событий» и другие тревожные вещи. В той же беседе с «МК» певец активно реагировал на животрепещущие вопросы, рассказывал, что его деда расстреляли большевики, и сам он, анализируя факты семейной истории, ничего не боится. Страха у Васильева нет и сейчас, но, кажется, есть твердое убеждение, что нужно не «сыпать соль на раны» захворавшего общества, а заниматься чистым искусством.
Конечно, «Сплин» едва ли когда-нибудь будет петь про птички-ягодки. Во второй части «Резонанса» есть и эмоциональная песня «Пожар» — про огонь идей и мыслей в голове, и «переживательная» «Танцуй!» — про фатальную, трепетную, счастливую, но местами и беспокойную любовь. Отдельную вещь — «Два плюс один» — Васильев посвятил сыну и жене, а о чем написана, например, «Симфония» — не совсем понятно: то ли о метафорической мелодии всей человеческой жизни, которая наполнена самыми разнообразными звуками, то ли о какой-то своей параллельной творческой реальности. Пластинка получилась спокойной, а местами медитативной и по музыке. В ней есть ломаные ритмы и резкие акценты, но их музыкант использует скорее как украшения общей гармоничной музыкальной палитры. Артист рассказал «ЗД», как делается современный модерн, почему люди часто выходят из игры и как старые хиты перерождаются в новых песнях.
— Александр, по какому принципу вы подбирали песни для второй части «Резонанса»?
— Во-первых, я исполнил свою давнюю мечту выпустить двойной альбом. Поэтому, конечно, все песни были очень четко продуманы. Люди, с которыми мы работали, пространство — нам помогло все, и я считаю, что 25 композиций, написанные за год, — это хороший результат. Все они очень разные, и все — любимые, в запись каждой мы вкладывали душу. Слава богу, что они есть. Я не знаю, как комментировать песни и говорить о них, — я до сих пор не научился этого делать. Могу сказать, что вообще мы живем в эпоху заката CD-R, и по сути диски давно уже выпускаются для коллекционеров, тиражи минимальны, в основном все распространяется по Сети, но для нас выпуск полноценного альбома на физическом носителе — до сих пор важная часть творческого процесса.
— Когда вышла первая часть, издатели тщательно следили за тем, чтобы треки не проникли в социальные сети. Как было со второй?
— В этот раз мы сменили тактику. Треки выложены для свободного прослушивания у нас на сайте, так что любой желающий может познакомиться с альбомом онлайн, а покупать его или нет — личное дело каждого.
— Еще во время презентации первой части пластинки вы говорили, что работа над второй кипит уже вовсю. То, что получилось, как-то отличается от изначально задуманного?
— По сути — нет. У нас достаточно большая профессиональная команда, кроме того, есть все необходимые технические возможности, чтобы реализовывать свои замыслы и идеи в том виде, в котором они появляются изначально. В процессе работы не было никаких трудностей, никаких подводных камней, поэтому все шло по плану, и процесс развивался логично. Что касается самого набора тем и идей — в мире немного жанров и направлений, а группа «Сплин» — единый организм, поэтому многие песни перекликаются по настроению, по тональности, по мыслям, заложенным в них. Тем не менее здесь мы реализовали такой принцип в построении треклиста, чтобы двух похожих песен не было рядом друг с другом, чтобы каждая следующая вещь кардинально отличалась от предыдущей. Слушателя должно бросать из стороны в сторону, чтобы ему было интересно и картинка «за окном» все время менялась.
— На фоне накалившейся общественно-политической атмосферы в стране и вокруг нее первая часть «Резонанса» вышла яростной и бурной, а вторая — более философской. Как вы соотносите свое сегодняшнее творчество с реальностью?
— Я специально попросил поставить первой же песней на второй части альбома композицию «Красота», потому что мне совершенно не хочется подливать масла в огонь нынешней ситуации. Наоборот, мне хочется сейчас наполнить пространство и сознание людей песнями о добре, мире, любви, благополучии и обо всем хорошем.
— Тем не менее песня «Шахматы», пожалуй, единственная, которая выбивается из общего «тренда» философско-созидательных композиций. К чему она здесь?
— Мы знаем из истории и видим в сегодняшние дни, что в самых разных сферах жизни есть очень много людей, которые вдруг обнаруживают, что игра против них ведется не по правилам, и тогда они просто выходят из этой игры. Так что идея этой композиции только подтверждает мое желание петь сегодня о прекрасном. По речитативной манере подачи некоторые сравнивают ее с композициями «Кровостока», и у нас была сверхзадача сделать вещь в такой стилистике, но написанную без мата, без сленга, чистым литературным языком. Эту форму мы выбрали сознательно. В 50-е и 60-е годы в стране была волна увлечения поэзией, но потом она спала, все перешло в рок и бардовскую песню; мне же захотелось снова соединить поэзию в том виде, в котором она должна звучать, с музыкой. Такой современный модерн.
— В альбоме можно найти очень много параллелей: текст композиции «Танцуй!» — переделанные слова песни «Ковш» с пластинки 2012 года «Обман зрения», есть здесь и строчка из Высоцкого, и перекличка с «Остаемся зимовать». Почему так много аллюзий?
— Такие совпадения происходят совершенно случайно. Весь прикол в том, что когда ты начинаешь писать песню, ты никогда не знаешь, чем все это закончится, куда выведет эта дорога. В какой-то момент в голове могут всплывать строчки других авторов или отрывки из твоих же старых песен. Они вплетаются в новые произведения, и часто ты сам удивляешься, когда работа над композицией завершена, находя неожиданные параллели. Все-таки любая случайность — итог неожиданного стечения обстоятельств. В этом и есть волшебство поэзии: иногда слова складываются таким образом, что удивляют и автора, и читателя, и слушателя.