У Павла Лунгина - отличная команда: актеры Владимир Машков, Виктория Исакова, Мария Миронова, Сергей Маковецкий, Владимир Вдовиченков, оператор Леван Капанадзе, а рядом с ним — Иван Мамонов, ученик Вадима Юсова и сын Петра Мамонова. Наша «Родина» рассказывает о противостоянии аналитика ФСБ и военного с пост-травматическим синдромом, которого подозревают в вербовке террористами. События начинаются в 1993 году. Полковник морской пехоты Алексей Брагин (его играет Владимир Машков) пропал без вести во время военной операции на Северном Кавказе. Спустя шесть лет его найдут в бункере террористов прикованным к стене. Он изможден пытками и годами одиночного заключения.
Павильон «Мосфильма» - с 13 до 19.00. Рядом — Владимир Машков. Он — само воплощение вежливости, просто наш Леонардо Ди Каприо по скромности и простоте. Но расспрашивать его о фильме категорически нельзя - контракт не позволяет. Только от его коллег удается узнать, что Владимир нигде больше не снимается, сосредоточен на роли Брагина, придерживается строгой диеты, не принимает алкоголь. С Павлом Лунгиным он тихо разговаривает о полнолунии и Стивене Спилберге. В это время по павильону проходит американский актер Стивен Сигал - его массивный силуэт неожиданно появляется на горизонте.
В мосфильмовском павильоне выстроена квартира в духе 90-х, где и живет семья Брагина: его жена, которую играет Мария Миронова, двое детей. Они отвыкли от отца. Слишком долго его не было. Когда в дом приходит его брат (Владимир Вдовиченков), сын Брагина виснет у него на шее. «Давно я не был в зоопарке» - эту фразу Владимир Вдовиченков неоднократно повторяет. А закончив сниматься, радостно сообщает: «Мы едем в Канны со Звягинцевым! Как раз только что объявили конкурсную программу фестиваля: «Левиафан» в нее попал».
Во время небольшого перерыва Павел Лунгин рассказывает о специфике сериального дела. Для него это новый опыт.
- Работа в сериале не предполагает вальяжности. Она плотная. Тут нет медленной разработки эпизодов. Может быть потом я от этого и устану, но пока мне все нравится. В сжатых рамках быстрее работает фантазия. Каждую сцену решаешь как математическую задачку: раз и готово.
- Вы делаете кальку израильского сериала? Сильно это ограничивает полет фантазии?
- Мне очень понравился оригинал. Потрясающий сериал. В нем есть что-то наркотическое. Заканчивается серия, и ты не успокаиваешься, хочешь поскорее посмотреть следующую. Там использована особая технология, которой мы пока не владеем. Мы придерживаемся их скелета сценария, но нарастили на него свое мясо – другие характеры и отношения. События происходят в России в 1999 году. Идет Вторая чеченская война. Это время перед выборами президента.
- Зачем вы взялись за этот проект? Чтобы заполнить паузу между большими картинами?
- Отчасти так, но я давно уже думаю о сериале. Но не хватило ума и сил, чтобы написать собственный сценарий. Это все равно что сделать мерседес в гараже. Мы можем его только испортить. Поэтому и взяли чужую матрицу. Валерий Тодоровский предупреждал меня: «Ты даже не представляешь, во что себя втягиваешь». В сторону сериалов постепенно сдвигается центр общественного интереса, потому что кино постепенно уходит в коммерцию или же в сугубо авторскую сторону. Наверное, хорошо делать такое кино, когда ты молод. Хотя Ханеке достигает потрясающих вещей. Кино началось с братьев Люмьер. Пришел их поезд, и все в ужасе повскакивали со стульев. Сделав огромную петлю, пройдя через мастеров - Бергмана, Феллини, Тарковского, Висконти, кино пришло к прилету метеорита, аттракциону. И опять все вскочили, испугались. Психологизм, романная форма ушли в сериал. Не зря большие мастера Мартин Скорсезе, Гас Ван Сент, Ридли Скотт стали работать в сериалах. Потому что в них можно проследить постепенное развитие характеров, тонкие психологические нюансы, которые в современном фильме показать сегодня проблематично.
- Снимите фильм, а вам скажут: «Эх, Павел Семенович! И вы - туда же: снимаете про фээсбэшников!» Устали люди от таких героев.
- Почему не популярны? По-моему они пользуются любовью, рейтинг у них высок. Наш герой - спецназовец, морпех. Пережив плен, он вошел в трудно объяснимое пограничное состояние. Перед ним встает множество вопросов: «Что такое война, терроризм, патриотизм?».
- Вам важен был именно Владимир Машков?
Кроме Володи никто бы этого не сыграл. В нем есть гранитная цельность личности, разлом которой воспринимается как трагедия. Он искренен во всех своих ипостасях. Машков — это сгусток яростной энергии. В отличие от других актеров, параллельно играющих в нескольких спектаклях, снимающихся, он целиком отдает себя роли. Сказывается американская школа. Он поработал в Голливуде. Там человек тотально посвящает себя одной роли. Нет такого, чтобы времени еще на пару корпоративов хватило. У Володи такая роль, которую трудно совместить с чем-то еще.
Мария Миронова на площадке весь день. Безропотно повторяя одну и ту же сцену много раз. Когда ужасно занятой Вдовиченков покинет павильон, она продолжит работать с дублером, который страшно смущается и потому нервно смеется. Вот что Мария Миронова рассказала о своей работе:
- Моя героиня попала в неординарную ситуацию. В американском сериале в ее жизни появляется друг семьи, не брат, что проще. А у нас это родной человек, и все обостряется. Но история складывается честная. Конечно, моя героиня в какой-то момент проявила слабость. Пять лет ждала пропавшего мужа, а на шестой сломалась, поверила, что погиб. Начались взаимоотношения с братом мужа. Почему я говорю о честных взаимоотношениях? Да потому что у нее есть желание сохранить семью. Это мне кажется важным в нашей линии с Брагиным.
Маша намеренно не смотрела израильский и американский аналоги, видела только фотографии, знает сюжетную линию. Она говорит, что Павел Лунгин очень любит жизнь, и для него важно, чтобы на площадке возникали живые и реальные взаимоотношения, и все бы происходило здесь и сейчас. А простое копирование того, что сделано раньше, его явно не удовлетворит.
-Нет предубеждения по отношению к сериалам?
- То, что сейчас выходит в прокат, часто делается ради кассы. Художественные задачи растворяются, ставится бизнес-цель. А телевидение дает возможность прожить большой и подробный отрезок. Если бы мы снимали кино, то многие герои вообще бы в него не вошли, исчезли бы и какие-то лини. Когда люди делают свое дело честно, по хорошо написанному сценарию, как у нас, то работать радостно. А если некий продукт делается быстро и в него потом можно вмонтировать рекламу, - мне это неинтересно. В «Родине» есть смысл. Я чувствую про что это и для чего.