Отец призывал меня: “Терпи!”
Первый раз Дениса Золотухина я встретила в храме при кладбище в поселке Расторгуево. У входа стоял желтый похоронный “Пазик”. Отец Дионисий проводил ритуал отпевания покойника.
В облике священника было очень много от отца — те же голубые выразительные глаза, волосы, зачесанные назад. Только отпрыск перерос родича — вымахал гигантом под два метра ростом.
«В деда! — объясняет Денис, когда мы возвращаемся на стареньком “жигуленке” в Москву. — Он был председателем колхоза. В родном селе на Алтае разрушил церковь. Бревна от нее на клуб пошли».
Жили Золотухины в “трешке” на Рогожском Валу. У порога стояла дюжина детских сапожек и ботинок. В углу — коньки, лыжи, велосипед.
Нас встретила худенькая невысокая девушка. Думала, что старшая дочь. Оказалось, жена Дениса — Алла. Я уже знала, что ее ни в коем случае нельзя называть матушкой. Обидится. Следом в коридор высыпали Ольга, Таня и Маша, и кубарем выкатились сыновья: Алеша и Никон.
«У нас всегда шумно, но стоит кому–то из детей уехать к бабушке, становится пусто, не по себе. Хоть в петлю лезь», — заметил хозяин.
Беседовать мы сели в кабинете Дениса, который являлся одновременно и спальней для дочерей.
С полки в шкафу на нас смотрела белокурая женщина, мама Дениса, Нина Шацкая.
Как писал в своих дневниках Валерий Золотухин, Нину Шацкую отец выбрал, потому что она была самой красивой и недосягаемой. Золотухин был секретарем комсомольской организации на курсе, а она - прогульщицей. Однажды девушка попросила у Валерия какую-то лекцию, а он возьми и скажи: «Дам лекцию только в общежитии». А потом и вовсе пошел в наступление: «Целоваться будем?» Нина дерзко бросила: "Будем!" К вечеру парочка нацеловалась до покусанных губ, а на пятом курсе расписались.
На комоде стояли также фотографии двух Золотухиных — старшего и младшего.
Выяснилось, что в жизни отца и сына судьба провела много параллелей. Валерий Сергеевич, родившийся в первый военный год, страдал хроническим воспалением в костях, долго не выпускал из рук костылей. Денис в детстве также плохо ходил — был все время в распорках.
Оба Золотухиных уже с младых ногтей демонстрировали недюжинные музыкальные способности. Маленького Валеру мать, уходя в поле, привязывала за ногу к порогу. И он, сидя на крыльце, давал прохожим “концерт” — пел частушки, за что получал хлеб и яйца. Малец в алтайском селе самостоятельно освоил гармонь.
Денису, росшему в достатке в центре Москвы, приобрели пианино. Он учился в престижной музыкальной школе. Как сыну известных актеров, ему выделили лучшего педагога.
Играя без всякого удовольствия гаммы и этюды, он чувствовал нарастающее напряжение в семье. Отец — до мозга костей артистическая натура — постоянно влюблялся, безумствовал и гусарил.
Когда Денису было 10 лет, родители решили развестись. «Я до сих пор помню день, когда отец ушел из дома, — вспоминал Денис. — Дверь в мою спальню была приоткрыта, свет падал на отцовскую книгу в шкафу “На Исток-речушку к детству моему”. Я обливался слезами, настолько мне было жалко отца».
Я поинтересовалась: «Леонид Филатов появился в вашем доме внезапно?» Денис был откровенен: «Мама 4 года была одна, по крайней мере в доме у нас никто из мужчин не появлялся. Но однажды, сидя перед зеркалом, мама спросила: “Денечка! Как ты отнесешься к тому, что я выйду замуж?” Я насторожился, но, когда услышал, что мамин избранник Леня Филатов, стал прыгать от радости. Для меня он был непререкаемым авторитетом. Дом, где жил Леня с женой Лидией Савченко, был виден из нашего окна. Мы с родителями бывали у них в гостях. Помню, однажды я пнул их собаку Моську. Леня, вместо того чтобы отругать меня, подошел, обнял: “Денечка! Она же живая, ей больно”. Это подействовало на меня лучше всяких окриков и нравоучений. С тех пор я проникся симпатией к Лене».
Начитанный, эрудированный Леонид Филатов, не имеющий своих детей, энергично взялся за воспитание пасынка.
«Родители бесились от того, что никак не могли заинтересовать меня музыкой, - рассказывал Денис Золотухин. - Я хулиганил, хамил. Надо сказать, что до 13 лет я был пентюхом, мне трудно было постоять за себя. Это была не трусость, а боязнь причинить боль человеку. Леня частично снял этот барьер. С его приходом у нас в доме появились гантели и турник. Помню, я спрашивал у него, как быть, если в коридоре меня нарочито грубо задевают плечом. Леня с горячность говорил: “Дай отпор, локтем под дых!” — и учил, на каком языке надо говорить со шпаной».
Я спрашивала: «А родной отец не призывал вас решать спор силой?» Денис открыто отвечал: «Отец — человек очень мирный. Дед наш был председателем колхоза, очень жестокий человек. Отец же пошел натурой в бабушкину родню — в Шелеповых, это древний староверческий род, которых называли “часовенными”.
Помню, однажды мы играли в шахматы и отец мне сказал: “Чтобы научиться выигрывать, надо научиться проигрывать”. Потом я понял: если зерно не упадет в землю и не умрет, оно не возродится. Отец призывал меня: “Терпи!” Вот такое я получил от него благословение.
«Денис — Золотухин, в нем течет моя кровь»
И если с Денисом Леониду Филатову удалось найти общий язык, то с матерью Нины Шацкой они долго оставались “в контрах”.
«Бабуля Леню недолюбливала из–за его привычки курить прямо в квартире. Мы беседовали с Леней часами, и как только у него заканчивалась одна сигарета, он вытаскивал из пачки другую, - рассказывал Денис. - Бабушка с трудом мирилась, что ребенка “травят никотином”.
Деньку воспитывали два папы. Несмотря на то что Валерий Золотухин в новой семье опекал пасынка Сережу, он приезжал контролировать, как Денис занимается музыкой, нередко оставался ночевать. Но, когда Леонид Филатов называл Дениску своим сыном, Валерий Сергеевич вскипал: “Он — Золотухин, в нем течет моя кровь, и когда-нибудь это скажется, как ты его ни воспитывай”.
Влияния известных артистов хватило, чтобы запихнуть Дениса в музыкальное училище при консерватории. Вскоре нерадивого студента пришлось перевести с престижного отделения фортепиано на дирижерско-хоровое отделение, благо у Дениса был роскошный голос. Окончив с горем пополам училище, Денис загремел в армию.
«Служил в Курске, наши казармы располагались в Екатерининских конюшнях, кругом — купола церквей, красота. Помню, бежал кросс, валился от усталости. Чтобы не упасть, “держал равнение” на золоченый крест храма, и неизвестно откуда появлялись силы, - делился с нами Денис. - Только возмужал, стал командиром отделения, как родители по блату перевели служить в Москву, в ансамбль песни и пляски имени Александрова. Я стал часто бывать дома. Помню, когда читал “Жизнь Клима Самгина”, маме друзья подарили Библию. Я взял почитать, и у меня, что говорится, “поехала крыша”. "Жизнь Клима Самгина" мне показалась ничтожной и мелкой».
После армии Денис Золотухин решил поступать на исторический факультет университета. «Но Леня меня разубедил. Он видел во мне кинорежиссера, - рассказывал Денис. - Мне предписано было читать русскую литературу и ходить в кинотеатры смотреть фильмы. Кино и чтение стало моей работой».
Осенью Денис поступил во ВГИК на режиссерский факультет, правда, на платное отделение. Деньги на учебу дал Леонид Филатов.
«Шел 1990 год. Затем случился путч, мы начали учиться при полном развале. После занятий я стал ходить в храм Святого Мартина Исповедника на Таганке, пел в хоре. Моим духовником стал протоиерей Александр Абрамов, - рассказывал Денис. - Первый раз оказавшись в алтаре, я почувствовал щемящую радость. Дома признался родным, что хочу стать монахом. Леня мне быстро переломал хребет, вышиб эту мысль из головы. Он убеждал меня: “Ты сначала должен состояться в мирской жизни, сформироваться как личность, чего–то добиться в профессиональном плане”. И приводил в пример своего духовника, который стал сначала врачом, а потом уже священником.
Сдав сессию, под предлогом, что хочет летом подработать, Денис забрал из института документы. На следующий день он уже трясся в тамбуре загорской электрички.
«Экзамены в Московскую духовную семинарию в Троице-Сергиевой лавре сдавал как в тумане. А когда увидел себя в списках поступивших, одновременно и обрадовался, и огорчился, - вспоминал Денис. – Родные отреагировали на это событие своеобразно. Маме было не до меня, она полностью растворилась в Лене. К тому времени они жили уже отдельно. Отец дал мне свое благословение. А вот Леню я сильно разочаровал. Он воспитывал меня как родного, столько вложил в меня душевных сил, и все, по его разумению, пошло прахом».
«Валерию Золотухину пришлось идти на поклон к начальнику Ленинградского вокзала»
Жизнь Дениса проходила в занятиях и молитвах. Однажды, обедая в столовой Московской духовной академии, Денис увидел вошедшую в зал девушку с подносом в руках. «Я сразу подумал: “Она будет моей женой”, вспоминал Денис. - Когда новоиспеченному семинаристу выпало послушание в столовой, он выяснил, что официантку зовут Алла, она приехала из Павлограда, что за Днепропетровском. На родине успела закончить швейное ПТУ».
Работая “на корнях”, чистя картошку и морковку, они взахлеб рассказывали друг другу о своей жизни. Многодетная семья Аллы, после того как рухнул Союз, практически голодала. Сестра, перебравшаяся жить в поселок Струнино, помогла Алле устроиться работать в столовую.
«Уже на третьем свидании я предложил Алле выйти за меня замуж. Дал ей минуту на размышление. Она с испугу согласилась, - говорил, улыбаясь Денис».
Молодые подали заявление в ЗАГС и одновременно прошение ректору. И тут грянул гром! В духовном заведении издавна существовали свои неписаные правила: семинаристу не подобает жениться на первом курсе. Только на четвертом году обучения, чтобы получить первый дьяконский сан, он может присмотреть себе кого-нибудь из девиц. Многие из семинаристов, проявляя смирение, говорили: “Батюшка, благословите, на ком жениться”.
«Я эти правила нарушил и сразу прослыл смутьяном, - рассказывал Денис. - Мой духовник отказался от меня. В семинарии поползли слухи: “Алла — колдунья!”
И тут в Денисе проявилась золотухинская упрямая натура. Он не отступил. Они венчались 8 ноября в маленькой церквушке за лаврой. Свадьба была скромной, без лимузинов и многочисленных гостей. О торжестве не осталось даже фотографий.
Жену Денис привез в московскую родительскую квартиру, где жила его бабушка.
«Когда Алла была на пятом месяце беременности, у бабули случился инсульт. Бабушка пошла в церковь за гуманитарной помощью, тащила сумку с мукой и растительным маслом и по дороге домой упала. Жене пришлось тащить бабулю волоком домой. Алла надорвалась, у нее открылось кровотечение, так оба моих родных человека оказались в больницах, - вспоминал Денис. - Мне ничего не оставалось, как уйти из семинарии. Рукоположить в дьяконы меня не хотели. У меня началась паника: куда идти, как прокормить семью, ведь все мои жизненные планы были связаны с церковью».
К счастью, друг Дениса предложил ему работу в подмосковном храме, где был священником.
«Но я вдруг ударился в политиканство: стал по своим убеждениям религиозным монархистом. Полюбил царя, в проповедях призывал восстанавливать монархию. Родившихся детей — Ольгу, Татьяну, Марию и Алексея — назвал в честь невинно убиенных детей императора Николая II, - рассказывал Денис».
С другом Константином Точеным они искали причины разделения единой Русской православной церкви на Зарубежную и Московский патриархат. И сделали выбор в пользу Зарубежной православной церкви, потом ушли в катакомбную церковь. “Храмом” им стала служить обыкновенная жилая квартира на Китай-городе.
Денег, чтобы прокормить семьи, не хватало. Друзья пошли устраиваться на работу в трамвайное депо. Константин, закончив курсы, начал водить трамваи. А у Дениса возник психологический барьер: перед глазами все время вставал образ окровавленной старушки, которую он мысленно переезжал вагоном.
«Наконец удалось устроиться в подпольный свечной цех, который располагался на ткацкой фабрике. Он существовал 5 лет. Но как только я проработал месяц, нагрянула комиссия. Пожарные прикрыли мини-заводик. Видимо, Господь не допускал, чтобы я этим занимался, - вспоминал Денис. - Что делать? Решил идти в проводники на железную дорогу».
Отцу Дениса — Валерию Золотухину — пришлось идти на поклон к начальнику Ленинградского вокзала. Из уважения к известному артисту его отпрыска по блату устроили работать проводником на скоростной поезд Москва — Санкт–Петербург — Москва. Но и в проводниках Денис не задержался.
«Понял: не мое. Видимо, я мог быть полезным людям только на церковной ниве, - откровенничал Денис». Решив вернуться в Московскую патриархию, Денис покаялся перед правящим епископом, почти год был на покаянии — работал в Свято-Екатерининском монастыре, исполняя функции разнорабочего. И ему разрешили служить в храме Успения в городе Видное. Но отец Дионисий выбрал часовню на кладбище поселка Расторгуево и стал отпевать покойников.
Скромного жалованья священника семье, где расли пять ребятишек, конечно, не хватало. Денису помогал отец — Валерий Золотухин. Это Дениса сильно угнетало. Как и то, что Леонид Филатов ушел из жизни непримиренным с отцом.
«Отец и Леня так и остались врагами. Эта наша семейная драма. Отец хотел мира, делал шаги к примирению, но не находил понимания», - делился с нами Денис.
Когда я поинтересовалась: «А ваша мама — Нина Шацкая — не могла примирить их?», Денис сказал, как отрезал: «Мать отца не любила».
Нина Сергеевна после смерти Леонида Филатова ушла с головой в работу. Потом умерла любимая кошка Анфиса, которую они с мужем называли своей дочкой Анфисой Леонидовной. На все уговоры сына переехать к нему, в ту квартиру, где когда-то начинался их с Филатовым роман, актриса отвечала категоричным отказом. Нина Сергеевна и ныне предпочитает оставаться со своими воспоминаниями один на один.
Зов крови
С отцом же Денис, наоборот, все больше и больше сближался. Взаимное притяжение оба объясняли просто: зов крови. Оба Золотухиных часто вместе ездили на выступления. Когда состоялась наша беседа, Денис и Валерий только что вернулись из Санкт–Петербурга. На мероприятии памяти святого Иоанна Кронштадтского они со сцены читали стихи.
Валерий Золотухин как–то заметил: «Ищем, на кого опереться, с кого взять пример. Евангелие и Библия - ищите там. Лучших книг человечество не написало".
Золотухин – старший обращался к сыну по вопросам православия и богословия, трактований Евангелия, отмечал, что Денис - хороший священник, но как к исповеднику к нему не ходил.
Похоронить себя Валерий Золотухин завещал в родном селе на Алтае. Хотел вернуться «на Исток-речушку к детству своему». В 30–е годы его отец разрушил сельскую церковь, чтобы построить клуб. Валерий решил возродить святыню. Храм Покрова Пресвятой Богородицы строился 12 лет. Сам артист любил повторять: «Храм строился внутри меня».
В доме, где провел детство Валерий Золотухин односельчане хотели сделать его музей, но артист решил подарить сруб охотничьему обществу.
Последней для Валерия Золотухина была роль в пьесе "Король умирает". Его герой Беранже говорил: "Заметила ли ты, что просыпаешься каждый день? Какое счастье просыпаться ежедневно!» Он–то это знал точно. Нога у него полностью не сгибалась, но он сумел поступить в ГИТИС на оперетту. Чтобы не заметили, что хромает, постоянно вилял и крутился. На протяжении всей жизни по семь минут утром стоял на голове, после десяти молитв, начинал писать. Снялся в более 40 фильмах, выпустил пять книг. Жил, играл, писал, любил на полную катушку!
Надоело воевать. Валерий Золотухин в фильме Бумбараш.