Эфир Первого канала, где Бужор участвует в проектах «Голос», «Две звезды» с Анастасией Волочковой, мгновенно катапультировал петербуржца к славе — теперь у него сотни почитателей, а особенно — почитательниц, по всей стране. Методие Бужор рассказал «МК» в Питере» о своем восхождении, о первой любви и о том, как сделать женщину счастливой.
- Вы ушли из оперы после встречи с Муслимом Магомаевым. Расскажите, как вы познакомились?
- Когда я только вернулся из Германии, Елена Образцова (в то время руководитель труппы Михайловского театра), послушала меня и говорит: «Методие, ты так сильно стал похож на Муслима, давай я вас познакомлю!» Дала мне его телефон. Я звонил, но у него всегда включался автоответчик. Тогда я оставил ему сообщение, и через неделю у меня дома раздался звонок. От одного «Здравствуйте» у меня перехватило дыхание - я сразу понял: это Муслим Магомаев. Он пригласил на встречу. Тамара Ильинична (Синявская - вдова Магомаева. – Ред.) предупредила, что у нас будет всего 10 минут, так как в этот день телевизионный канал снимал про него фильм.
Муслим сел за рояль, мы музицировали, пели: «А вот эту песню знаешь?!», «А вот послушай новую!» В итоге мы пропели полтора часа! Тамара Ильинична потом говорила: «Что вы с ним сделали, вы снова вернули его к жизни!» Знакомство с Муслимом Магомаевым окончательно утвердило меня в моем решении уйти из оперы – я понял, что нельзя быть слугой двух господ. Сердце одно, его невозможно разорвать.
- В 36 лет вы начали все с чистого листа.
- Все говорят, что это не возраст для серьезных перемен. Но для меня настал важный момент в жизни: я хотел быть собой. Я не спрашивал себя: что скажут коллеги или музыкальные критики. Сегодня форма бытия разделилась на «модно» или «не модно». Ты в формате или не в формате! А кто это определяет? Чем руководствуются? Корейский парень, поющий «гагнам стайл», изначально был «неформатом», его проекту пророчили провал. Но он делал то, во что верил, и он победил! В конце концов «формат» подстроился под него. Для меня сейчас это важно: не столько пытаться кому-то нравиться, сколько быть собой.
Волочкова вызывает умиление
- Уже несколько лет как вы «в шоу-бизнесе». Какие впечатления от этого мира?
- Я всегда задавался вопросом, что такое шоу-бизнес. Сейчас, когда сам в него забрался, увидел, что здесь есть суровые правила. Но я стараюсь делать то, что близко моему сердцу, и очень счастлив, когда публика принимает и понимает мое творчество, мое настроение, когда зрители в унисон проживают со мной песню. Работать надо не в тягость – тогда будет успех. Я не хочу «одеваться в образ», хочу быть таким, какой есть. И мне комфортно, и людям будет проще меня понимать.
- Но вы работаете бок о бок с «акулами» шоу-бизнеса. Вот и вашу партнершу по шоу «Две звезды» Анастасию Волочкову часто обвиняют в фальши.
- Не согласен с такой оценкой. Настя - необычный человек, до сих пор я не смог ее раскрыть. К желанию Насти казаться профессиональной певицей я отношусь с умилением. Я призываю и Настю, и всех забыть, что ты на сцене, забыть о камере. Есть только ты и твоя молитва, твоя песня. Нельзя молиться с фальшью – тебя не услышат. От нас ждут шоу, но все-таки мне хочется, чтобы однажды те, кто ожидает скандалов, почувствовали нашу молитву и сказали «вот это да!»
- Допустим, ваши рейтинги падают, и на ТВ вас просят что-то изменить в себе, в манере исполнения, или, к примеру, надеть желтые лосины.
- Как вы думаете – что я отвечу! (Смеется.) Кстати, насчет одежды – по уверениям дизайнеров, у меня хороший вкус, переодевать меня не надо.
Я никогда не был покорным. Со школьной скамьи я был дерзким парнем и много спорил. Когда еще был солистом Михайловского театра, к нам прилетела ставить «Паяцы» Лилиана Кавани. Нам сказали с ней не спорить, делать так, как она хочет, потому что она «фурия». И вот она мне велела: сделай так. А я спросил «почему?» Она очень удивилась: «Ты единственный артист, который спросил у меня почему».
- Не боитесь с таким отношением потерять телеэфир?
- Поверьте, я уже прошел эти медные трубы, эти испытания славой - в оперном искусстве все то же самое. Я попал в мир шоу-бизнеса довольно зрелым человеком. Кроме того, очень дорожу ценностями, которым меня учила семья. Я из церковной семьи, мой брат - священник. И никогда не забываю своих корней, они всегда во мне. Помню свое происхождение, помню старый дуб, на который залезал в детстве, наш виноградник… В этом моя сила. У каждого человека есть свой мир, в который он может погрузиться. Когда ты на сцене - между залом и тобой нет никого. Есть только ты и публика, которая всегда чувствует и видит твою искренность, открытость, честность либо твою фальшь.
- Сейчас на сцене вы пытаетесь возродить советскую эстраду. Но ведь песни Магомаева нельзя петь вечно, есть ли достойные новые композиции?
- Не надо бояться возвращаться обратно, можно дать новое дыхание старым произведениям. Из нового – ищу стихи со смыслом, но настоящих поэтов все меньше и меньше. Иногда сам пишу стихи к песням. Например, недавно смотрел фильм: по сюжету пожилой мужчина оставляет в больнице свою жену, возвращается домой, а там все кажется пустым без нее. Я представил его чувства… Так сложилась песня «Если ты ушла».
Женился через неделю после знакомства
- Вы когда-то прилетели в Петербург на пару дней, а остались здесь навсегда. Почему?
- Я прилетел на конкурс Елены Образцовой, и Петербург встретил меня мрачным, слякотным, серым. Я думал, что останусь здесь всего на 2-3 дня. А теперь не могу представить своей жизни без Петербурга. Может, это символично, может, это было мне предначертано, потому что мой дед воевал, дошел до Ладоги, был сильно ранен. И я, как его преемник, должен был вернуться сюда…
- Эти два дня в Петербурге решили многое. Ведь на том самом питерском конкурсе вы и познакомились со своей будущей женой?
- Да, я пел на сцене, а она сидела в зале. Потом вместе с подругами зашла за кулисы поздравить меня с хорошим выступлением. А я увидел ее – и у меня сразу екнуло сердце. Ведь никогда не стеснялся девушек, обычно они стеснялись моего взгляда, а тут я первый раз с юности – засмущался. Но когда опомнился, ее уже не было, она так быстро исчезла! Я стал выяснять, кто это, - оказалось, студентка пианистки, которая мне аккомпанировала. Но, даже раздобыв ее телефон, я дня три не мог с ней увидеться. Она все время была занята. Потом я стал лауреатом конкурса и собирался уезжать. Но в последний день буквально перед отъездом она позвонила: «Вы не хотите посмотреть город?» А я уже немного обиженный сказал, что «вообще-то уезжаю». «Так останьтесь, я вам город покажу», - предложила она. Я поменял билет, и мы встретились. Помню, как гуляли, как она что-то рассказывала, стоя на мосту. Светило сумасшедшее солнце, которое иногда так неожиданно появляется в городе. Я ее почти не слушал и только спросил: «Ты станешь моей женой?» Она так просто сказала «да» - и продолжила что-то говорить об истории города. Через неделю мы уже расписались!
- До учебы в консерватории вы занимались генетикой, учились в аграрном университете, писали научные труды, ставили эксперименты. А на девушек хватало времени?
- Я был поздним мальчиком. Любая девушка сталкивалась с тем, что есть ранние и поздние мальчики. В «ранних» все влюбляются уже в 5-м классе. А поздние сидят на задней парте, такие неуклюжие, на них никто не обращает внимания. Я созрел как мужчина в самом последнем, 10-м классе. Моя фамилия переводится как «пион-цветок» — вот такой я был поздний пион, в последний момент раскрылся. Кроме того, в аграрном университете всего-то несколько девушек на весь поток… Только в консерватории я понял, что такое женское внимание. Вокруг меня были одни девушки. Да и с детства я не был избалован женским вниманием – вырос в мужской команде. У нас в семье пятеро мужчин: четыре брата и отец, в общем, полнейший патриархат. И все мы любим маму! Женщина для меня, в первую очередь, – это что-то ценное, незыблемое, ее нельзя обижать, ею можно только восторгаться.
- Сейчас многие сокрушаются, что женщины перестали быть женственными, даже по сравнению с советским прошлым. Вы замечаете это?
- Женщины должны находиться в состоянии весны – цвести и благоухать! Но их счастье всегда зависит от мужчин. Поэтому, когда мужчины станут уважать женщин, восхищаться ими, тогда они и получат ту самую женственность в ответ. Только мужчина может сделать женщину счастливой.
Эвелина Барсегян
ЗВЕЗДА ШОУ «ГОЛОС» МЕТОДИЕ БУЖОР РАССКАЗАЛ, КАК СДЕЛАТЬ ЖЕНЩИНУ СЧАСТЛИВОЙ
«Я женился через неделю после знакомства!»
38-летний певец Методие Бужор ворвался в российский шоу-бизнес внезапно. Оперный исполнитель, выросший в Молдавии, выступавший на подмостках лучших театров Австрии, Германии, Италии, случайно оказался в Петербурге, который изменил жизнь Бужора. Методие ушел в эстраду. Сначала им восхищались как «вторым Муслимом Магомаевым», теперь он и сам - в статусе знаменитости. О своей карьере Методие рассказал «МК».
Эфир Первого канала, где Бужор участвует в проектах «Голос», «Две звезды» с Анастасией Волочковой, мгновенно катапультировал петербуржца к славе — теперь у него сотни почитателей, а особенно — почитательниц, по всей стране. Методие Бужор рассказал «МК» в Питере» о своем восхождении, о первой любви и о том, как сделать женщину счастливой.
- Вы ушли из оперы после встречи с Муслимом Магомаевым. Расскажите, как вы познакомились?
- Когда я только вернулся из Германии, Елена Образцова (в то время руководитель труппы Михайловского театра), послушала меня и говорит: «Методие, ты так сильно стал похож на Муслима, давай я вас познакомлю!» Дала мне его телефон. Я звонил, но у него всегда включался автоответчик. Тогда я оставил ему сообщение, и через неделю у меня дома раздался звонок. От одного «Здравствуйте» у меня перехватило дыхание - я сразу понял: это Муслим Магомаев. Он пригласил на встречу. Тамара Ильинична (Синявская - вдова Магомаева. – Ред.) предупредила, что у нас будет всего 10 минут, так как в этот день телевизионный канал снимал про него фильм.
Муслим сел за рояль, мы музицировали, пели: «А вот эту песню знаешь?!», «А вот послушай новую!» В итоге мы пропели полтора часа! Тамара Ильинична потом говорила: «Что вы с ним сделали, вы снова вернули его к жизни!» Знакомство с Муслимом Магомаевым окончательно утвердило меня в моем решении уйти из оперы – я понял, что нельзя быть слугой двух господ. Сердце одно, его невозможно разорвать.
- В 36 лет вы начали все с чистого листа.
- Все говорят, что это не возраст для серьезных перемен. Но для меня настал важный момент в жизни: я хотел быть собой. Я не спрашивал себя: что скажут коллеги или музыкальные критики. Сегодня форма бытия разделилась на «модно» или «не модно». Ты в формате или не в формате! А кто это определяет? Чем руководствуются? Корейский парень, поющий «гагнам стайл», изначально был «неформатом», его проекту пророчили провал. Но он делал то, во что верил, и он победил! В конце концов «формат» подстроился под него. Для меня сейчас это важно: не столько пытаться кому-то нравиться, сколько быть собой.
Волочкова вызывает умиление
- Уже несколько лет как вы «в шоу-бизнесе». Какие впечатления от этого мира?
- Я всегда задавался вопросом, что такое шоу-бизнес. Сейчас, когда сам в него забрался, увидел, что здесь есть суровые правила. Но я стараюсь делать то, что близко моему сердцу, и очень счастлив, когда публика принимает и понимает мое творчество, мое настроение, когда зрители в унисон проживают со мной песню. Работать надо не в тягость – тогда будет успех. Я не хочу «одеваться в образ», хочу быть таким, какой есть. И мне комфортно, и людям будет проще меня понимать.
- Но вы работаете бок о бок с «акулами» шоу-бизнеса. Вот и вашу партнершу по шоу «Две звезды» Анастасию Волочкову часто обвиняют в фальши.
- Не согласен с такой оценкой. Настя - необычный человек, до сих пор я не смог ее раскрыть. К желанию Насти казаться профессиональной певицей я отношусь с умилением. Я призываю и Настю, и всех забыть, что ты на сцене, забыть о камере. Есть только ты и твоя молитва, твоя песня. Нельзя молиться с фальшью – тебя не услышат. От нас ждут шоу, но все-таки мне хочется, чтобы однажды те, кто ожидает скандалов, почувствовали нашу молитву и сказали «вот это да!»
- Допустим, ваши рейтинги падают, и на ТВ вас просят что-то изменить в себе, в манере исполнения, или, к примеру, надеть желтые лосины.
- Как вы думаете – что я отвечу! (Смеется.) Кстати, насчет одежды – по уверениям дизайнеров, у меня хороший вкус, переодевать меня не надо.
Я никогда не был покорным. Со школьной скамьи я был дерзким парнем и много спорил. Когда еще был солистом Михайловского театра, к нам прилетела ставить «Паяцы» Лилиана Кавани. Нам сказали с ней не спорить, делать так, как она хочет, потому что она «фурия». И вот она мне велела: сделай так. А я спросил «почему?» Она очень удивилась: «Ты единственный артист, который спросил у меня почему».
- Не боитесь с таким отношением потерять телеэфир?
- Поверьте, я уже прошел эти медные трубы, эти испытания славой - в оперном искусстве все то же самое. Я попал в мир шоу-бизнеса довольно зрелым человеком. Кроме того, очень дорожу ценностями, которым меня учила семья. Я из церковной семьи, мой брат - священник. И никогда не забываю своих корней, они всегда во мне. Помню свое происхождение, помню старый дуб, на который залезал в детстве, наш виноградник… В этом моя сила. У каждого человека есть свой мир, в который он может погрузиться. Когда ты на сцене - между залом и тобой нет никого. Есть только ты и публика, которая всегда чувствует и видит твою искренность, открытость, честность либо твою фальшь.
- Сейчас на сцене вы пытаетесь возродить советскую эстраду. Но ведь песни Магомаева нельзя петь вечно, есть ли достойные новые композиции?
- Не надо бояться возвращаться обратно, можно дать новое дыхание старым произведениям. Из нового – ищу стихи со смыслом, но настоящих поэтов все меньше и меньше. Иногда сам пишу стихи к песням. Например, недавно смотрел фильм: по сюжету пожилой мужчина оставляет в больнице свою жену, возвращается домой, а там все кажется пустым без нее. Я представил его чувства… Так сложилась песня «Если ты ушла».
Женился через неделю после знакомства
- Вы когда-то прилетели в Петербург на пару дней, а остались здесь навсегда. Почему?
- Я прилетел на конкурс Елены Образцовой, и Петербург встретил меня мрачным, слякотным, серым. Я думал, что останусь здесь всего на 2-3 дня. А теперь не могу представить своей жизни без Петербурга. Может, это символично, может, это было мне предначертано, потому что мой дед воевал, дошел до Ладоги, был сильно ранен. И я, как его преемник, должен был вернуться сюда…
- Эти два дня в Петербурге решили многое. Ведь на том самом питерском конкурсе вы и познакомились со своей будущей женой?
- Да, я пел на сцене, а она сидела в зале. Потом вместе с подругами зашла за кулисы поздравить меня с хорошим выступлением. А я увидел ее – и у меня сразу екнуло сердце. Ведь никогда не стеснялся девушек, обычно они стеснялись моего взгляда, а тут я первый раз с юности – засмущался. Но когда опомнился, ее уже не было, она так быстро исчезла! Я стал выяснять, кто это, - оказалось, студентка пианистки, которая мне аккомпанировала. Но, даже раздобыв ее телефон, я дня три не мог с ней увидеться. Она все время была занята. Потом я стал лауреатом конкурса и собирался уезжать. Но в последний день буквально перед отъездом она позвонила: «Вы не хотите посмотреть город?» А я уже немного обиженный сказал, что «вообще-то уезжаю». «Так останьтесь, я вам город покажу», - предложила она. Я поменял билет, и мы встретились. Помню, как гуляли, как она что-то рассказывала, стоя на мосту. Светило сумасшедшее солнце, которое иногда так неожиданно появляется в городе. Я ее почти не слушал и только спросил: «Ты станешь моей женой?» Она так просто сказала «да» - и продолжила что-то говорить об истории города. Через неделю мы уже расписались!
- До учебы в консерватории вы занимались генетикой, учились в аграрном университете, писали научные труды, ставили эксперименты. А на девушек хватало времени?
- Я был поздним мальчиком. Любая девушка сталкивалась с тем, что есть ранние и поздние мальчики. В «ранних» все влюбляются уже в 5-м классе. А поздние сидят на задней парте, такие неуклюжие, на них никто не обращает внимания. Я созрел как мужчина в самом последнем, 10-м классе. Моя фамилия переводится как «пион-цветок» — вот такой я был поздний пион, в последний момент раскрылся. Кроме того, в аграрном университете всего-то несколько девушек на весь поток… Только в консерватории я понял, что такое женское внимание. Вокруг меня были одни девушки. Да и с детства я не был избалован женским вниманием – вырос в мужской команде. У нас в семье пятеро мужчин: четыре брата и отец, в общем, полнейший патриархат. И все мы любим маму! Женщина для меня, в первую очередь, – это что-то ценное, незыблемое, ее нельзя обижать, ею можно только восторгаться.
- Сейчас многие сокрушаются, что женщины перестали быть женственными, даже по сравнению с советским прошлым. Вы замечаете это?
- Женщины должны находиться в состоянии весны – цвести и благоухать! Но их счастье всегда зависит от мужчин. Поэтому, когда мужчины станут уважать женщин, восхищаться ими, тогда они и получат ту самую женственность в ответ. Только мужчина может сделать женщину счастливой.
Эвелина Барсегян«Я женился через неделю после знакомства!»
38-летний певец Методие Бужор ворвался в российский шоу-бизнес внезапно. Оперный исполнитель, выросший в Молдавии, выступавший на подмостках лучших театров Австрии, Германии, Италии, случайно оказался в Петербурге, который изменил жизнь Бужора. Методие ушел в эстраду. Сначала им восхищались как «вторым Муслимом Магомаевым», теперь он и сам - в статусе знаменитости. О своей карьере Методие рассказал «МК».
Эфир Первого канала, где Бужор участвует в проектах «Голос», «Две звезды» с Анастасией Волочковой, мгновенно катапультировал петербуржца к славе — теперь у него сотни почитателей, а особенно — почитательниц, по всей стране. Методие Бужор рассказал «МК» в Питере» о своем восхождении, о первой любви и о том, как сделать женщину счастливой.
- Вы ушли из оперы после встречи с Муслимом Магомаевым. Расскажите, как вы познакомились?
- Когда я только вернулся из Германии, Елена Образцова (в то время руководитель труппы Михайловского театра), послушала меня и говорит: «Методие, ты так сильно стал похож на Муслима, давай я вас познакомлю!» Дала мне его телефон. Я звонил, но у него всегда включался автоответчик. Тогда я оставил ему сообщение, и через неделю у меня дома раздался звонок. От одного «Здравствуйте» у меня перехватило дыхание - я сразу понял: это Муслим Магомаев. Он пригласил на встречу. Тамара Ильинична (Синявская - вдова Магомаева. – Ред.) предупредила, что у нас будет всего 10 минут, так как в этот день телевизионный канал снимал про него фильм.
Муслим сел за рояль, мы музицировали, пели: «А вот эту песню знаешь?!», «А вот послушай новую!» В итоге мы пропели полтора часа! Тамара Ильинична потом говорила: «Что вы с ним сделали, вы снова вернули его к жизни!» Знакомство с Муслимом Магомаевым окончательно утвердило меня в моем решении уйти из оперы – я понял, что нельзя быть слугой двух господ. Сердце одно, его невозможно разорвать.
- В 36 лет вы начали все с чистого листа.
- Все говорят, что это не возраст для серьезных перемен. Но для меня настал важный момент в жизни: я хотел быть собой. Я не спрашивал себя: что скажут коллеги или музыкальные критики. Сегодня форма бытия разделилась на «модно» или «не модно». Ты в формате или не в формате! А кто это определяет? Чем руководствуются? Корейский парень, поющий «гагнам стайл», изначально был «неформатом», его проекту пророчили провал. Но он делал то, во что верил, и он победил! В конце концов «формат» подстроился под него. Для меня сейчас это важно: не столько пытаться кому-то нравиться, сколько быть собой.
Волочкова вызывает умиление
- Уже несколько лет как вы «в шоу-бизнесе». Какие впечатления от этого мира?
- Я всегда задавался вопросом, что такое шоу-бизнес. Сейчас, когда сам в него забрался, увидел, что здесь есть суровые правила. Но я стараюсь делать то, что близко моему сердцу, и очень счастлив, когда публика принимает и понимает мое творчество, мое настроение, когда зрители в унисон проживают со мной песню. Работать надо не в тягость – тогда будет успех. Я не хочу «одеваться в образ», хочу быть таким, какой есть. И мне комфортно, и людям будет проще меня понимать.
- Но вы работаете бок о бок с «акулами» шоу-бизнеса. Вот и вашу партнершу по шоу «Две звезды» Анастасию Волочкову часто обвиняют в фальши.
- Не согласен с такой оценкой. Настя - необычный человек, до сих пор я не смог ее раскрыть. К желанию Насти казаться профессиональной певицей я отношусь с умилением. Я призываю и Настю, и всех забыть, что ты на сцене, забыть о камере. Есть только ты и твоя молитва, твоя песня. Нельзя молиться с фальшью – тебя не услышат. От нас ждут шоу, но все-таки мне хочется, чтобы однажды те, кто ожидает скандалов, почувствовали нашу молитву и сказали «вот это да!»
- Допустим, ваши рейтинги падают, и на ТВ вас просят что-то изменить в себе, в манере исполнения, или, к примеру, надеть желтые лосины.
- Как вы думаете – что я отвечу! (Смеется.) Кстати, насчет одежды – по уверениям дизайнеров, у меня хороший вкус, переодевать меня не надо.
Я никогда не был покорным. Со школьной скамьи я был дерзким парнем и много спорил. Когда еще был солистом Михайловского театра, к нам прилетела ставить «Паяцы» Лилиана Кавани. Нам сказали с ней не спорить, делать так, как она хочет, потому что она «фурия». И вот она мне велела: сделай так. А я спросил «почему?» Она очень удивилась: «Ты единственный артист, который спросил у меня почему».
- Не боитесь с таким отношением потерять телеэфир?
- Поверьте, я уже прошел эти медные трубы, эти испытания славой - в оперном искусстве все то же самое. Я попал в мир шоу-бизнеса довольно зрелым человеком. Кроме того, очень дорожу ценностями, которым меня учила семья. Я из церковной семьи, мой брат - священник. И никогда не забываю своих корней, они всегда во мне. Помню свое происхождение, помню старый дуб, на который залезал в детстве, наш виноградник… В этом моя сила. У каждого человека есть свой мир, в который он может погрузиться. Когда ты на сцене - между залом и тобой нет никого. Есть только ты и публика, которая всегда чувствует и видит твою искренность, открытость, честность либо твою фальшь.
- Сейчас на сцене вы пытаетесь возродить советскую эстраду. Но ведь песни Магомаева нельзя петь вечно, есть ли достойные новые композиции?
- Не надо бояться возвращаться обратно, можно дать новое дыхание старым произведениям. Из нового – ищу стихи со смыслом, но настоящих поэтов все меньше и меньше. Иногда сам пишу стихи к песням. Например, недавно смотрел фильм: по сюжету пожилой мужчина оставляет в больнице свою жену, возвращается домой, а там все кажется пустым без нее. Я представил его чувства… Так сложилась песня «Если ты ушла».
Женился через неделю после знакомства
- Вы когда-то прилетели в Петербург на пару дней, а остались здесь навсегда. Почему?
- Я прилетел на конкурс Елены Образцовой, и Петербург встретил меня мрачным, слякотным, серым. Я думал, что останусь здесь всего на 2-3 дня. А теперь не могу представить своей жизни без Петербурга. Может, это символично, может, это было мне предначертано, потому что мой дед воевал, дошел до Ладоги, был сильно ранен. И я, как его преемник, должен был вернуться сюда…
- Эти два дня в Петербурге решили многое. Ведь на том самом питерском конкурсе вы и познакомились со своей будущей женой?
- Да, я пел на сцене, а она сидела в зале. Потом вместе с подругами зашла за кулисы поздравить меня с хорошим выступлением. А я увидел ее – и у меня сразу екнуло сердце. Ведь никогда не стеснялся девушек, обычно они стеснялись моего взгляда, а тут я первый раз с юности – засмущался. Но когда опомнился, ее уже не было, она так быстро исчезла! Я стал выяснять, кто это, - оказалось, студентка пианистки, которая мне аккомпанировала. Но, даже раздобыв ее телефон, я дня три не мог с ней увидеться. Она все время была занята. Потом я стал лауреатом конкурса и собирался уезжать. Но в последний день буквально перед отъездом она позвонила: «Вы не хотите посмотреть город?» А я уже немного обиженный сказал, что «вообще-то уезжаю». «Так останьтесь, я вам город покажу», - предложила она. Я поменял билет, и мы встретились. Помню, как гуляли, как она что-то рассказывала, стоя на мосту. Светило сумасшедшее солнце, которое иногда так неожиданно появляется в городе. Я ее почти не слушал и только спросил: «Ты станешь моей женой?» Она так просто сказала «да» - и продолжила что-то говорить об истории города. Через неделю мы уже расписались!
- До учебы в консерватории вы занимались генетикой, учились в аграрном университете, писали научные труды, ставили эксперименты. А на девушек хватало времени?
- Я был поздним мальчиком. Любая девушка сталкивалась с тем, что есть ранние и поздние мальчики. В «ранних» все влюбляются уже в 5-м классе. А поздние сидят на задней парте, такие неуклюжие, на них никто не обращает внимания. Я созрел как мужчина в самом последнем, 10-м классе. Моя фамилия переводится как «пион-цветок» — вот такой я был поздний пион, в последний момент раскрылся. Кроме того, в аграрном университете всего-то несколько девушек на весь поток… Только в консерватории я понял, что такое женское внимание. Вокруг меня были одни девушки. Да и с детства я не был избалован женским вниманием – вырос в мужской команде. У нас в семье пятеро мужчин: четыре брата и отец, в общем, полнейший патриархат. И все мы любим маму! Женщина для меня, в первую очередь, – это что-то ценное, незыблемое, ее нельзя обижать, ею можно только восторгаться.
- Сейчас многие сокрушаются, что женщины перестали быть женственными, даже по сравнению с советским прошлым. Вы замечаете это?
- Женщины должны находиться в состоянии весны – цвести и благоухать! Но их счастье всегда зависит от мужчин. Поэтому, когда мужчины станут уважать женщин, восхищаться ими, тогда они и получат ту самую женственность в ответ. Только мужчина может сделать женщину счастливой.