В последнем релизе «Эксмо» о романе четко сказано — «Ни слова про Болотную!», зато вам откроется «Тайный черный путь!». И то, и другое с восклицательными знаками. Роман про «любовь, которая сильнее смерти. Про тот свет и эту тьму. Загадки сознания и их разгадки». И тут же намекающий довесочек — про «основы вампоэкономики и гинекологию протеста»...
СКВЕРНОСЛОВИЕ
Ваш мозг – это лингвистический компьютер плюс личная киностудия. Независимо от того, хотите вы этого или нет, киностудия снимает короткие анимационные фильмы по всем поступающим в нее сценариям. Таким сценарием становится любая достигшая мозга (не обязательно даже сознания) фраза. Если кто-то говорит вам обыденное “ххххх хххх, ххххх ххххххххххх, хх твою мать во все помидоры”, вы испытываете шок и отторжение, потому что мозгу независимо от вашего желания приходится отснять и просмотреть целый порнографический сериал, где кроме вас снимается еще и ваша бедная мама в костюме богини плодородия.
Все это с огромной скоростью происходит в вашем сознании фактически на равных правах с остальной “реальностью”. Услышанное в известном смысле является настоящим магическим заклятием. Именно поэтому слова с глубокой древности не особо различались с поступками: сказав что-то, вы уже осуществили это в сознании того, кто вас слышит.
Действие мата многопланово. Избирательная активация неокортекса с помощью якобы табуированной лексики, основанной на грубых сексуальных образах, блокирует тонкие функции психики – за счет шока от вербального изнасилования в комплекте с принудительным половым возбуждением, в которое неосознанно приводится реципиент.
Дополнительным эффектом матерной речи является чувство морального падения, смешанное с удовольствием от нарушения табу. Этот фундаментальнейший ритуал как бы собирает участников происходящего (всю страну) в одном и том же провафленном мобилизационном бараке, где их уже не видит ни Бог, ни черт – а только политрук и смотрящий, которые проследовали туда вместе со своим народом.
Сознание большинства россиян устойчиво находится в этой зоне с самого детства. Не зря военные говорят, что мат – основа управления общевойсковым боем. Это еще и фундамент всей здешней культуры (не потемкинской, а реальной). Поэтому у мата в России такой сакрально-двусмысленный статус. Если какой-нибудь Майтрейя забредет в наш сектор реальности, ему придется проповедовать матом, иначе на глубоком уровне его просто никто не услышит.
Негласный консенсус относительно роли мата в русской культуре таков: следует различать бытовой мат и художественный. Первый – мерзок, второй – единственное национальное достояние русского человека, которое еще не сумели похитить те, о ком нельзя говорить. И вот теперь хотят отнять – и тянут, тянут к нему свои черные клешни, науськивают своих заливистых шавок...
Политик, который найдет способ обратиться к гражданам на замысловатом и задушевном матерном языке, получит доступ к закрытым для остальных коммуникаторов слоям психики, где бытует русская душа. Он, таким образом, будет иметь огромное преимущество перед коллегами, вынужденными говорить на кастрированном – в полном смысле – языке фальшивых общественных приличий...
Такой политик вызовет волну показного возмущения, но будет после этого восприниматься как хороший, сердечный и откровенный человек в толпе лицемеров. Он будет единственным, кто заговорит на языке правды, потому что окончательную правду русскому человеку всегда сообщают матом.