Зрители усаживаются на трибунах прямо на сцене и, может быть, впервые видят, как выглядит зал, который толком и не рассмотришь из партера или амфитеатра театра постройки 1911 года архитектором Спириным. Поражает сам факт: это сложно устроенное театральное здание выросло на центральной площади всего за два года. Так вот, сидя на трибунах во втором ряду, я вижу чудом сохранившуюся роспись начала прошлого века на стенах балкона и сам балкон, очень крутой, — с такого отлично видна вся сцена. Но на спектакле «Дом Бернарды Альбы» она отдана зрителям.Евгений Марчелли, два сезона назад возглавивший Волковский театр, свой «Дом» разделил на три получасовых акта. Первый — танцевальная увертюра, которая создает атмосферу — и не Испании вовсе, а некоего сообщества. Шелест юбок, стук каблуков — 15 актрис выстроились голова в голову и вот-вот разразятся бурным фламенко… Никакого фламенко — яростный, нервный танец, похожий на массовый психоз. Интересная деталь: за происходящим на сцене уже из зала наблюдает маленькая, стильно одетая пожилая сеньора (белый костюм а-ля Шанель, темные очки в белой оправе). И тут же закадровый полушепот, с которыми она вступает в диалог: ясно, что умер хозяин дома, а его вдова, Бернарда Альба, объявила 8-летний траур и пять своих дочерей обрекла на заточение. А дочки разновозрастные — от 39 до 20 лет... В общем, добро пожаловать в ад.
Ад будет мокрым, белым и усыпан цветами — именно так выстроит три акта Евгений Марчелли. Слову он явно предпочитает действие — и правильно делает: тут экспрессия и сильнее, и больше объясняет. Местами оно сильнее молчания. Вот девки испанские подоткнули юбки и с остервенением, но тщательно моют пол — сначала одну половину сцены, потом другую. Отца теперь нет, но и жизни, похоже, не будет. Пять горячих тел, неиспитых губ… Самая старшая, Ангустина (Ирина Сидорова), перезрелая дурнушка, но с наследными деньгами от отца и — как следствие — женихом. У других — ничего, кроме заточения и зависти.
Марчелли как-то легко выводит за скобки спектакля персонажей, влияющих на ход событий, — тот же жених Пепе Римлянин, из-за которого перегрызлись сестры, присутствует только в разговорах о нем: Пепе — молодой красавчик, ушел от невесты в первом часу, а от младшей сестры — под утро… Жнецы (здесь они косари) проходят молчаливой группой вдоль авансцены с символическими жестами: вроде косят, а звуки издают, как при соитии. Но потерь при такой ревизии постановка не несет — напротив, условность только усиливает смысл. Женщины без мужчин, нереализованные чувства, томящаяся плоть… Запреты, завинчивание гаек, авторитарность — все это до добра не доводит: в семье ли, в стране ли — все едино.
Очень сильные актрисы — начиная от самой хозяйки дома (Татьяна Малькова) до самой младшей (Мария Полумогина). Сестры — Ольга Старк, Наталья Мацюк, Наталья Кучеренко. А Анастасия Светлова в роли второй сестры доказала, что не зря в прошлом году взяла «Золотую маску» в номинации «Лучшая женская роль» в спектакле «Екатерина Ивановна».
«Дом Бернарды Альбы» из Ярославля, наверное, самый плотский из всех, что я видела в последнее время, спектакль, хотя в нем практически нет ни одного физического контакта. Женская плоть сверкает из-под юбок, розовое мясо рубят на столе, проворачивают в мясорубке, посыпают мукой, тесто бьют, лепят из него фаллические символы, которые тут же остаются в руках бесформенным тестом. В финале — символом же — весь зал превратится в огромное маковое поле…
СПРАВКА "МК"
В основе пьесы 1936 года лежит реальная история, произошедшая в доме соседей родителей Лорки. Первая постановка состоялась в 1945 году и с тех пор не раз ставилась в театрах разных стран, экранизировалась. На советской сцене ее трактовали в духе идеологии, критикуя режим Франко, что само по себе выглядело нелепо: один тоталитарный режим осуждал себе подобного. Последняя российская постановка состоялась в 2011 году в Петербургском БДТ (режиссер Тимур Чхеидзе).