Прямо на сцене выложен квадрат из четырех столов. За ними — Люк Бонди, Наташа Парри, Бернар Фэвр Д’Арсье, Жорж Баню (Франция), Мюррей Абрахам, Робер Очерд, Жорж Уайт (США), Деклан Доннеллан, Тревер Нанн (Великобритания). Из наших — Олег Табаков, Валерий Фокин, Кама Гинкас, Сергей Женовач, Кирилл Серебренников, Виктор Рыжаков. Парный конферанс — Михаил Швыдкой и Алексей Борташевич, кстати, оказавшиеся замечательными модераторами.
А вокруг — зрители, наблюдающие за игрой ума, остроумия выдающихся мужей, чьи выступления жестко регламентированы и каждый пытается в несколько минут уложить свое понятие о Станиславском, человеке, который занятых людей оторвал от важных дел и собрал в Москве.
Станиславский действительно не любил свои дни рождения, и это подтверждает Инна Соловьева, исследователь жизни и творчества Константина Сергеевича. Из архивных свидетельств следует, что дело даже не в суеверии, а в том, что тяжелые события сопровождали круглые даты К.С. — тяжелая болезнь брата, аресты родственников, общественные события со знаком минус. «Обычно в этот день Станиславский не приходил в театр, оставался дома в кругу самых близких, — рассказывает Соловьева. — Но в последние годы, когда из-за сердечной болезни не имел возможности приходить в театр, часто в день своего рождения обращался к кому-то из актеров, даже не самых близких: «Голубчик, не уходите, посидите еще, давайте поговорим»…
Как выясняется, в каждой стране свои театральные проблемы. В Великобритании, например, большие проблемы с ансамблевым театром, за который так боролся Станиславский. «У нас ансамблей нет, все ждут звезду, под которую подстраиваются. Но звезда работает в спектакле и уходит в кино, бросая своих товарищей. Несколько лет назад попытку создать ансамблевый театр сделал Деклан Доннеллан со своей труппой «Чик Бай Джаул» (щека к щеке)», — рассказывает специалист из Лондона. А сам Деклан, сидящий напротив, готов рассказать, что его мечта об ансамблевом театре, как это ни парадоксально звучит, воплотилась в российской труппе, с которой он сделал уже несколько блистательных работ.
Артисты США видят перед собой одну мечту — Голливуд, и все ставки делаются на него. Понятно, что при таком положении дел образец, как Художественный театр, не создать. Более того, существуют и внутренние противоречия между последователями Станиславского. С экрана Джордж Уайт утверждает, что Ли Страсберг, который изложил в США систему Станиславского как метод, по мнению его соотечественников, к Станиславскому имеет отдаленное отношение.
У соотечественников Константина Сергеевича, крупных режиссеров, худруков театров страны, проблемы иного порядка: нарушения этики, попытки изнутри разрушить репертуарный театр — основу из основ. «Раньше ко мне актеры, стыдясь, приходили отпрашиваться для съемок в сериалах, а теперь для них — это предмет гордости», — констатирует Валерий Фокин. Виктор Рыжаков сверхэмоционален: «Мы должны научить молодых актеров мечтать, как мечтал Станиславский. Но возможно ли это в прагматичное, циничное время?» Как бы там ни было, но резюме под выступлением всех могут стать слова Фэвра Д’Арсье: «Станиславский останется достоинством мирового театра».