Панихида объявлена на 11.00, но уже за час до того, как открыли двери главного входа, у Художественного собираются люди. Они не знают, что с того самого дня, как случилась эта страшная беда, весь пол на служебном входе возле служебного гардероба устлан цветами.
Сцена. Вижу поверх голов открытую крышку гроба, как у рояля. Справа настоящий черный рояль, пианист играет. С фотографии в зал, уже забитый с 11 часов до отказа, смотрит Марина Голуб. В легкомысленных кудряшках, которые она так любила, смеющиеся глаза… Цветы несут в два потока: актеры идут по сцене, зрители – вдоль сцены. Олег Меньшиков, Николай Цискаридзе, Константин Райкин, Алла Пугачева, Николай Фоменко, Наталья Тенякова, Михаил Швыдкой, кто только не пришел. Смотрят, подходят к гробу. Останавливаются. Кто-то целует в лоб, кто-то крестится, кто-то шепчет слова. Уходят в темноту. В гробу лежит актриса, красавица. Как живая. И не верится, что это случилось, что вообще такое возможно. Как будто притворилась и на время задержала дыхание. Но нет… Марины больше нет…
Давно, очень давно во МХАТе не хоронили молодого человека, нарушен естественный ход жизни, когда молодые должны хоронить своих стариков. Кирилл Серебреников открывает панихиду. Первое слово – у Олега Табакова.
- За ней стояла очередь, она многое не успела. Это не правильно, что уходят молодые люди, что мы хороним молодых.
Выступают Михаил Швыдкой, Константин Райкин, в «Сатириконе» которого некогда работала Марина Голуб, Сергей Капков… Зачитывают телеграммы, пришедшие от Путина, Медведева…
- Невозможно себе представить, больше не будет Марины рядом как человека, как советчика, и по жизненным вопросам и по профессии, - говорит Николай Цискаридзе – И все время в голове крутится одно слово «несправедливость». Несправедливость во всем: когда не стало Одри Хепберн, Элизабет Тейлор сказала, что «у бога появился еще один ангел». С огромной уверенностью можно это сказать и про Марину Голуб.
Павел Каплевич, художник, учился вместе с Мариной. В тот самый страшный день, когда стало известно, что Марина убита на дороге, он сказал мне: «Да она ангел была. Как ребенок, понимаешь», и заплакал. Каплевич был в эти дни рядом с дочерью Марины - Настей, помогал, ездил в морг, собирал у себя в мастерской друзей.
Стою в почетном карауле у гроба. Смотрю в зал. Думаю: в Москве как будто два народа – мы и они. Мы – в зале, на сцене, на улицах, в магазинах, в очередях, в пенсионных фондах и детских садах. Они, не только представители власти – живут какой-то отдельной жизнью, они ездят на дорогущих машинах с 17 лет, с презрением подрезая авто эконом-класса, с брезгливостью говоря о пожилых людях, как о стариках и с чувством гадливости относятся к людям. Такое ощущение, что именно для этой категории граждан пишутся законы и защищается их безнаказанность и вседовзволенность…
И вот аплодисменты, долгие - долгие. Аплодисменты на прощание актрисе Марине Голуб.
- Я уверен, что она нас слышит, - говорит Кирилл Серебренников.
Гроб отправился в храм, что в Брюсовом переулке. Потом – кремация. Урна будет захоронена спустя положенное время на Троекуровском кладбище.